Константин Калбазов - Пилигрим. Порубежник

— Вот так значит. Подняли полковников из грязи, а им уж и князьями возжелалось стать, — невесело усмехнулся боярин.

Видно, что сказанное Михаилом упало на благодатную почву. Федор никогда не был дураком. Иначе не стали бы приставлять его к Ростиславу. И работу с агентурой усвоил очень хорошо. Так что, никаких сомнений, все те, кто в свое время работал на Кудинова, сегодня перешли под руку Мечникова. И тот наверняка расширил сеть еще больше. Так что, наверняка о походе ему уже известно. Наверняка маховик уже запущен, причем с обеих сторон.

— Значит, говоришь, что подполковники так же поголовно замешаны в заговоре?

Эти не только являлись заместителями, но еще отвечали и за безопасность. А значит, находились на прямой связи с тайной избой, а то и самим ее главой.

— За всех не скажу. Только за червеньского. Об остальных не ведаю. Могу еще назвать сотников и полусотников, коих не получилось склонить к измене.

— Говори, — берясь за перо, потребовал боярин.

Михаил быстро назвал имена оставшихся верными присяге. Как именно будет действовать Мечников, непонятно. Уж с кем, с кем, а с Романовым советоваться никто не станет. Это в прошлой жизни он был князем. Теперь же простой воин. Правда с перспективами стать порубежным боярином. Но до того придется еще изрядно потрудиться.

— О сигнальных башнях что-то ведаешь?

— Сказывали, что по ним побежит та весть, какая будет потребна князьям.

— Вот так значит. Ну, а теперь не мешало бы рассказать, от кого ты все это ведаешь.

— Десяток в коий меня определили на особом счету у князя Червеньского. А перед тем как раз в тайную дружину и хотели отправить. Да уж больно лют я в драке. Вот и оставили. За серебром мы сами и ездили. Про меж собой болтали о всяком разном. Вот так, слово за слово, оно и вышло. Шила-то в мешке не утаишь. Нас же отправили отвезти плату полковнику Селезневу. И помощник его там же был. Так все и прознал.

— А тебя не кинутся?

— Не. Я утопленником прикинулся. Поверили, всю реку неводами заставили.

— Это ты хорошо придумал. Ну что же, время не ждет, пошли к князю.

Из дома боярина Мечникова направились прямиком в княжеские палаты. Тем более, что уже приближалось время вечерней трапезы. Так что, Федору все одно следовало прибыть к Ростиславу. Ежедневные пиры в гриднице со всей дружиной остались в прошлом. Нынче князья уже держатся особняком, предпочитая делить стол только с лицами приближенными.

На этот раз никто препятствия чинить не стал, и Михаил свободно прошел вслед за боярином. А там поднялся в палаты, и довольно широкими коридорами, покрытыми рисунками по сырой штукатурке, дошел прямиком в рабочий кабинет.

Как видно Ростислава уже предупредили о деловом визите его правой руки, хотя тот и имел право заходить без доклада. Ничем иным Михаил не мог объяснить того факта, что князь встретил их за рабочим столом, с всего лишь книгой в руках. Или за прошедшие годы он пристрастился к чтению? Очень может быть. С годами увлечения человека меняются.

Как и ожидалось, Ростислав серьезно изменился, хотя и был узнаваем, несмотря на крепко вцепившуюся в него седину. Все так же крепок телом. И наверняка грозный противник. Все говорит о том, что шестидесятидвухлетний возраст не особо сказался на его здоровье.

Но главная его сила не в этом, а во взгляде. Тот принадлежал уже не взбалмошному мальчишке ищущего славы и ратных подвигов. На Романова взирали глаза умного, целеустремленного и волевого взрослого мужа, способного на свершения. Опасный противник. Тем более, что силу его подпитывает искренняя вера в собственную правоту.

При виде князя Михаил вдруг ощутил как в груди с новой силой запылал яростный огонь ненависти. Этот ублюдок убил его Алию! Михаил непроизвольно сделал шаг к рабочему столу, но тут же взял себя в руки. Вернее попытался это сделать, и поняв, что у него получается откровенно плохо, отпустил контроль за действием зелья правды.

Дурман все еще был в силе, а потому быстро завладел сознанием Романова отодвинув все треволнения на второй план. Ему стало хорошо. Рядом и перед ним два достойных мужа, находиться в компании которых великая честь. Вот так и хочется сделать что-нибудь такое, чтобы угодить им, быть полезным, открыться целиком и без остатка. Если прежде он лишь играл, то теперь и впрямь хотел этого.

Рискованно? Еще как! Но и выхода другого он не видел. Если с зельем у него еще был шанс, то без него, ни единого. Нет, несмотря на то, что его лишили оружия, это не помешает ему расправится с Ростиславом и Федором. Причем и напрягаться особо не придется. Стена справа буквально увешана различным железом, предназначение которого смертоубийство. Но толку от этого? Он жаждал смерти этих двоих. Но в тоже время пока не видел тех, кто мог бы их заменить. А на кону слишком большая ставка. Сотни тысяч жизней, и целостность государства.

Дверь отворилась и в кабинет стремительно вошла высокая статная женщина, лет сорока. На голове богатый кокошник из под которого проглядывали волосы цвета воронова крыла. Легкий сарафан, из дорогой ткани, подчеркивал стан, пусть и крупный, но вне всякого сомнения, не несущий лишние килограммы. В лице проскальзывает нечто азиатское, что придавало ему особое очарование.

Впрочем, Михаил прикипел к ней взглядом вовсе не из-за красоты. Марфа! В последний раз он видел ее одиннадцатилетней девчушкой, но никаких сомнений это именно она. Сорок два года, выносила шестерых детей, но какова! Обликом удалась в мать, взяв часть черт и от отца, крупным же сложением в Михаила. Алия была небольшого росточка, и стройная как тростинка.

— Прости, батюшка, я не знала, что ты не один, — резко остановившись, и окинув присутствующих взором, потупилась она.

Батюшка!? Причем сказано это с искренним уважением, если не сказать дочерней любовью! Несмотря на дурман в его голове, кровь начала закипать. Еще немного и он попросту взорвется. Воспользовавшись тем, что сейчас внимание сосредоточено на вошедшей, Михаил собрал всю свою волю в кулак и единым усилием выметнул свое сознание вон.

Мгновение, и он словно взмыл под потолок. Связь с телом повисла в буквальном смысле этого слова на волоске. Теперь он мог беситься сколько угодно. Реципиент стоял неподвижно словно истукан, устремив взор в пространство и не выражая никаких эмоций. У такого состояния есть только один недостаток, управлять им у Михаила не получится. Даже пошевелить пальцем.

— Говори, Марфа. Коли не тайна великая, — одарив ее улыбкой, разрешил Ростислав.

— Не тайна. Ты ведаешь о том, что Глеб засобирался в поход?

— Ведаю.

— Прошу тебя, запрети ему, батюшка.

— Марфа, ты белены объелась? У него есть отец, вот он пусть и решает.