Алекс Шу - Деньги пахнут кровью (СИ)

— Ну ты даешь, — восхищенно вздыхает Саня. — Такое впечатление, что ты тут уже бывал.

— Бывать не бывал, — усмехнулся я, — а добрые люди информацией поделились. И вообще, будешь много знать, будешь плохо спать, но недолго.

— Почему, недолго? — наивно интересуется гопник.

— Потому что, как сказал мудрый царь Соломон: «От многих знаний, многие печали». Бриллиантовую руку смотрел? Там гениальная фраза есть «Один мой друг, покойник, говорил: я слишком много знал».

— Ты что, меня пугаешь? — надувается Саня.

— Нет, предупреждаю. Думаешь, мне простые люди слили информацию об этом барыге? — многозначительно смотрю на товарища. — Извини, я жить хочу, поэтому и вам не рассказываю, откуда о нем узнал. Прими это как истину и не задавай глупых вопросов.

— А чего же твои непростые люди сами его не хлопнули? — ворчит гопник.

— Для них эти деньги — копейки. Они даже задницу ради них не поднимут. И такие взломы не их специализация. А вот наказать урода, слив информацию о нём, захотели. Ещё вопросы будут? — показываю всем своим видом, что разговор продолжать не нужно.

— Нет, — угрюмо буркнул Саня, — закрыли тему.

— Тогда пошли.

Шагаю в черный проем подвала. Опускаюсь по лестнице, поворачиваю влево к стене, нащупывая выключатель. Вспыхнувший яркий свет слепит нам глаза, заставляя на секунду зажмуриться. Саня спускается за мной и останавливается, ожидая команд.

Подхожу к знакомым деревянным полкам с соленьями и вареньями. Хорошо, что банок не так уж много — где-то с десяток.

— Помоги, — прошу Саню, — нужно подвинуть их аккуратно, чтобы ничего не разбить.

Товарищ, пыхтя, берется за ножки с другой стороны.

— Не вздумай поднимать, — предупреждаю Сашу, — просто отодвигаем стеллаж на метр от стены, по моей команде. Хорошо?

— Да.

Хватаюсь за стойки.

— Давай.

Медленно отодвигаем стеллаж. Банки угрожающе звенят, трясутся, но стоят на месте.

Под нижней полкой виден прямоугольный двухдверный люк, почти сливающийся с темно-серым бетонным полом.

Присаживаюсь, берусь за маленькие кругляши ручек и распахиваю дверки. На дне полуметровой ямы — знакомый коричневый портфель с распухшими боками. Правда, я его видел уже немного потрепанным и потасканным. А сейчас он новенький с сияющими позолотой замками.

Рядом виднеются очертания большой кастрюли, обернутой в толстое покрывало. Интересно, о ней супруги ничего не говорили.

— Что там? — азартно бормочет Саша, пытаясь заглянуть из-за плеча.

— Сейчас, — вытягиваю портфель. Затем наступает очередь кастрюли. Она неожиданно оказывается невероятно тяжелой.

— Саня, — хриплю я, — помоги.

Товарищ с готовностью подскакивает. Вместе вытягиваем кастрюлю, отряхиваемся от пыли и вытираем пот.

Сперва посмотрим, что в портфеле. Поочередно надавливаю пальцами на латунные желтые замки. Они с щелканьем слетают с запоров. Откидываю крышку. Нашему взору открываются аккуратные пачки сторублевок, перетянутые резинками.

— Млять, а я до конца не верил, что это правда, — ошарашено признается товарищ, пожирая глазами деньги. — Думал, гонишь, а бабла здесь намного меньше.

— Надо верить людям, — улыбнулся я. — Давай теперь посмотрим, что в кастрюле.

В четыре руки разворачиваем покрывало. Я поднимаю крышку, и мы вдвоем опять заворожено замираем.

