Игорь Валериев - Война [litres]

В рубку ворвался младший инженер-механик Сергей Сергеевич Спиридонов и с порога начал доклад:

– Господин капитан первого ранга, в кормовую котельную попал двенадцатидюймовый снаряд. Взорвавшись, он вывел из строя три котла из двенадцати.

Поврежден паропровод. Большинство кочегаров сварились заживо. Там настоящий ад!

– Какой ход может дать крейсер, Сергей Сергеевич?! – прервал эмоциональный доклад младшего механика Руднев.

– Николай Генрихович говорит, что если поднимет давление в котлах носовой и средней котельных, идущих на правую машину до максимума, то двенадцать-пятнадцать узлов сможем дать. Больше – когда устраним неисправности. Но на это нужно время, которого у нас нет, – как-то обреченно ответил Спиридонов.

– Спасибо, господин инженер-механик. Идите выполнять свои прямые обязанности, – произнес Руднев, как-то разом постарев на десяток лет.

Когда Спиридонов выбежал из рубки, командир крейсера обвел тяжелым взглядом находившихся в помещении офицеров и нижних чинов.

– Сергей Валерианович, – обратился он к старшему артиллерийскому офицеру лейтенанту Зарубаеву, – орудия правого борта нам не пригодятся. Из их расчетов подготовьте команды для замены убыли комендоров орудий левого борта. И начинайте расчеты для ответного огня.

– Слушаюсь, Всеволод Федорович!

– Право на борт двадцать градусов!

– Слушаюсь, право на борт двадцать градусов, – произнес рулевой Азовцев, крутя штурвал.

– Что вы задумали, Всеволод Федорович? – поинтересовался старший штурманский офицер лейтенант Беренс 1-й.

На такой скорости нам не вырваться, Евгений Андреевич. Поэтому подойдем ближе к берегу и будем вести бой, пока не потеряем все орудия по левому борту. Потом взорвем и затопим крейсер. Экипажу после этого, кто как сможет, добираться до берега, – Руднев обвел глазами всех находящихся в рубке. – И еще…

Командир крейсера перевел взгляд на старшего минного офицера лейтенанта Берлинга:

– Роберт Иванович, спустите на воду оба паровых катера, предварительно установив на них минные аппараты. Дальше катера прячутся за крейсером и в бой вступают, когда японские корабли подойдут на пистолетный выстрел. Если после атаки катера останутся целыми, что маловероятно, то пусть занимаются спасением экипажа.

– Слушаюсь, господин капитан первого ранга. На катерах пойдут мичманы Пышнов и Губонин, минеров возьмут из кондукторов, плюс по рулевому.

– Одобряю ваш выбор. Действуйте, господин лейтенант.

Когда Берлинг покинул рубку, Руднев произнес:

– Что же, господа офицеры и нижние чины, не посрамим славы русского флота. Стрелять по врагу до последней возможности, флага не спускать! С Богом!

Японские артиллеристы никак не могли пристреляться. На их стороне было большее количество орудий в залпе. В минусе – несколько кораблей одновременно стреляют по одной цели вместе, как результат – легкие крейсера со своей скорострельностью постоянно сбивают прицел у «Чин-Иена» и «Ицукусимы» с «Хасидате», скорострельность главного калибра которых была низкой.

С трудом, но уже можно было рассмотреть, что японская эскадра выстроилась в кильватерную колонну, идущую наперерез «Варягу» и «Лейтенанту Буракову», и все эти корабли ведут огонь.

С учетом того, что ход крейсера значительно упал, это означало, что русским кораблям придется провести под огнем всей восьмерки кораблей противника не менее получаса при сокращающемся с каждой минутой расстоянии. А за крейсерами маячили тени пяти миноносцев.

– Передать на «Лейтенант Бураков»: «Немедленно идти на прорыв», – не отрываясь от бинокля, резко скомандовал Руднев.

Этот приказ бросился выполнять младший штурманский офицер, мичман Алексей Михайлович граф Нирод. Вскоре с мостика прожектором морзянкой отстучали распоряжение Руднева. С миноносца пришел ответ, что приказ принят, и «Лейтенант Бураков» начал быстро набирать ход.

А «Варяг» обреченно открыл ответный огонь. Лейтенант Зарубаев пытался нащупать правильные установки прицела залпами двух-трех орудий, дожидаясь падения снарядов предыдущего залпа и внося поправки. Данные об установках для стрельбы передавались по дистанционной электрической системе управления огнем с помощью специальных указателей, установленных у орудий и в погребах. Сведения о параметрах стрельбы и типе снарядов передавались непосредственно из боевой рубки по кабелям, проложенным по всему кораблю.

Передача команд из боевой рубки осуществлялась поворотом рукоятки задающего прибора, который по принципу сельсинов осуществлял поворот на тот же угол принимающего прибора у орудий, указывая либо значение курсового угла, либо род используемых для стрельбы снарядов или информацию о виде выполняемой стрельбы. Принимающие приборы были установлены не только в батареях, но и в погребах, выдающих команды на подачу к орудиям тех или иных снарядов.

Определение расстояний до цели выполнялось шестью дальномерными станциями, снабженными дальномерными ключами. Ключи входили в комплект дальномерных станций, представляющих собой колонки с установленными на них микрометрами Люжоля-Мякишева. С помощью микрометра определялась дистанция до цели и передавалась на циферблаты в боевую рубку и к орудиям. Для контроля правильности передаваемой дистанции на станции имелся контрольный циферблат.

В центральном посту, где расположился Зарубаев, было установлено два задающих и два боевых циферблата, к ним – четыре ключа и по два снарядных задающих циферблата. Здесь же были установлены электрические приборы, контролирующие параметры в сети.

Наконец усилия артиллеристов «Варяга» начали давать результат. Один или пара снарядов трех-орудийного залпа, из-за темноты было тяжело рассмотреть, вызвали пожар в носовой части головного корабля японской эскадры. Судя по силуэту, это был «Чин-Иен».

Мгновенно над «Варягом» пронесся радостный рев. Все члены команды, которые имели возможность видеть это попадание, кричали так, что казалось, небо рухнет сверху на головы. Но этот крик перекрыл бас Зарубаева, который через рупор продублировал команду:

– Целик двенадцать, возвышение восемь, все шестидюймовые орудия левого борта и носового плутонга – беглый огонь!

Раздался общий залп. И вновь радостный рев на «Варяге». Еще один из снарядов угодил в кормовую надстройку «Чин-Иена», а другой – в нос идущей за ним «Чиоды» рядом с носовым орудием.

В этот момент Руднев почувствовал, что крейсер начал набирать ход. Пусть медленно, но набирать. Приникнув к биноклю, командир корабля попытался на глаз определить, успеют или не успеют пройти мимо японцев, ход которых не превышал восьми-девяти узлов.