Б Беломор - Следовать новым курсом [litres]

И в тот самый момент, когда я начал считать подходящие к кораблям фелюги, в глаза мне бросилось полотнище, плещущееся на стеньге одного из них, того, что покрупнее. Я пригляделся – и вновь не поверил своим глазам.

Над подбитым британским (в этом не было сомнений, я ясно различал характерные орудийные башни и надстройки) броненосцем развевался белый с косым голубым крестом военно-морской флаг!

Русские, господа! Несомненно, это были русские!..

Средиземное море,

близ порта Александрия.

Корабль её величества «Инвинсибл»

…октября 1878 г.

Вице-адмирал Бошамп-Сеймур поставил чашку на серебряный поднос. Чашечка была крошечная, из немыслимо тонкого полупрозрачного китайского фарфора, а подавал её личный адмиральский стюард – рыжеволосый веснушчатый малый, наловчившийся бегать по крутым трапам с адмиральским кофе на подносе и крахмальной белоснежной салфеткой, перекинутой через локоть.

У каждого – свой профессионализм.

– Возвращаемся на Мальту, Дигби, – сказал адмирал, обращаясь к флагманскому штурману. – Проложите курс и не забудьте, что у нас на ногах гирей висит «Резистанс». Стоит волне хоть немного разойтись…

– Вы совершенно правы, сэр, – офицер почтительно поддакнул начальству. – Они уже третий раз рвут буксирные концы. Придётся прокладывать курс так, чтобы как можно дольше идти под защитой берега.

– Как там «Дифенс»?

– Пожар потушен, сэр. Пишут: «Могу держать эскадренный ход в десять узлов».

– Нам с «Резистансом» на буксире и шести не дать. А что «Нортумберленд»?

– Почти полностью разрушен каземат правого борта. Волна захлёстывает в пробоины, но на ходовых качествах это пока не сказывается.

– Угля довольно? Помнится, мы собирались добункероваться в Александрии…

– До Мальты хватит.

Адмирал прошёлся туда-сюда по мостику. Флаг-офицеры почтительно взирали на адмиральское раздражение.

Сэр Бошамп-Сеймур остановился и резко повернулся на каблуках.

– Итак, джентльмены, прошу высказываться. Начнём с вас, Холлидэй.

– Если позволите, сэр… – командир флагмана говорил негромко, даже осторожно. – Я не понимаю, почему мы не можем высадиться в Александрии? Исправить повреждения на судах – кроме «Нортумберленда», разумеется, – дело нескольких дней. И уголь тут есть. Дней пять, много неделя стоянки – и можно двигаться к Порт-Саиду!

Вице-адмирал скривился. Видимо, он ждал подобного возражения.

– Вы неверно оцениваете ситуацию, коммодор. Ваши суждения несколько… опрометчивы.

Стоящий рядом лейтенант поспешил спрятать усмешку. Адмиральское «ваши суждения несколько опрометчивы», да ещё и с такой многозначительной паузой, прозвучало как «Рядовой! У вас свиное дерьмо вместо мозгов!» в исполнении сержанта морской пехоты. Коммодор, видимо, тоже это понял и слегка покраснел.

– Батареи не подавлены, на берегу неизвестно сколько турецких и египетских войск. Кого мне послать против них – морских пехотинцев? Так их и пяти сотен не наберётся!

Сэр Бошамп-Сеймур говорил слегка снисходительно, словно растолковывал прописные истины мальчишке-гардемарину.

– Можно вооружить матросов. И потом, поддержка корабельной артиллерией…

Вице-адмирал в раздражении махнул рукой.

– Снарядов осталось всего ничего, особенно крупных калибров. Вот, к примеру, на вашем «Инвинсибле» сколько в наличии девятидюймовых снарядов?

– Дюжина на ствол, сэр!

– А утром было сто двадцать. Чем вы, скажите на милость, собираетесь давить александрийские батареи? Они ведь далеко не все приведены к молчанию…

Холлидэй молчал. Его мясистая физиономия медленно наливалась тёмной венозной кровью. «Как бы удар не хватил…» – забеспокоился язвительный лейтенант.

– К тому же… – вице-адмирал повернулся к другому флаг-офицеру, – вы ведь не забыли русский флаг над «Хотспуром»?

– Разумеется. Это был крайне неприятный сюрприз.

– Вот именно – сюрприз! Где гарантия, что русские не притащили сюда свои минные транспорты? Скоро ночь, и вы поручитесь, что с темнотой нас не атакуют их катера? К тому же турецкий флот вовсе не разгромлен. Да, они понесли тяжёлые потери, но далеко не все их броненосцы выведены из строя. За ночь они придут в себя, подсчитают потери и, вероятно, предпримут ещё одну попытку. А ведь у них, в отличие от нас, снарядные погреба не опустошены!

– Но… уходить? – офицер нервно тискал в длинных холёных пальцах сложенные перчатки.

– Да. В этом сражении мы не победили.

– Но и не проиграли, сэр!

Вице-адмирал обвёл ордер своей эскадры тяжёлым взглядом. «Он будто постарел лет на десять, – невольно подумал лейтенант. – Неужели всё и вправду настолько скверно?»

– Вы правы, не проиграли, – медленно ответил Бошамп-Сеймур. – Но, джентльмены, боюсь, сегодня мы проиграли войну.

Дурные предчувствия не обманули вице-адмирала. Главные беды ещё только подстерегали Средиземноморскую эскадру её величества королевы Виктории.

За месяц до этих событий во Франции, в Марселе, русским морским ведомством был приобретён винтовой пакетбот «Тиррения». Покупка была произведена в строжайшей тайне, для чего пришлось создать подставную пароходную компанию, зарегистрированную в австрийском Триесте. Одновременно с этим через половину Европы поездом были доставлены четыре десятка якорных гальваноударных мин системы инженера Герца – продукция германских военных заводов, перекупленная русским военным ведомством под носом у военно-морского флота кайзера. Впрочем, тут вряд ли обошлось без одобрения с самого верха…

В последних числах сентября «Тиррения» с грузом мин на борту (другого вооружения решено было не ставить) покинула гавань Марселя. Командовал ею лейтенант Зацаренный – тот самый, что служил на минном транспорте «Великий князь Константин» и отличился при потоплении турецкой канонерки «Интибах» на батумском рейде. Зацаренный намеревался перехватить британскую эскадру на выходе с Мальты, но опоздал. Пришлось почти две недели болтаться неподалёку, расспрашивая встречных купцов и рыбаков о последних новостях. Наконец, от капитана итальянского парохода он узнал о состоявшемся сражении и о том, что британская эскадра возвращается на Мальту.

Дальнейшее было, как говорится, делом техники. Зацаренный довольно легко нашёл медленно ползущую на вест эскадру, некоторое время сопровождал её, ориентируясь на дымы, затянувшие половину горизонта. А за сутки до того, как средневековые бастионы Мальты должны были показаться на горизонте, скомандовал в машину прибавить оборотов и ушёл вперёд.

И времени он не терял. С темнотой у входа в гавань были выставлены две минные банки по пятнадцать гальваноударных мин. Это была сложная и опасная работа – мины по две-три штуки грузили с борта «Тиррении» на плотик, идущая впереди шлюпка делала промер глубины, после чего смертоносные, начинённые лучшим французским пироксилином конуса по одному спускали в воду.