Алексей Вязовский - Тринадцатый апостол. Том I [СИ]

— Боже всемогущий! — взмолился скрючившийся на полу Ионафан — Покарай грешников!

— Марк, что мы делаем? Каков план? — спросил негр, принимая вместе с опционом ларец наверх

— Сколько у тебя человек в центурии? — ответил я вопросом на вопрос.

— Сто пятьдесят два — наморщил лоб Фламий — Это за минусом тех, что в караулах и раненых.

— Сколько они продержатся против зелотов?

— Ну… час продержатся. А там Понтий подойдет…

— А если не подойдет? — я захлопнул крышку Ковчега, еще раз оттолкнул ногой подползшего ближе Ионафана — Пойдем, перемолвимся. Этого — я махнул рукой в сторону левита — Связать и запереть где-нибудь.

Мы отошли в сторону с центурионом, я нажал пальцами на глаза. Стоило уйти от Ковчега, как навалилась усталость. Я потер кольцо Соломона. А что если… Пустил энергию в свои ладони и как бы «умылся» ей. Сразу же стало легче, вернулась гармония, и какое-то глубокое понимание, что и как нужно делать.

— Забирай пятьдесят человек — они все-равно в притворе без дела стоят. Поставь их цепочкой вдоль подземного хода, пусть выносят золото из сокровищницы. Двадцать ящиков будет достаточно. И забери сандаловую шкатулку с драгоценными камнями.

— Я ничего не понимаю… — Фламий схватился за голову. Скорость и насыщенность событий явно «перегрузило» сознание центуриона.

— Делай как сказано! — я добавил в голос Слова и коснулся кольцом Соломона его лба. Негр послушно кивнул и бодро отдал «салют».

— Ковчег тащите на балкон — я вышел обратно в притвор, подошел к раненым. Зачем я скидывал энергию в камень? Вот же первые кандидаты в батарейки. Под звон мечей, я положил руки на головы двух самых «тяжелых». Прямо на моих глазах они порозовели, открыли глаза. Начали приподниматься, удивленно озираясь по сторонам.

— Идите за мной — я кивнул в сторону лестницы.

Фламий тем временем снял часть легионеров из строя, повел их в сокровищницу. Евреи словно что-то почувствовали и усилили напор. Из сломанной двери, через баррикады лезли все новые и новые зелоты. Их рты щерились в крике, глаза застыли будто стеклянные. Такое ощущение, что кто-то околдовал бунтовщиков. Раненые цеплялись за ноги и упорно ползли к римлянам, где их добивали прямо на полу — кровь там лилась рекой.

У лестницы меня поймал Фламий. Он ловко отбил щитом брошенный в нас дротик, замялся.

— Ну что у тебя? — я покосился на притвор. Легионеры продолжали держать строй. Баррикада почти развалилась, но коридор после входа не позволял зелотам всем вместе ворваться внутрь.

— Марк… — Фламий вздохнул — Тут парни спрашивают… Короче…

— Давай живее! — я слышал как площадь снаружи гудела — все больше и больше евреев рвалось в Храм.

— Парни спрашивают как тебя называть? Ты бог или сын бога, как Геракл? А может пророк?

Ну, и спросил…! Посланники, ангелы, стихиалии, аватары… Ступеней в Небо много, но я был знаком только с первым и последним слоем брамфатуры. Аватары Логоса и Люцифера, плюс их посланники. И где мое место в этой иерархии? Да, понятия не имею! А потому…

— Я Примас — первый среди равных.

— Первый? В чем ты Примас? — удивился центурион

Я оглянулся. Зелотов становилось все больше, строй римлян отступал. Хреновый из Фламия центурион — приспичило ему понять мой статус и разговоры разговаривать! Вот сейчас ворвутся евреи в Храм и перережут всех нас на хрен, не взирая на ранги…

Не отвечая, я бросился к лестнице. Ковчег легионеры уже затащили на балкон, и теперь стояли там, подняв пилумы. Я быстро выглянул наружу. Площадь продолжала бурлить. Евреи выстроились в несколько колонн и готовились ворваться в Храм. Вокруг хорошо вооруженных зелотов толпились простые иерусалимцы, криками подбадривая повстанцев. На площади было много левитов в хитонах и кедарах — они размахивали посохами, также накачивая толпу. Самая большая группа священников стояла возле жертвенника — каменного помоста, на котором горел большой костер. Левиты ничтоже сумняшеся, прямо во время штурма, приносили там какую-то жертву. Я присмотрелся. Кольцо Соломона на пальце внезапно нагрелось и картинка скачкообразно приблизилась. Ого! Прямо как зум в фотоаппарате…

Судя по золотому шитью на накидке и головному убору — белого быка резал лично первосвященник Каиафа. Его тестя Анны я не заметил, но животное держали еще трое важных левитов.

— Дай ка мне это — я вырвал из рук ближайшего легионера пилум, и удерживая зум перед глазами, кинул копье в сторону жертвенника.

Римляне дружно ахнули. Пилум пролетев шагов сорок воткнулся прямо в шею Каиафе. Тот схватился за дротик, захрипел и повалился прямо в жертвенный костер. Левиты бросились его вытаскивать, над площадью повисло оглушительное молчание. Иудеи застыли восковыми фигурами, постепенно стих даже лязг в притворе внизу.

Левиты, наконец, вытащили Каиафу из костра, но тут же отбросили его прочь — на первосвященнике вспыхнула накидка и хитон, запылала шапка. Тишину тут же прорвал даже не крик, а стон. Вся площадь в едином порыве завопила, в нас полетели дротики, звонко щелкнул гастрофет.

— Это был потрясающий бросок, Примас! — Фламий дернул меня прочь от балюстрады балкона — Но теперь нам точно конец.

Евреи и правда, как взбесились. Закричав еще сильнее, зелоты всей толпой бросились в притвор. У входа началась давка.

— Ладно, пришло время применить оружие массового поражения — я тяжело вздохнул, приложился лбом к крышке Ковчега. Римляне обступили меня, прикрывая щитами. Под стук втыкающихся дротиков и копий, я начал молится. Мне не пришло в голову ничего другого как прочитать вслух Отче наш — больше-то я толком ничего и не знал. Но перевод на латынь не составил труда — слова сами всплывали в сознании, я только их озвучивал. Крышка Ковчега все больше разгоралась, я почувствовал как через меня течет привычная энергия Света. Крылья ангелов замерцали, рядом опять ахнули легионеры.

— Ставьте Ковчег сюда — я пальцем показал на балюстраду, вытер пот со лба. Воздух вокруг нас тоже начал искриться и переливаться разными цветами. На балконе появилась собственная радуга.

Евреи внизу начали затихать, легионеры осторожно переместили ларец на каменную балюстраду. Перекрестившись, я поднял крышку ковчега. И тут же в небо ударил такой концентрированный поток Света, что я чуть сам не упал. Римляне же опять попадали на колени. Все, кроме Фламия. Тот устоял и даже перекрестился вслед за мной.

«Прожектор» Ковчега ярко осветил низкие тучи, разогнал сгустившуюся темноту на площади. Я опять «купался» в энергии, что струилась из ларца. Потоки силы я гонял по телу, то вызывая в глазах «зум» и разглядывая жмущихся к жертвеннику левитов, то «зажигая» ладони. Евреи внизу начали собираться перед балконом, лица их выглядели все более и более ошарашенными. Они протягивали руки, послышались первые крики «Арон ха-кодеш!»