Андрей Савинков - Николай I. Освободитель

Что же касается — возвращаясь к прерванному рассказу — отбора кандидатов в будущий «спецназ», то мы начали с бега. Логично — егеря, они по пересеченной местности должны передвигаться в первую очередь, как не бег проверять первым? Волка, как говорится, ноги кормят.

Оказалось, что с одной стороны способные к долгим маршам офицеры, передвигаться бегом совершенно не привыкли, и даже, с какой стороны не посмотри, детские десять верст, преодолели не все и далеко не за рекордное время.

— Ничего, научим, — пожал плечами я, глядя на здоровенную таблицу, в которую вносились результаты каждого из кандидатов. — Ну или отсеем, тоже не плохо, глядишь чему-нибудь, да и научатся по дорге, а потом вернувшись в полки научат своих бойцов.

Всех кандидатов на время отбора перевели жить с свежепостроенные — вернее еще, по сути, находящиеся в процессе постройки — казармы, предназначавшиеся в будущем как раз измайловскому полку. Посреди этого строительного бедлама по моему приказанию была построенная простенькая полоса препятствий: стенка, доска через яму, канаты, змейка и прочие «веселые» снаряды, по которым найденные для меня Воронцовым инструктора гоняли, сменяя друг друга толпу студентов.

— Николай Павлович, — глядя на то, как еле волочащие ноги офицеры, плетутся уже по темноте обратно в казармы, где их еще ожидала двухчасовая лекция по минному делу, — вам не кажется, что вы перебарщиваете? Что такими темпами очень скоро у вас вообще не останется личного состава?

— Семен Романович, так именно этого я и добиваюсь, — я от эмоций аж всплеснул руками. — Три сотни армейских офицеров, набежавших на потенциально тепленькое местечко! Вы правда думаете, что мне позволят так долго отрывать их от своих полков? Это же как бы не четверть всех ротных офицеров из войск, расквартированных вокруг столицы. Мне наоборот нужно как можно быстрее отделить зерна от плевел, тех кого сюда занесло совершенно случайно, от тех, кто готов идти до конца.

— И каковы успехи? В численном выражении?

— В первый день как я уже говорил собралось три сотни молодых офицеров. Сразу после моей вступительной речи «отсеялся» двадцать один человек. После первого дня, когда мы подняли кандидатов еще до рассвета и гоняли — бег, фехтование, стрельба, перемежаемые классами — четырнадцать часов подряд, ушли еще четыре десятка. Дальше уже поменьше, — я довольно улыбнулся, — однако до десятка человек в день не выдерживают. Это еще что, вот когда все слабенькие сами уйдут, и мы начнем выбраковывать неликвид по физическим и умственным показателям, вот тогда жара пойдет!

Воронцов, глядя на мой энтузиазм, только покачал головой. Он такого издевательства над людьми совершенно не одобрял, однако монаршая воля дозволила мне проведение изысканий над людьми, а значит он, как верный поданный, мог только принять к сведению и подчиниться.

— «Это еще что», — самодовольно, усмехнулся я, глядя на кислую физиономию воспитателя, — «это вы еще форму не видели, которую я заказал для своих егерей, вот уж будет для вас, привыкших ко всем этим галунам и аксельбантам, шок. Зато просто, дешево и удобно, а для парадов можно и отдельный комплект пошить».

Карета, в которой мы с Воронцовым уезжали в сторону Зимнего, плавно покачивалась на рессорах, навевая тягучую дрему, мысли о новых проектах тянулись вязко как патока, и вскоре я, сморенный непрекращающимся мелким дождем и долгим нахождением на свежем воздухе, окончательно провалился в сон.

А на следующий день, курьер привез из Германии сообщение, что моя восемнадцатилетняя сестра Елена Павловна скончалась парой недель раньше от неизвестной болезни, оставив после себя безутешного мужа и двух маленьких детей.

Сказать, что Александр был не в себе — не сказать ничего. Он метался по кабинету от стены к стене, преодолев за последний десяток минут расстояние в десяток метров раз тридцать. Я молча сидел в кресле и наблюдал за молодым человеком, испытывая при этом легкую тревогу. Помнится, в исторической литературе писали, что Александр был мнителен без меры, то обращаясь к религии, то впадая в откровенный мистицизм. А тут я ему дал неоспоримое — во всяком случае со стороны могло так показаться — подтверждение его духовным поискам, выдав пророчество, которое ко всему прочему еще и начало исполняться.

Ну не знал, я не знал, что Елена и Александра умрут так рано и так «удачно» после моих слов. Я до попадания сюда вообще про них не помнил, как и про остальных, детей Павла кроме старших сыновей как непосредственных участников исторических событий! Так и в самом дела можно поверить, что Александр своими действиями навлек беду на весь род, что совсем выходило за рамки моего материалистического взгляда на природу вещей.

— Чего ты молчишь?! — Император остановился и уставился на меня безумными глазами. Да, кажется, я действительно тогда переборщил, не уверен, что оно того стоило. — Отвечай!

— Что вы хотите от меня услышать, ваше величество? — Максимально спокойно спросил я, косясь на дверь кабинета. Мы с братом тут были только вдвоем и признаюсь, мне сильно не хватало молчаливой поддержки за спиной Воронцова, который присутствовал почти на всех моих «переговорах» с взрослыми. Надеюсь, если Александр сорвется с нарезов и бросится меня убивать — мало ли что у него в голове щелкнет — меня успеют спасти. Впрочем, это вряд ли. Вряд ли под дверью императорского кабинета ошивается много людей.

— Откуда ты узнал про смерть Елены?! А до этого Саши?!

— Я не знал, разве я тебе это говорил?

— Но ты же тогда, в марте первого года, сам сказал о том, что над родом теперь висит проклятье.

— Да, — еще раз чертыхнувшись за свою излишнюю инициативность, кивнул я, — это я говорил. Но предсказывать смерти членов нашей семьи я не могу, если ты это имеешь ввиду.

— «Опять соврал», — мысленной усмехнулся я, — «сроки жизни самого Александра, я помню очень хорошо, помню, что его жена пережила императора всего на год или два, помню что Константин был генерал-губернатором Польши во время восстания в начале тридцатых и что мамА еще лет пятнадцать протянет не меньше, но на этом, пожалуй, что и все».

В слух я конечно же этого не сказал, я же не самоубийца.

— Откуда ты это все берешь? — После еще одного короткого забега по кабинету задал новый вопрос Александр.

— Что все? — Опять включил дурочку я.

— Все! — Истерично выкрикнул император, — эти твои предложения в медицине, награду для солдат придумал, войска нового строя начал устраивать! Вот!

Александр подскочил к столу, дернул ящик стола и вытащил оттуда пузырек непрозрачного стекла, похожий на те, в которых аптекари свои порошки клиентам отпускают.