Константин Калбазов - Пилигрим. Порубежник

— Ты не можешь быть Михаилом.

— Конечно не могу. Как не могу знать и о том, что однажды стрела пробила тебе мошонку, и повезло тебе лишь тем, что она была бронебойной, да я случился рядом. Чего смотришь, Данила? Ты спроси меня о том, что знать могли только ты и я. Мне конечно не сложно и самому, так как память у меня не в пример твоей. Да только откуда мне знать, что ты помнишь, а о чем уж накрепко позабыть смог…

И боярин спросил. Потом еще. И снова. Их игра в вопросы и ответы длилась чуть не час. Бывало и такое, что Данила бросал на Михаила победные взгляды, будучи уверенным в том, что подловил самозванца. Но после выяснения всех обстоятельств, оказывалось, что это именно его подвела память.

Наконец настал момент, когда Стоева оставили последние сомнения. Он долго стоял молча рассматривая Михаила и смотрел ему в глаза, стараясь понять необъяснимое. Постепенно в нем крепла вера в происходящее, что Романов отмечал, наблюдая за малейшими изменениями его выражения лица.

Наконец Данила принял решение, подошел к столу, налил в кружку сбитня. Плеснул туда из склянки зелье, и единым махом выпил. Сел на стул, и вновь посмотрел в глаза Михаила.

— Я тут достаточно долго. Ты все видел. Противоядие мне было не принять. Склянка с зельем была на виду. Как быть ты знаешь.

Пока не подействовало зелье, он вызвал из-за двери стражу, и приказал привести Ксению. Не прошло и минуты, как она оказалась в пыточной и с нее сняли кандалы. Михаил ободряюще улыбнулся, и указал на сидевшего боярина, на лице которого постепенно появлялось блаженное выражение. Она недоумевающе посмотрела на Романова, но тот только ободряюще кивнул, и опять показал подбородком на хозяина Озерного.

— Кто велел убить Петра, его семью и Алию? — видя, что Ксения довела клиента до нужной кондиции, поинтересовался Михаил все так же будучи прикован к дыбе.

— Мономах, — блаженно вздохнув, ответил Данила.

— Кто знал об этом?

— Федор и его подручные.

— А Ростислав?

— Он должен был захватить город, так, чтобы не придать его разору, арестовать князя с семьей. И представить их на княжий суд. Федор все сделал за его спиной. Потом выдал нескольких павших в сече за казненных убийц княжьей семьи.

— Зачем это нужно было Мономаху.

— Серебра от Пограничного стало поступать меньше. А ему его постоянно не хватало. Петр же воспротивился давать столько, сколько давал ты.

— Ты знал о том, что затеял Федор?

— Нет. Мне сказали, что князя будут судить и постригут в монахи.

— Откуда узнал?

— После провел свое дознание, и все вызнал.

— Для чего узнавал-то?

— Чтобы посчитаться с убийцами, когда придет срок.

— Так отчего же не посчитался?

— Ждал пока князь Ростислав перестанет сильно в нем нуждаться. Потому как кроме Всеволодова иной надежной опоры у киевского стола нет.

— И сколько ты еще собирался ждать?

— Недолго. Архипка уже набрал достаточно сил. Еще малость укрепится, а там и спрос учинить можно.

— А как твои люди смогли подслушать мой разговор с Ксенией? Я был абсолютно уверен, что это невозможно, — отрезая кусок мяса и отправляя его в рот, поинтересовался Михаил.

— Так они и не подслушивали. Они подглядели, — подмигнув, ответил Данила.

Так уж вышло, что Строев окончательно и бесповоротно поверил в то, что Михаил именно тот, за кого себя выдает. А коли так. То и относился к нему как прежде. Разве только более вольно. Все же с годами он заматерел, что не могло не сказаться на нем. Ну и наконец, серьезная разница в возрасте. Что ни говори, а он вдвое старше реципиента Романова.

— То есть, как подглядели? — поинтересовался Михаил, уже начиная догадываться.

— Приметил я как-то одну бабку, что туга ухом, да вредная характером, — начал рассказывать он. — Как оказалось, она слышит больше глазами, чем ушами. Глядит как говорят и все понимает. А видит так, что подзорную трубу можно выбросить. Бывало у колодца начнут бабы ей косточки мыть, вроде и далеко от нее, и тихо говорят, а она им тут же разгон и устроит. Вот я и подумал, а не научить ли и мне моих людишек так же. Это же сколько полезного можно узнать.

Данила потянулся к кружке с пивом, и сделал добрый глоток. Довольно крякнул, поставил на стол, и вновь взялся за нож.

— Действительно, — поражаясь тому, как сам до такого не додумался, произнес Михаил, и тут же уточнил, — И как учил-то? — в свою очередь берясь за кружку с пивом, поинтересовался он.

— Поначалу ничего не получалось, — пережевывая мясо, начал пояснять Данила. — Потом смекнул, и замотал им уши повязкой, да войлок подложил. Слышать-то вроде слышишь, только плохо очень. Хочешь не хочешь, а начинаешь за губами следить. Я и сам так выучился. Очень полезная штука.

— Согласен, — кивнув произнес Михаил.

Вообще-то, у него все получится гораздо проще и быстрее. С его-то абсолютной памятью. Разложит все по полочкам, и вуаля. Ему даже тренироваться не нужно. Достаточно один вечер на это убить, благо перед мысленным взором может вызвать любую картинку с говорящим собеседником, вычленяя движение губ. Просто он раньше в эту сторону как-то не думал.

А ведь реально полезная штука! Уже сегодня же займется этим. Вот уединится в своей комнате на постоялом дворе, и систематизирует имеющиеся у него данные. А завтра проверит в действии. В успехе он не сомневался. Как и в том, что быстро наработает необходимый опыт. Не впервой уж этим заниматься.

— Михаил Федорович…

— Михайло, — оборвал Романов Строева, оторвавшись от мяса и ткнув в его сторону ножом. — Зови меня Михайлой и по батюшке я получаюсь Романов.

— Добро. Так вот, Михайло, я что подумал. Если судить по тому, что было в подвале, ты вызнал все, что тебе было потребно и теперь нужды в Ксении не имеешь.

— Ты это к чему?

— Отдай ее мне.

— Не понял.

— Она ведает о зелье правды. Сболтнет где лишнего, пойдут пересуды. Так-то о нем ведают только проверенные люди. А тут получается наружу все выплеснется. Оно надежней, коли она при мне будет. Опять же, баба смекалистая, мужики у нее будут, что мягкий воск. Мне такая в самую пору будет.

— Ксения не холопка. И я ей обещал устроить ее будущее. Так что, забудь. А что до тайны, так она хранить их умеет. Лишнего не взболтнет. И хватит об этом.

— Так-то оно так…

— Данила, если с ней что случится, я знаю с кого спросить.

— Я все понял, — стушевавшись произнес тот, и вновь подступился к мясу.

Вот ведь. Сидит перед боярином простой вой, ничего из себя не представляющий. Да еще и моложе вдвое. Но вот робеет перед ним Строев. Хотя по факту полностью контролирует ситуацию в шести удельных княжествах. Все же крепко он поверил в реинкарнацию Романова. Да и как не поверить, коли тот выдавал такие подробности, каковых никто иной и знать-то не мог.