Алекс Шу - Деньги пахнут кровью (СИ)

— Не так давно, — усмехаюсь я, — И пару недель после этого не прошло. И вот представь, в первый же день после больнички, ещё толком не выздоровев, я получаю по печени от одного местного боксера. Как ты думаешь, после этого, мне до общения с тобой было?

— Какого боксёра? — сжимает кулаки Игнат. — Маякнул бы нам, мы бы его…

— Андрюхи с 20-го дома, — услужливо подсказывает Саша, — Он в последнее время деловой стал. «Шестерку» купил, нос задрал. Родоки у него крутые перцы, дипломаты хреновы, и он из себя аристократа корчит. Как будто мы не помним, как он ещё лет 6 назад в грязи валялся, сопли пускал и прощенья просил, когда Тема и Сивый ему по рогам дали за выгребоны.

— А, этого, — улыбается бритый, — А из-за чего замес произошёл?

— Да Миха с Евой разговаривал, а затем Андрей подъехал. Немного заревновал, а потом слово за слово и понеслось, — охотно рассказал Саня.

— Это какая Ева? Высокая блонда в джинсах из дома напротив? — уточнил Игнат.

— Она самая, — кивает Саня.

— Я её помню, совсем ссыкухой была, от горшка два вершка, — развеселился бритый, — а сейчас, поди ж ты, такая фифа модная с задранным носом.

— Она девка неплохая, — улыбнулся товарищ, — но, конечно, мания величия проскальзывает. Красивая слишком, вот и воображает о себе невесть что.

— А ты чего за кореша не вписался? — косо глянул Игнат. — Вдвоём бы его уделали.

— Их тоже двое было, — вмешался в разговор я, — И сразу решили, что мы решаем вопрос по-пацански раз на раз. Правда, я после больнички не в форме был, ну да ладно.

— Так давай мы с парнями с него спросим, — загорелся бритый — Бить человека с дыркой в грудаке после больнички, это зашквар конкретный.

— Не надо, — твердо отказался я. — Я свои вопросы решаю сам. И с Андреем уже разобрался. Проблемы больше нет.

— Ну как хочешь, — с сомнением протянул Игнат. — Моё дело предложить.

— Ладно, а ко мне, почему потом не зашёл? — сменил тему он.

— Тут несколько причин. Дома — шаром покати. Пришлось устраиваться на работу грузчиком, чтобы немного лавухи раздобыть. За день устаёшь так, что приходишь и валишься на кровать как мертвый. Саня мне говорил, что вы меня искали, я и хотел выбрать свободное время и заскочить перетереть. Вот и зашёл, как смог.

— Ты и работа? — ухмыльнулся Игнат — Работать, как фраер, это же западло.

— Есть захочешь, ещё и не так раскорячишься, — криво усмехнулся я, — Лезть никуда пока не хочу. Прийти в себя надо, здоровье поправить, подумать о будущем. А жрать хочется прямо сейчас.

— Понятно, — Игнат отхлебнул пива с бутылки и замолчал.

— Я Пашку видел, — через минуту сообщил он, — Жаловался на тебя. Говорит, что ты его за дверь по беспределу выставил. Зачем? Ведь нормальный мужик, правильный, старый арестант с понятиями. И тетя Лена одна осталась.

— Этот правильный мужик, мать избил, с ножом на неё и соседей кидался. И это уже не в первый раз. Нахрен мне такой геморрой нужен? А за мать я вообще хотелему головенку открутить. Чудом сдержался. Вот скажи, если твоих стариков или сестру отколошматят, а потом порезать захотят, что делать будешь? Так что я ещё нормально с этим уродом поступил. По башке не дал, а просто из дома выставил.

— Понятно, — повторил Игнат, и снова приложился к бутылке.

— Мы всё решили? Или у тебя ещё какие-то вопросы остались? — интересуюсь я.

— Как жить дальше думаешь? — бритый пристально смотрит на меня.

— Не знаю, — вздохнул я, — Когда в больничке лежал, чуть богу душу не отдал. Еле выкарабкался. Много думал, переживал. Сейчас в башке куча разных мыслей. Время нужно, чтобы определиться, осознать для себя, что дальше. И ещё один момент, я матери обещал, пока что никуда не встревать, настрадалась она из-за меня, боялась, что коньки двину, прямо там в реанимации.

— Да, пером в грудак, это жестко, — признает Игнат. — Светка рассказывала, что громадная лужа натекла, и тесак глубоко вошёл, ты даже побелел весь. Девки думали: всё — кранты. Тяжко тебе пришлось братан.

— Не то слово, — со вздохом подтверждаю я, — Скажи, мы всё решили нормально? Претензий ко мне нет?

— Да какие претензии? — бритый смущенно отводит глаза. — Ты всё нормально разложил. Это мы чуток погорячились, чуть косяк не упороли.

— Вот и хорошо, — улыбаюсь я.

«Теперь достигнутое перемирие надо закрепить».

— Кстати, братан, я тебе тут немного бабла подкину, — достаю из кармана три смятые рублевки, полученные в магазине с горстью мелочи как сдача, — вот, всё что могу. Извини, больше нет. Не заработал ещё.

— Ништяк, — довольно лыбится Игнат, — Мерси за подгон. Держи пять.

Обмениваемся рукопожатиями.

— Вот это по-нашему пацаны, — Саня просто светится от счастья. Возник бы конфликт, пришлось бы впрягаться за меня, а ссориться с Игнатом у него особого желания нет.

— Давайте, — товарищ поднимает бутылку, — за мужскую дружбу.

— Чтобы у нас всё было, и нам ничего за это не было, — с улыбкой дополняю я.

Три стеклянные емкости звонко стукаются, закрепляя слова…

Домой я вернулся подвыпивший в отличном настроении. Проблема с недовольными корешами была решена. Теперь осталось сконцентрироваться на операции «Экспроприация». Поговорить с Ашотом и Санькой, заручиться их согласием, подготовить всё необходимое и помочь ворюге избавиться от неправедно нажитых сотен тысяч рублей. А потом на всех парах рвануть к новой жизни. В голове играла навязчивая мелодия песни из комедии Кокшенова «Русский бизнес». Фильм, честно говоря, не очень, а вот песня задорная и живая, отражающая жизнь коммерсантов будущих 90-ых в полной мере. И сейчас прилипчивая мелодия снова гремела в мозгах бодрым жизнерадостным маршем, предвестником будущих перемен.

Фуххх. Правый прямой выстреливает как из пушки. Скручиваю корпус, уходя от удара. Раззадоренный десантник, прижав меня в углу, взрывается серией из двух легких апперкотов и мощного левого бокового, от которого я ухожу нырком, на инстинктах. Олег продолжает поджимать меня к канатам, раздергивая левой и готовя удар правой. Имитирую ответную отмашку джебом и, сделав быстрый шаг вперед, вхожу в клинч, обхватывая десантника перчатками. Продолжаю движение, разворачиваясь на 180 градусов, и теперь у канатов оказывается Олег. Накладываю локоть на горло, разрывая клинч, и отвешиваю противнику два увесистых боковых слева и справа. Голова десантника мотается в стороны, и последующий апперкот, отбрасывает его спиной на канаты.

— Брэк, — звучит команда тренера, — три минуты прошли.

Десантник выплевывает капу на перчатку и разворачивается ко мне.