Роман Злотников - Крушение империи [litres]

Прием в посольстве оказался весьма унылым мероприятием. Перед нами выступил афганский посол, потом Пастухов, после чего несколько присутствующих были облагодетельствованы почетными грамотами, одна из которых, к моему удивлению, досталась и мне, а затем всех пригласили на фуршет, накрытый в соседнем помещении. Меня же отозвал Пастухов.

– Ну что, пошли, познакомлю тебя с очень интересными людьми. Хотя одного из них ты и так знаешь.

В комнате, куда он меня привел, сидело трое. Причем знал я из них, как выяснилось, ажно двоих. Одним из них был, естественно, маршал Огарков, а вторым – Евгений Максимович Примаков. В отличие от маршала с ним лично я никогда не встречался – ни в этой, ни в прошлой жизни, но всегда уважал. За ум, волю и способность к поступкам. Один его «разворот над Атлантикой» чего стоил… Третий явно был из людей того же калибра, поскольку чувствовал и вел себя в столь представительной компании вполне свободно. Но ни его лицо, ни имя мне ни о чем не говорили. А фамилию он не назвал…

– Ну здравствуй, здравствуй, старшина, – довольно тепло поприветствовал меня Огарков. – Вижу – заматерел.

– Ну не так чтобы очень, товарищ маршал… – не согласился я, рефлекторно вытягиваясь.

– Да не тянись ты, не в строю, – добродушно махнул рукой Огарков. – Садись вот, знакомься. Слева от тебя – Евгений Максимович, а справа – Евгений Петрович. Так что можешь загадывать желание, – он хохотнул…

Некоторое время мы вполне мило общались… ну как мило – на самом деле меня буквально выпотрошили, узнав практически всю подноготную – кто я, откуда, взгляды, привычки, отношение к происходящему в стране, текущие настроения, склонности. Ну, насколько это можно было сделать именно с помощью вопросов. Причем сделано это было совершенно без стеснения. Как будто я сам напросился на эту встречу, причем еще и долго уговаривал, чтобы меня приняли. Так что под конец я реально разозлился. И решил напрочь поломать им этот вот совсем не нравящийся мне разговор:

– Знаете, мне тут анекдот забавный рассказали: Ротшильд решил заказать себе парадный портрет. И для его написания обратился к самому дорогому художнику современности – Сальвадору Дали, заплатив ему чертову кучу денег. Когда он пришел за заказом, Дали выкатил ему холст, на котором была нарисована кривая рожица в детском стиле. Ну знаете – точка, точка запятая, минус, рожица кривая… и так далее. Когда изумленный Ротшильд спросил его: «Что это?», Дали невозмутимо ответил: «Ваш портрет». – «Вот это?! Но я же совершенно не похож!» – «Ну, я художник – я так вижу…» – тут я сделал паузу, дожидаясь, пока Примаков, Огарков и этот самый Евгений Петрович рассмеялись. Скорее вежливо и слегка недоуменно, чем весело. После чего я продолжил:

– Так вот, я должен заявить, что я тоже… писатель-фантаст. И вот в настоящий момент обдумываю одну фантастическую книгу. Из так называемой фантастики ближнего прицела. Есть такой поджанр. Раньше в нем писали о подземных тоннелях через весь континент, базах на Луне, подводных городах, будущем полете на Марс… а вот я хочу попробовать написать текст о том, что нас ждет в ближайшей перспективе в нашей стране. Кстати, могу поделиться некоторыми наметками сюжета. Интересно?

Огарков с Примаковым переглянулись, после чего посмотрели на Евгения Петровича. Тот молча кивнул. И я начал:

– Итак, первой от СССР отвалится Прибалтика. И удержать ее не получится.

– Почему вы так думаете? – тут же подобрался Евгений Петрович.

– Почему что?

– В смысле?

– Ну почему «первой»? Почему Прибалтика? Или почему не получится удержать?

– Все… но начните с последнего.

– Ну что ж… потому что работа над тем, чтобы оторвать Прибалтику от СССР, вышла на завершающую стадию. Там УЖЕ есть все, чтобы это сделать – готовые лидеры, настропаленные массы, завербованные силовики из местных, даже сакральные жертвы подготовлены.

– Вот как? И вы знаете, кто?

– Нет. Да и персоналии абсолютно не важны. Как только Москва попытается сделать что-то – ну там ввести войска или объявить военное положение, – на улицы будут выведены сотни тысяч, а то и миллионы людей, и среди них точно найдутся такие, которые погибнут либо от пуль, возможно, даже «неизвестных снайперов», либо будут раздавлены гусеницами танков. Даже если все они будут предельно осторожны… А затем представьте, во что превратятся их похороны! Аналогии с Польшей не просматриваются? – я сделал паузу. – Дальше продолжать?

– Не надо, – Евгений Петрович покачал головой. Волнения в Польше начались еще в начале восьмидесятых. А сейчас там уже все подошло к своему закономерному итогу. Оппозиционный профсоюз «Солидарность» сформировал первое посткоммунистическое правительство Польши, а лидер профсоюза – бывший электрик гданьской верфи Лех Валенса – вовсю рвался к президентскому посту. Так что к настоящему моменту насчет этой страны уже ни у кого не оставалось никаких иллюзий. – Вот интересно, как у вас появились такие мысли?

– Ну так я ж вам говорил, что продумываю сюжет новой фантастической книжки, – усмехнулся я. – А если серьезно – есть на Западе человек по имени Джин Шарп. Он все это описал еще в 1968 году в своей диссертации, которую защитил в Оксфордском университете.

Взгляд Евгения Петровича превратился в кинжал. И я его понимал. Откуда советский человек мог узнать о том, что написано в диссертации, защищенной в Оксфордском университете? Да она не факт, что имелась даже в закрытом отделе Ленинки! Так что я поспешно продолжил:

– Но я узнал об этом из его трехтомной книжки под названием «Политика ненасильственных действий», напечатанной в семьдесят третьем году. Она написана как раз на основе его диссертации. Он об этом пишет в предисловии.

– И где же вы ее взяли?

– А в Хельсинки, в книжном магазине, во время служебной командировки, – безмятежно улыбнулся я. На самом деле впервые я прочитал ее еще в своей прошлой жизни в две тысячи девятом, скачав из интернета. В тот момент я как раз работал над очередной «альтернативкой»… Но и насчет покупки в книжном магазине Хельсинки я тоже не соврал. Я там действительно покупал по одной-две книги практически каждую командировку. Специально чтобы практиковаться в письменном английском. Я же собирался после открытия страны завоевывать англоязычную аудиторию! Так что осваивать современный письменный английский мне было жизненно необходимо… Вот во время одной из командировок мне и попался этот трехтомничек, который я купил с огромным удовольствием. Причем не столько чтобы попрактиковаться в английском, сколько чтобы просто освежить в памяти. Ну и вообще иметь под рукой. В конце концов, в ближайшие тридцать лет многие процессы в мире будут развиваться строго по ней… Все трое переглянулись. Потом Евгений Петрович вздохнул и махнул рукой: