Евгений Юллем - Правь. Книга 1. Наследники рода Воронцовых

Наконец, система решила, что этого достаточно. С громким лязгом поочередно со всех четырех сторон убрались стальные ригели, натужно запели сервомоторы, и тяжелая многотонная дверь начала медленно приоткрываться. Куракин терпеливо ждал. Сам ведь создал эту систему защиты, перебдел, по принципу «ничто не слишком».

Ну вот, теперь можно и войти внутрь круглого белого зала. Он нажал несколько кнопок пульта на стене. Дверь начала закрываться, на смотровое окно вверху опустилась шторка, раздалось легкое шипение замкнутой системы вентиляции. Теперь он был полностью отрезан от внешнего мира, и случись что — никто не сможет прийти ему на помощь, это хранилище невозможно было взломать в разумное время. Даже со всеми технологиями и магией на это уйдут не часы — сутки.

Куракин подошел к шкафам брейнфрейма и похлопал по еле теплым полированным бокам. Работай, работай, — подумал он. Тем более, что больше тебе ничего и не остается, твоя нервная система теперь — кабель нейроинтерфейса, через который и отводятся продукты жизнедеятельности в виде обработанной информации. Но надо было выйти на разговор с брейнфреймом, при мысли об этом Куракин аж поежился. Он выдвинул откидывающийся из стены ложемент, открыл панель доступа с разложенными в ячейках коммуникационными девайсами. Нет, что-то нейроинтерфейс брейн-ту-брейн использовать не хочется, тем более технология экспериментальная. Если мозг машины подключится к его и сумеет утащить в свою реальность, то можно оттуда и не вернуться, или бессмысленно таращиться, свесив голову набок и пуская слюни всю оставшуюся жизнь. Пусть будет вариант «лайт» — лучше надеть виртуал. По крайней мере, он не дает прямую трансляцию нервных импульсов в мозг. Ничего, поговорит и через «четвертую стену», не все скоту масленица.

Куракин выставил таймер принудительного отключения через пятнадцать минут — на тот случай, если сам этого сделать не сможет, форс-мажоры могут быть разные. Вдруг его возьмут под контроль даже по ВР-каналу? На что был способен мозг, запертый в темнице собственного безумия, не знал никто.

Он улегся, поерзав, на ложемент, поправил поудобнее шлем виртуала…

— Соединение!

И мигом провалился в ничто.

Абсолютная пустота, можно было бы назвать ее чернотой, если бы она была — но и ее не было. Он стоял посреди ничего, однако сам существовал — странным образом, при отсутствии света он себя видел. Осмотрел руки, повертел ладонями, бросил взгляд вниз на костюм и туфли…

— Зачем ты здесь? — сказала пустота бестелесным голосом, почти без интонаций.

— Покажись, — потребовал Куракин. — Не могу разговаривать, не видя собеседника.

— А существовать так можешь? — спросила бездна.

Он промолчал. Нет, так существовать он бы не смог. Но обречь на существование — да.

— Так зачем ты здесь?

— По поводу Перемещенных.

— Спрашивай, — сказала бездна.

— Ты нашел нескольких из них. Некоторые не вписываются в расчетные параметры. Кто они?

На этот раз молчала бездна. То ли не хотела отвечать, то ли вопрос был сформулирован неправильно.

— Те, кто не перемещен из других миров, кто они?

— Те, кто существует вне времени и пространства.

— Кто они такие? Как они существуют вне пространственно-временного континуума?

— Они не существуют. Они его создают.

— Боги?

— Понятия «боги» не существует, — безразлично сказала бездна.

— Это люди?

— Некоторые из них когда-то имели биологическую форму жизни. Некоторые — нет.

— Они были людьми?

— Некоторые из них были существами биологического вида хомо сапиенс.

— А остальные?

— Вы не поймете. Ваш разум сильно ограничен.

— Они уничтожимы?

— Все на свете уничтожимо. Вопрос в том — как. Для вас — никак.

— Они представляют угрозу?

— Все на свете представляет угрозу для кого-то, — философски ответила бездна.

— Мне надо их найти. И пообщаться с ними.

— Вы не можете, — сказала она. — Вы стоите на низшей ступени развития.

Ну да, ну да… Отчасти брейнфрейм прав. Считается, что человек использует только пять процентов своего мозга. По прикидкам ученых, этот изолированный мозг задействован на большую часть своей вычислительной мощности, если не на сто процентов.

— Если я не могу их найти, то что мне надо сделать, чтобы они сами вышли на меня?

Бездна молчала. Или не было ответа, или мозг просто не желал общаться с ним, более примитивным существом.

Куракин подождал некоторое время, затем морганием вызвал на экран меню интерфейса и глазами нашел кнопку выхода.

Когда перед глазами появилась надпись «Отключено», он нашарил застежки виртуала и в раздражении содрал его. Чертов мозг ничего не прояснил, а лишь больше запутал ситуацию. Ну ничего, все эти намеки и полуответы он получил в режиме свободного общения. Посмотрим, как эта полужелезяка запоет, когда получит их в виде управляющих проекций и М-последовательностей, обязательных к выполнению. Добрая воля и попытка общения в таком режиме взаимодействия отсутствует. Зато и результата больше. А пока надо посмотреть, что там дал Половинцев, и подумать, что делать дальше…

— Итак, господа стажеры, какие соображения? — Иван повернул к нам экран планшета. — Можете не стесняться, устроим мозговой штурм. Я дал вам время ознакомиться с информацией, теперь давайте поработаем немного головой, а то в последнее время вы просто в нее ели.

— Штурм института или проникновение в него отпадает, значит артефакт сам по себе отменяется, — сказал я. — Слишком серьезные меры безопасности, потом описание хранилища… Проще «Первый Русский Имперский» обнести, чем попасть туда с боем или тайно. Тем более даже если мы незаметными, что просто невероятно, проходим все защитные системы и оказываемся у двери, ее открыть нереально.

— Ты выступаешь скептиком? Хорошо. Здесь я с тобой согласен. Заставить врага самому эвакуировать артефакт?

— Каким образом? Хранилище находится в бункере, бункер — в подвале, все это рассчитано на противоатомную защиту, так что каким-то образом сподвигнуть их на эвакуацию и вывоз артефакта бесполезно.

— Меня вот что интересует, почему один-единственный артефакт находится в хранилище? — спросила Анька. — Я так и не поняла.

— Ну там не столько артефакт, сколько комплекс наблюдения за ним и обработки полученных данных, — сказал Иван. — Просто для удобства поместили все вместе.

— Значит, раз нам к нему не подобраться, нам нужен кто-то, кто хорошо его знает. Займемся старым добрым киднеппингом, — констатировал я.

— Здравая мысль. Но вот кого? — Иван испытующе глянул на нас с сестрой.

— Того, кто в курсе, естественно. И не мелкую сошку. Вот этих, — я пометил пальцем на экране больше половины списка, — можно не трогать.