Дмитрий Найденов - Николай Второй. Борьба с красным террором

— Ну этот вопрос находится под контролем твоего ведомства, поэтому поступай, как считаешь лучше. Есть ещё вопросы ко мне?

— Да. Я отдал распоряжение об одновременном аресте всех участников запрещённых тайных обществ, кружков и собраний, а также членов их семей. В течении трёх дней операция должна быть завершена. Но, возможно, последует и вторая волна арестов после проведения первых допросов, — ответил я.

— Ну, раз ты так решил, то я не буду выступать против, хотя мне кажется, что ты немного перегибаешь палку. Приказ я уже подготовил, и через два дня он разойдётся по ведомствам, а через три будет опубликован в крупных газетах. Я надеюсь, результат будет ощутимый и превысит негативные высказывания в обществе. Мне уже давно все эти вольнодумческие идеи не дают покоя. Кто-то из высокопоставленных чиновников будет задержан? — спросил он.

— Да. К примеру, я отдал распоряжение на арест начальника Главного штаба, генерала от инфальтилии, Никола́я Никола́евича О́бручева, он входил в первый Исполнительный комитет организации «Земля и Воля», при этом он мог знать о готовящемся восстании в Царстве Польском с целью отделения от Российской империи. В первое время, применять к ним строгие меры допроса не будут, но я хочу, чтобы они пошли на сотрудничество с нами. Если они будут пытаться скрыть истинную роль и участие в тайных обществах, тогда их допросом займутся на общих основаниях. Среди сочувствующих и поддерживающих идеи смены власти, всеобщей свободы и отделения регионов от нашей страны очень много покровителей в верхах, поэтому эта мера вынужденная и необходимая. В первую волну арестов попадут не менее трёх тысяч участников тайных обществ, а также около десяти тысяч членов их семей. Поэтому определённое возмущение в обществе будет, и недавно принятые реформы должны будут существенно снизить накал и их проявление. Конечно, на время придётся усилить охрану всех членов царской семьи и установить дополнительную слежку за подозреваемыми и дипломатическими миссиями. Я уже отдал необходимые распоряжения, — ответил я, видя явное неудовольствие на лице отца, как будто он съел лимон.

— Начальник главного штаба, замешанный в тайных обществах, это будет ударом по нашему имиджу, ведь его назначение утверждал я. Да и высшее командование осудит этот арест, тем более вместе с семьёй, — произнёс император, ломая в руках карандаш и откладывая его в сторону.

— Я считаю наоборот, это остудит очень многие головы и заставит многих остаться в стороне от подобного участия и покинуть ряды подобных организаций. Ещё я приказал арестовать имущество и банковские счета всех арестованных и ближайших членов их семей. А на время проведения операции по аресту закрыть внешнюю границу на два дня, включая торговые суда, — рассказал я о своих планах.

— Серьёзно ты взялся за вольнодумцев, я, пожалуй, так не смог бы. Ты уверен, что мы справимся с протестными настроениями в обществе? — спросил меня отец, пристально глядя на меня. После чего, дождавшись моего кивка, достал всё же сигару и, прикурив, откинулся на спинку кресла и замер там на несколько секунд, наслаждаясь свежей сигарой.

— А теперь, если у тебя всё, позволь мне продолжить приём посетителей, сегодня предстоит решить ещё не мало вопросов, — сказал отец, показывая этим, что разговор окончен, и потушил, только что прикуренную сигару.

Выйдя из кабинета и пройдя через приёмную наполненную чиновниками, я в приподнятом настроение отправился в свои комнаты, чтобы продолжить свои размышления.

Мужчина может построить дом,

но ему нужна женщина,

чтобы управлять домом

Амит Калантри

Расположившись в гостиной, являющейся для меня и приёмной, и рабочим кабинетом, я занялся решением проблемы, что же делать с большим количеством заключённых, которые появятся в ближайшие дни. Можно направить их на большую стройку, только какую именно.

Строить Беломорканал, смысла нет, так как по опыту стройки он был мелкий, да и большой потребности в пропуске судов я пока не вижу. Запускать какие-то грандиозные стройки пока рано, так как ещё нет для этого финансирования. Остаётся отправить всех на стройку Транссибирской магистрали, тем более, что опыт использования каторжного труда в том регионе уже есть. Нужно только проследить, чтобы условия труда были достойными и поощрять тех, кто исправно выполняет свою норму. Сделав соответствующие пометки в своём ежедневнике, я занялся планами на ближайшие дни. Следом за чередой арестов вольнодумцев и революционеров, последуют аресты криминальных элементов их нужно будет отправить на строительство Транссибирской магистрали отдельно от политических заключённых, но создать такие условия, что тех, кто будет отказываться работать, не будут кормить. Тех «специалистов», кто готов будет пойти на сотрудничество, нужно содержать в секретных и закрытых учреждениях. Для этих целей придётся выкупить старые и удалённые от населённых пунктов здания, в которых можно будет создать приемлемые условия для их работы. При этом необходимо обеспечить невозможность побегов, иначе мы можем получить серьёзные проблемы на дипломатическом уровне.

Все свои мысли я заносил в ежедневник, а часть дублировал на лист бумаги для передачи к исполнению в ближайшие дни. Предстояло поставить задачи и моим юнкерам, которые сейчас усиленно занимались обучением стрельбе и приёмам кулачного боя, различным захватам и технике пластунов. Не уверен, что все эти приёмы им пригодятся, но лишними они точно не будут.

Ужин в этот раз я провёл в своей гостиной с Виктором Сергеевичем, занятый расчётами, и, записывая мысли, приходящие мне на ум, мы ужинали молча. Пришедший слуга напомнил, что завтра рано утром мы всей семьёй едем в Александро-Невскую Лавру для участия в литургии, а затем и крёстном ходе, где основную роль будут выполнять ученицы различных учреждений и работницы двух крупных швейных фабрик, которых специально для этого отпустят на несколько часов с работы. Мероприятие готовилось в огромной спешке, такой непривычной в эти годы. Вообще, с моим появлением за неделю император издал такое количество судьбоносных для страны указов и манифестов, которые не издавались и за год. Жизнь в Гатчинском дворце забурлила от множества высокопоставленных чиновников, почувствовавших грядущие изменения и вереницей потянувшиеся в Гатчину с надеждой попасть на приём к Императору. С раннего утра вереницы карет стояли у пропускного пункта для проезда на территорию дворца в ожидании монашеской милости попасть на приём к Императору. Наиболее ушлые пытались попасть и ко мне на приём, но я всем без разбора отказывал, ссылаясь на сильную занятость, и это только подстегнуло желание встретиться со мной.