Сергей Васильев - Сталь императора [litres]

Вильгельм повернулся лицом к показавшемуся над деревьями шпилю кирхи и, прикрыв глаза, вознес небесам краткую, но эмоциональную молитву. Как будто отзываясь на нее, на опушке леса показались два рогатых красавца. Да, олени в Роминтенской пуще водились невероятные. Рыжеватые, крупные, с чашеобразной формой рогов, они имели отличные «трофейные качества» и входили в историю европейской охоты. Егери, жившие в лесу, знали наиболее выдающихся самцов по именам: Паша, Матадор, Рома, Худой… Олень Император, имевший 44 (!) отростка на рогах, был убит Вильгельмом II на охоте 27 сентября 1898 года. В честь этого события в пуще был поставлен камень с памятной надписью. Но сегодня кайзер был добр. Всем лесным обитателям Роминтенской пущи – помилование! Начинается захватывающая охота на более крупную дичь, возводящая охотника в ареопаг властителей мира! «Завтра принадлежит мне!»

Русская делегация возвращалась в Петербург с прекрасным настроением. Практичный Балакшин «взял в плен» адмирала Макарова, и они вместе чертили маршруты, соединяющие сибирские реки с Северным морским путем, высчитывали оптимальные сроки навигации и составляли списки экономически оправданных товаров. Пристроившийся к ним Бубнов живописал возможность расширения навигации за счет подлодок, имеющих возможность ходить подо льдами.

Столыпин живо интересовался у Крылова последними флотскими достижениями и удивлялся жуткой бесхозяйственности моряков, бездарно распоряжающихся списанной техникой, ведь она могла бы еще долгое время успешно эксплуатироваться «на гражданке», особенно на селе, задыхающемся от энергетического голода. Молодые офицеры шумно обсуждали приобретение целой эскадры и радовались, как дети – новым игрушкам. Надо было придумать названия сразу для шести «немцев». С воодушевлением приняли предложение государя вспомнить про инородцев на русской службе – Адама Йоханна фон Крузенштерна и Фабиана Готтлиба Таддеуса фон Беллинсгаузена.

Император в обсуждении участия не принимал, стоял у окна, бездумно провожая взглядом уходящие во тьму снега, и прислушивался к своим новым старым ощущениям. Отправляясь на встречу с Вильгельмом II, он вдруг почувствовал льдинку под сердцем и волны холода, пробежавшие от нее по всему телу. Вспомнил, когда впервые испытал подобное. Зима 1913 года, железнодорожный вокзал Петербурга. Несколько часов в ожидании нужного поезда, обжигающе горячий чай, музыка духового оркестра. И внезапно нахлынувшее предчувствие войны, накрывающее с головой понимание, что мир – с прогулками по ночным улицам, с посиделками на прокуренных кухнях и политическими диспутами до хрипоты, аппетитными запахами из кухмистерских, новомодным синематогрофом – необратимо заканчивается. Говорят, нечто подобное чувствовали очень многие люди перед Первой мировой войной. И многие спешили еще раз сходить на выставку новомодных художников-авангардистов, навестить старых друзей, прогуляться по набережной или посидеть в кафе, потому что, возможно, это – в последний раз. Сходные ощущения описывали в своих произведениях Ремарк и Хемингуэй. «Титаник» уже идет ко дну, но еще можно несколько минут постоять на палубе, жадно ловя свежий воздух, пока не начнешь глотать соленую морскую воду.

Это не было какое-то золотое время. Совсем недавно отбушевал экономический кризис и отгремели столыпинские судебные процессы, когда он еще пытался создавать профсоюзы заводских рабочих, писал статьи, выступал на митингах и все время ходил по краю между тюрьмой, ссылкой и эмиграцией, играя в кошки-мышки с охранкой. Но вся эта революционная суета позволяла отвлечься, скинуть груз забот и сходить на любимый спектакль или посидеть у костра в лесу. Потом, конечно, все это тоже можно было делать. Но война, как дамоклов меч, висела у всех над головой, не давала вздохнуть полной грудью, как будто сдавленной стальным корсетом.

Многие тогда, так же как и сейчас, умудрялись жить с широко закрытыми глазами, старательно не замечая первых сполохов Гражданской войны, черносотенных шествий, нищего населения, огромных долгов, рекордно подпрыгнувших цен. Но даже их уже накрывало сомнение: «Как раньше уже не будет». Эту безвозвратность сложно описать словами. И только звуки музыки «На сопках Маньчжурии» в голове. Закончился старый мир соблюдаемых союзных договоров, слова честного купеческого, вольтеровского мазохизма – «мне глубоко чужды ваши суждения, но я жизнь отдам, чтобы вы могли их высказать», и прочих выдуманных «прав и свобод». Все! Его нет! Здравствуй, родное средневековье! Ты и так не особо уходило, но теперь уже неприкрыто и в полный рост шагаешь по центральным улицам столиц «всего цивилизованного человечества»: религиозные и этнические конфликты, произвол сильного, удары в спину и из-за угла, постоянные попытки устроить геноцид и разжечь огонь джихада. В любой непонятной ситуации объявляй крестовый поход. Смело заменяй моральные нормы и нормы права религиозным фанатизмом и революционным правосознанием. Победишь – расскажешь, почему поверженный тобой враг был неправ. Проиграешь – какая разница, что о тебе будут думать стоящие вокруг твоего эшафота? Цивилизация возвращается в дивный старый мир, где все разрешено и винтовка рождает власть. Эту тяжесть на сердце некому скинуть и не с кем разделить, даже если убежишь куда глаза глядят. С тобой ли, без тебя – люди будут гибнуть все равно. Вопрос только – где, сколько и во имя чего? Мир в очередной раз изменился, и нужно адаптировать свое мышление к этому неоспоримому факту. Пора заново свыкаться с мыслью, что Европа начинает заучивать слова «Завтра принадлежит мне».

Крепость и порт в Либаве изначально был аферой – строить порт и большую морскую крепость в Либаве или, скажем, в Виндаве было заведомой глупостью. Ведь в ходе любого военного конфликта, что с Англией, что с Германией, неприятельский флот неизбежно блокирует Датские проливы, и ни один русский корабль ни при каких условиях не прорвется в океан. Но для отвлечения средств от Порт-Артура и как инструмент казнокрадства она работала идеально. В 1909 году была закрыта как бесперспективная. Более подробно см.: https://nvo.ng.ru/history/2017-03-10/14_939_libava.html

В декабре 1901 года Порт-Артур покинул отряд контр-адмирала Г.П. Чухнина. На Балтику для ремонта и модернизации ушли эскадренные броненосцы «Сисой Великий», «Наварин», крейсера «Дмитрий Донской», «Владимир Мономах», «Адмирал Корнилов». Четыре из пяти этих кораблей погибли потом при Цусиме. Естественно, никакой модернизации эти корабли так и не прошли – под нее не были запланированы ни мощности, ни финансирование, да и планы модернизации не были доработаны. А Порт-Артур лишился двух броненосцев, трех крейсеров 1-го ранга и опытного, эффективного адмирала.