— Ох, еж твою мать, — растерянно ругнулся напарник. И было отчего. Кастрюля наполовину заполнена сияющим в ярком свете золотом. Слитки, песок, обручальные кольца, серьги с камнями, браслеты, колье. Даже царские червонцы, запонки и брошки в общей куче виднелись.

— Мда, — я задумчиво почесал затылок. — На такое мы не рассчитывали. Деньги-то по сумке и рюкзаку распихаем, а с кастрюлей что делать?

— Оставлять нельзя, — лихорадочно шепчет Саня, — ты представляешь, на какую сумму там рыжьё?

— Представляю, — отвечаю парню, — удельный вес золота — 19,32 грамма на сантиметр кубический. Оно более чем в 19 раз тяжелее воды. Кастрюля, примерно, пятилитровая, заполнена наполовину. Это 2,5 литра где-то. Значит, цельный слиток золота такого объема будет более 48 килограмм. Здесь, конечно, гораздо меньше, потому что металл россыпью и изделиями, занимающими больший объем. Если очень приблизительно, то в кастрюле, примерно, килограмм 30–35 рыжья. Золото 583 пробы стоит сейчас, по официальному курсу, где-то 43 рубля за грамм. Умножаем по минимуму — на 30 килограмм. Получаем 1 миллион 290 тысяч рублей. Но в кастрюле встречаются золотой песок, царские червонцы 990 пробы, драгоценные камни в изделиях. Такое рыжье ещё дороже выходит. Где-то по 70–75 рублей за грамм, не считая камней. Опять таки, с учётом, что сплавлять будем по-черному и подешевле, миллион должны за всё это выручить.

— Ни фига себе, — выдыхает Саша. — Ты как хочешь, но я желтизну бросать не собираюсь. Меня просто жаба задавит. В зубах потащу.

— Знаешь, такую поговорку, жадность фраера сгубила? — усмехаюсь я.

Товарищ упрямо стискивает челюсти.

— Ладно, Сань, ты прав, — успокаиваю его я, — никто бросать эти цацки не собирается. Сейчас в темпе пересыпаем деньги в спортивную сумку и рюкзак. Кастрюлю ставим в портфель. По объему она должна там поместиться. Портфель толстый и большой. Только его придется на руках нести. Ручка точно оторвется. Поэтому ты тащишь сумку и рюкзак, а я — портфель. Когда выйдем за ворота, передам его Олегу. Он здоровый лось, должен справиться. А я сумку у тебя заберу. Годится?

— Годится, — кивает Саша. Глаза гопника сверкают алчным блеском.

— Давай быстрее начинать. Мало ли что, — голос товарища подрагивает от нетерпения.

— Давай, — согласился я.

Мы в четыре руки перекидываем пачки с деньгами в спортивную сумку и рюкзак. Затем ставим кастрюлю в раскрытый портфель и защелкиваем замки.

— Теперь надо тайник закрыть, и стеллаж обратно задвинуть.

— А может, на фиг это всё? — Сашке не терпится добраться с добычей до машины. — Пусть хозяин с этим гребется.

— Нет, делаем всё, как было. Чем позже Овчинников узнает, что его обнесли, тем лучше.

— Как скажешь, — вздыхает гопник.

Я быстро закрываю люк. Затем, совместными усилиями возвращаем стеллаж на место. Тушу свет, и помогаю Сане надеть рюкзак, подаю ему сумку. Сам с кряхтеньем подымаю портфель. Тяжёлый, зараза.

Саня идёт первый. За ним, отдуваясь, тащусь по ступенькам вверх я. У люка отдыхаю, а гопник закрывает подвал. Ковер и комод возвращаются на свои места. На крыльце дома Саша, орудуя отмычкой, закрывает дверь на ключ.

У выхода, товарищ услужливо открывает передо мною калитку. Я иду вперед, слыша, как сзади лязгает закрывающийся замок.

Мы проходим десяток метров, спереди вырастает здоровенная фигура Олега, с биноклем в руке.