Дмитрий Дашко - Инспектор угрозыска [СИ]

Ну хоть не скучноватые приключения Ната Пинкертона. Те я вообще с трудом переваривал – картон картоном. Интрига слабенькая, порой ещё и высосанная из пальца. Но нынешней публике заходят.

А тут отечественный производитель от жанра детектива. Жаль только, что фамилия автора мне ничего не говорит. И, если создатели книжного Пинкертона тоже остались где-то в тени времён, персонаж их всё-таки прожил достаточно долгую литературную жизнь.

Ага, если верить короткой аннотации: Александр Шкляревский был не просто писателем, а ещё и практически моим коллегой – он успел отработать помощником следователя по особо важным делам. Что ж, из нашего брата-мента порой выходят отличные литераторы. Сама специфика работы заставляет тренировать мозг, а особенно фантазию.

Я стал читать, и пусть вычислил главзлодея практически с первых страниц, всё равно получил определённую порцию удовольствия. Тем более, что Шкляревский умел ещё и в психологию. Портрет преступника получился убедительным, мотивы не вызывали недоумения, да и сам психологический поединок сыщика и злодея был прописан как надо.

От начальника МУР товарища Николаева Панкратов вернулся примерно через полчаса. Судя по «морде лица», сходил мой коллега не впустую.

– Ну как? – всё-таки спросил я, пусть и заранее был уверен в ответе.

Коля положил передо мной бумажный лист с размашистой резолюцией своего начальника – «Утверждаю» и подписью Николаева, которая ещё даже не успела просохнуть.

Оперативно, чего уж…

– Вот, цени, Быстров! – довольно произнёс Панкратов. – МУР всегда идёт своим навстречу! Даже про ГПУ упоминать не пришлось, – подмигнул он.

– Здорово! – обрадовался я. – Когда начнёте? То есть – начнём, – поправился я, ведь как известно, инициатива всегда имеет инициатора в понятном смысле слова.

Панкратов вздохнул.

– Сегодня уже не получится. Завтра с вечера, когда проститутки на улицу выйдут – тогда и сподобимся. Да и негоже с кондачка такими вещами заниматься, подготовиться нужно. Оно, конечно, не отпетых бандитов пойдём брать, но всё-таки…

– А на сторону сведения о завтрашней облаве не уйдут? Пока готовиться будете… – резонно спросил я.

На моей памяти ещё не было такого учреждения, которое бы не «протекало». Какими бы сознательные и ответственные работники там ни работали, какие бы зарплаты не получали, как бы зорко за ними не следило внутреннее «гестапо», всегда в самом лучшем стаде найдётся паршивая овца. Тем более в столь смутное и непростое время, когда люди в угрозыске и милиции получают сущие гроши, а их самоотверженный труд не оценивается по достоинству.

Увы, предатели в органах были всегда и это необходимо принимать к сведению.

Лично мне очень бы не хотелось, чтобы те, на чей след мы в итоге и хотим напасть, узнали бы о наших планах и приняли меры.

– Мы уже об этом подумали. Пока об операции знаем только ты, я и товарищ Николаев. Остальных подключим завтра, во второй половине дня, – немного успокоил меня Панкратов.

– Ну хоть что-то! – выдохнул я.

При таком раскладе шансы на успех завтрашней облавы становились больше. Глядишь, и впрямь наш невод вытащит какую-нибудь интересную «рыбку».

Посидев ещё с Колей и обсудив детали завтрашней операции, я посмотрел на окно: за ним стояла чернильная темнота. Солнце давно уже село, а свет от редких фонарей погоды не делал.

М-да уж, быстро время пролетело, даже не заметил. Вот что значит полное отсутствие личной жизни. Только одна работа на уме.

Это хорошо, когда твоему организму двадцать с очень маленьким хвостиком, и силы есть, и энергии хоть отбавляй. С возрастом понимаешь, что стоило себя поберечь, да вот только уже поздно. Далеко ходить не надо – знаю на собственном примере. Там, в прошлой жизни, только что и успел, что полтинник разменять, прежде чем оказался здесь, в прошлом.

Если уж выпала возможность по сути начать сначала, надо сделать выводы из прежнего опыта, а они тут кристально ясные.

Я себе и своей будущей семье нужен здоровым, без ушатанных нервов и вдребезги разбитой сердечной мышцы.

Программа максимум на сегодня выполнена и даже перевыполнена, а что будет потом – покажет завтрашний день.

– Пора мне, Коля! – сказал я, поднимаясь.

– Везёт тебе! – хмыкнул Панкратов. – Домой пойдёшь… А мне до утра тут куковать, потом посплю чуток и снова по твоей милости на работу: проституток ловить.

– Жене-то потом расскажешь, чем занимался? – не преминул подколоть его я.

Уж на что моя любимая мне когда-то доверяла, но и ей я старался не рассказывать о подобных аспектах моей работы, поскольку видел, как ей это не нравилось.

Почему-то женщины склонны преувеличивать степень нашего мужского грехопадения.

– Смерти моей хочешь? – хмыкнул Николай. – Меня потом благоверная запилит – хрен ей объяснишь, что работа такая…

– Не хочу, Коля! Живи себе и в ус не дуй! – сказал я, прощаясь с другом.

Когда подходил к дому, заметил, что окна на нашем этаже не горят. Понятно, семейство Штернов в полном составе отправилось на боковую.

Стараясь не шуметь, открыл входную дверь и на цыпочках прокрался в свою комнату. Не успел раздеться, как после короткого стука в проёме появился глава семейства – Давид.

– Привет, Жора!

– Привет! Ты извини, я вроде старался не сильно шуметь, – виновато протянул я.

Вроде на службе, когда преступников беру, ходить тише воды, ниже травы получается, а стоит попасть домой – так слон в посудной лавке…

Сосед отмахнулся.

– Ерунда! Я и не спал. Пока тебя не было, тут телеграмму принесли. Я за тебя расписался.

– Телеграмму?! – я замер в предчувствии хороших новостей.

– Да. Держи, – Давид протянул мне телеграфный бланк. – Это самое… В общем, я пошёл. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – кивнул я, а сам впился глазами в короткие, наклеенные на бумагу, строчки.

Всего два маленьких предложения, с забытыми когда-то «зпт» и «тчк», но сколько в них важного!

Почти сразу меня охватили радость и восторг. Вот и всё, приходит конец моей холостяцкой жизни, через несколько дней приезжают Настя и Степановна!

Господи, как же это хорошо!

Сон и усталость как рукой сняло. Меня просто распирало от волнения.

Нет, ложиться в постель сейчас – бесполезно, буду крутиться в ней пропеллером, а сна так и не будет ни в одном глазу. Уж я-то себя знаю. Когда сердце колотится в бешенном ритме, а все мысли о моих близких, даже снотворное не поможет.

Надо хоть как-то успокоиться. Сходить на кухню что ли, попить воды. Всё какое-то занятие.

Я вышел из комнаты и увидел сидевшего за общим кухонным столом Давида, который с задумчивым видом занимался чисткой своего револьвера, разложив его детали на газетке, покрывшейся масляными пятнами.