Александр Дорнбург - Борьба на Юге. Жаркое лето и зима 1918

Но формально частная собственность остается нерушимым оплотом, закон и право ее охраняют, так что немецкие колониальные документы на собственность на землю признаются. А так как чужих английские колониальные власти в ЮАР не любят, то цены на выкупаемые земельные участки в Намибии невелики. Так что моя английская фирма, через свой южноафриканский филиал начнет скупку ферм у немецких колонистов в Оранж-Маунт (Оранжевых холмах) с участками побережья Атлантики. Алмазов там, на урезе воды, полным полно.

Нормальную добычу мне не организовать, для этого нужны мощные бульдозеры отгребающие песок при отливе в огромные кучи на берегу (я уже не говорю о строительстве временных дамб). Но кустарно добывать драгоценные камни можно и нужно. Пусть негры пасут своих коз и овец на моих почти бесплодных землях, а взамен работают за плату, просеивая песок при отливах. Тем более что большую часть рабочей силы составят негры, которым тут вообще не принято платить. При низкой себестоимости труда чернокожих, там легко можно разбогатеть. А потом либо продам участки Оппенгеймеру, либо сам буду развивать добычу, войдя в алмазный синдикат. Как-то так, главное, что мои вложения увеличатся на порядок, а то и больше.

А если меня оттуда выпрут, то не беда. Нас так просто не взять, запасной план имеется. В бельгийском Конго будет алмазный город Чикапа, в южной провинции Кананга, совсем рядом с ангольской границей. Там Оппенгеймеру меня точно не достать. А есть еще Ангола река Касаи, в общем, это тоже месторождение, что и в бельгийском Конго, только по другую сторону границы. А есть еще в Танзании город Мванзу, рядом с которым местечко Мвадуи с огромной одноименной, самой большой в мире кимберлитовой трубкой. Где-то да зацеплюсь. А алмазы нужны для резцов точных станков и для приспособлений волочения (алмазных фильтров) проволоки для радиоэлектроники. Чтобы сошлифовать, например, 1 г сверхтвердого сплава, необходимо затратить около 50 г. такого абразива, как карбид кремния. Алмаза же на эту цель уйдет в сотни тысяч раз меньше. Шлифование, резка, сверление … Если бы просто попробовать перечислить операции, где незаменимы алмазные порошки и пасты, то один этот перечень составит объемистую брошюру.

Прибыв в Лондон, я сразу открыл фирму под английским флагом и поручил служащим открыть еще и южноафриканский филиал. Печальные события в России отразились на мировом платиновом рынке дальнейшим ростом цен. В Колумбии, а также в других странах, где добыча платины была попутной, форсировали работы, применяли драги, но и это больших успехов не принесло.

Сенсацией прозвучала весть о том, что на знаменитых алмазных месторождениях в Южной Африке кимберлиты (Кимберлит — ультраосновная порода, состоит из обломков пироксенита, а также оливина, гранита, часто алмазоносна) богаты не только алмазами, но и платиной, которая тонко распылена и до сего момента оставалась незамеченной. Оставалось как-то ее извлечь. Но мы туда соваться не будем, там уже все поделено и чужаков не ждут. К тому же у глупых англичан ничего не получилось, все кончится совсем бесславно. Это я твердо знал.

В Канаде на старом месторождении Садбери британцы тоже пытаются добыть платину, но она им не дается. Извлечь тонкодисперсную примесь задача труднейшая! Добыча металла выходит слишком дорогой. Главная фишка в процессе обогащения концентрата. Можно конечно мне с моим инженером туда влезть, но боюсь потом меня, как наладим дело, сразу выпрут. Капитализм…

В Бечуаналенде (Ботсване) есть река Олифантс. Там, в пустыне Калахари, под чахлым травяным покровом на сотни километров протянулся Бушвельдский магматический комплекс, представленный главным образом красными гранитами, однообразными, мертвыми.

Поисковики давно уже пришли к выводу, что Бушвельдский комплекс почти так же бесплоден, как окружающая его пустыня. Но вдоль восточного края массива его краевая зона шириной до 20 километров существенно отличается от остальной породы. Там платины 20 гр на тонну. Это вполне много, 2 грамма уже считается хорошо. И все подальше от любопытных глаз.

Этот край комплекса получит название риф Меренского, в честь своего первооткрывателя. Но восток для меня неудобен, по соображениям логистики. Базироваться на британский захолустный Мафекинг совсем не хочется. Но такие же края рифа есть и на юго-западе массива и на севере. А вот в центре пусто- один голый гранит. В общем, берем разрешение на разработку удобного краешка рифа недалеко от Ангольской границы и вперед. Негров нагоним, рабочих и горную технику навезем. Закупаем по максимуму — промышленную взрывчатку, драги, оборудование для обогащения и все остальное. Надо за год-два вывести добычу на максимальный уровень… Первичное обогащение на месте, а затем грузовиками концентрат содержащий платину перевозим к реке Окаванго, оттуда на туземных пирогах доставляем вниз по течению. В Уамбо ставим обогатительную фабрику (в Португальской Анголе чернокожие рабочие, мне явно обойдутся намного дешевле, чем в той же Претории) и через порт Лобиту слитки или же платиновый концентрат доставляем в Европу. Схема рабочая.

Первые годы дадут работать. Нет, единолично диктовать цены рынку я, конечно, не сумею, но вот войти в пул тех, кто этим занимается, — запросто. Если развернемся, то затем влезем в ЮАР, нет, так просто снимем сливки. А возможные финансовые потери… На то, чтобы моя тушка продолжала существовать вполне себе необременительно весь отведенный мне Господом срок, вполне хватит и того, что я уже заработал и еще заработаю в ближайшие пару лет. А там и у Ленина можно концессию на Норильск взять. А у меня все будет готово: оборудования и технический персонал. Любопытно, что в голове вроде бы вечно пустота, но как припрет, то, что только не вспомнишь. Весь мир проносится через мозг в одно мгновение. Аж сам удивляюсь! Все в кассу, все пригодится.

В соответствии с новыми планами, мне из Лондона еще пришлось ехать в Лиссабон, а оттуда в Бордо и опять в Цюрих. По пути я и встретил ловких русских офицеров, болтающихся по морю, и едущих через весь мир к Колчаку, лишь бы не воевать на фронте. Побеседовали, но там, в России, все ужасно. Особенно у нас на юге. Я слушал разговоры о войне и с удовлетворением отмечал про себя, что в кои-то веки мне до всего этого нет никакого дела. Не надо ни работать на износ, ни страдать от недосыпа. Теперь это дело других. Даже не помню, когда попадал в такую малину. Мне нравится мирная жизнь, никого не надо убивать, никто не стремится убить меня.

Короче, на Дону опять творился полный бедлам. От известий по коже проходил мороз, а на глазах закипали слезы. При создавшейся обстановке, после того как немцы стали проигрывать войну, вопрос военного снабжения Донской армии чрезвычайно обострился. События на Украине помешали Дону вывести громадные запасы военного имущества. Опять все профукали! Большое количество такового погибло уже в пути, будучи разграблено местными украинскими бандами… Поэтому каждая пушка, каждая винтовка, каждый патрон, отныне получали особенную ценность, особое значение, стали бесконечно дороги. Более источников снабжения Донской Армии не существовало.