Иван Васильев - Еще один шанс [СИ]

Вот, теперь обидчика увидели все. Повернулись и сразу побежали в его сторону.

— Какая душевная, приятная сердцу картина! — потерпевший путник начал весело рассуждать. — Как в старые, добрые времена! Все на одного! И все мешают друг другу! Ребята, рассредоточиваться надо! И с разных сторон заходить. Так нет! Один за одним.

— Вот, ты толстый — который номер пять с квадратным подбородком и колом в руках. Сдвинь брови и зубы сожми. Кто сказал, что прямой удар ногой в лицо это негуманно? Я такого не говорил. Одним словом за незнание получаешь… наказание. — Дыхание полного борова внезапно пресеклось. От полученного удара у него вырвался хриплый звук изо рта, словно он с силой взмахнул топором. Человек зашатался, широко раскинул руки в стороны и опрокинулся навзничь.

— Ну, а ты шестой и бородатый, знаешь, где у человека «солнышко»? — странник увернулся в сторону от крупного кулака. Перехватил руку и резко дернул её в сторону движения удара. Одновременно не забыв выставить вперед колено. — Молчишь, дышать трудно? Так ты потерпи! Не дыши минут пять, а там, если, что повторим процедуры.

— Так теперь вы — двое, — Рязанцев приблизился к паре пятившихся разбойников. — Я что до утра вас ждать должен? И чего вы друг другу постоянно мешаете. В очередь быстро построились. Встать по порядку. Так примите… и распишитесь. Ха! Стало быть… восемь!

— О-о-о… Классика жанра! Самый умный с ножом подкрался сзади. И-и-и… Акелла вновь промахнулся.

По скуле змёныша словно проехала кувалда. Он сделал шаг вперёд, выплёвывая зубы, и рухнул, глухо ударившись лбом об землю. Однако просто так умник сдаваться не собирался. Он полежал немного, собираясь с силами. Резко вскочил, выставил голову, как бодливый бык, ринулся напролом по прямой, целясь Рязанцеву в грудь. Тот изящно развернулся, пропустил голову смельчака под рукой, зажал шею в замок и, разгоняясь вместе с противником, устремился вперед. Голова разбойника, утяжеленная весом обеих тел, тараном, с гулким стуком врезалась в дерево. Перед глазами несчастного закрутилися звезды.

— Прости друг, второго раза у тебя не будет. Девять — почти круглое число.

— А вот и супер приз… Крупный шкаф! — навстречу Рязанцеву вышел парень — косая сажень в плечах. Каждый кулак детинушки был размером с большой качан капусты.

— Сейчас будет звон! — Алекей выдал анонс предстоящего поединка. Пока падает мебель, разучим детский стишок…

— Уход от прямого удара пудовой гири. Шаг вперёд. Правой рукой в челюсть. Резко с оттягом левой ногой в голень.

— Снова уход. Финт. Нырок под руку. Крюк правой в лицо и сразу же левой в корпус, — вояжер мощно впечатал кулак в подмышку противника, да так что у самого зубы лязгнули.

— Всю силу тела, с разворота, внести в удар правой по печени, — соперник Рязанцева внезапно сильно выпучил глаза, нелепо взмахнул руками, а потом словно медведь отгоняя пчёл, рухнул на спину.

— Да, фальшиво… Музыкальный слух так и не появился… И поэт из меня — ещё тот! И… тем не менее, расчет закончен. Леха — Ямайка — десять ноль.

Новоявленный пацифист ещё раз внимательно осмотрел место, где произошло избиение «безобидных», несчастных, брошенных на произвол судьбы разбойников.

— Активного движения в выделенном секторе не наблюдаю, — подражая терминатору путник «просканировал» пространство. — По поляне вокруг повозок лежат или ползком передвигаются какие-то стонущие личности без документов и знаков различия. Связанный купец с мужиками на прежнем месте, где я их и оставил… Можно оправиться и покурить.

Наконец-то расслабившись, Алексей спокойно, не торопясь пошел в сторону связанных караванщиков.

— Так… Стоп! — он остановил себя на половине пути. — Так поступать нельзя! Надо с людьми поговорить. Поддержать их в трудную минуту… Все-таки многим, кто в сознании, очень больно… Великодушный освободитель залез на телегу и оттуда обратился к потерпевшим…

— Граждане бандиты! — пришелец, парадируя Глеба Жеглова из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя», громко обратился к потерпевшим. — Выходим по одному с поднятыми руками…

— Нет, пожалуй, не так… — поправил он себя. Перешел на другую сторону повозки. — Внимание! Ползем все ко мне. Кто ползти не может — лежит на месте… Кто за главного?

— Ванька Разбойник, — донеслось откуда-то сбоку. Кряжистый мужик очумело моргая глазами, затряс широкой, как лопата, бородой.

— Так пусть выходит, поговорим! — пришелец деловито выставил ногу вперед.

— Нетути его тут. Утёк за подмогой, как только заваруш-шка на-щалась, — тощий мужик в лаптях и рваной рубахе произнес шепеляво сквозь «свежа» выбитый зуб. Он прикладывал руку к подбитому глазу. Вытирал кровь.

— И что? Много приведет? — Рязанцев забеспокоился.

— Ще-ловек двад-шать, — тощий ответил за всех снова.

— Ну, тогда концерт по многочисленным заявкам радиослушателей окончен. Добавки не будет. Все свободны.

Разбойники торопливо разбежались в разные стороны от места нападения на караван.

— Прохор, — обратился Алексей к купцу. — Быстро развязывай людей. Мы срочно уезжаем. А то у этих бравых ребят скоро подкрепление подойдет. Я конечно герой, но один с таким количеством не справлюсь. Тем более фактора внезапности не будет.

Освобожденные мужики спешно стали собирать разбросанные по поляне товары. Прохор бойко раздавал команды. Ощутить повторное нападение разбойников никому не хотелось.

К Алексею хромая подошел крупный парень — «шкаф» номер десять.

— Я поеду с вами, — произнес он и жалостливо посмотрел на Алексея. — Сдобрись, мил человек. Возьми с собой.

— Чего это вдруг? — Рязанцев удивленно фыркнул. — Мы вроде по пятницам не подаем.

— Надоело по лесам шастать, — парень виновато опустил глаза вниз. — Хочу нормальной жизни. Возьми к себе — в услужение.

— А ты, что делать умеешь? — путешественник посмотрел на него, прикидывая, что с таким медведем делать.

— Чему научишь, то и буду уметь. Только обратно не вернусь. Всё равно хотел от Ваньки утечь. Не радостное житие у него. Хуже каторги. Не могу я более. Не по мне это, — склонив голову, причитал парень.

— А может у меня в услужении ещё хуже будет? А может я душегуб… ещё хлеще?

— Да чего уж там, — раскаявшийся лиходей мял в руках шапку и не собирался уходить. — Всё равно с тобой пойду. Сирота я на белом свете. Терять ничего. А ты мне по нраву. Вон, как ладно кулаками машешь. В общем — таперича с тобой я. Куды скажешь — туды и пойду.