Михаил Ланцов - Граф

— Да. Они с Савелием были внутри, — ответил Ефрем и немного поежился. Несмотря на наличие рядом с ним лекаря, палач его пугал. Профессиональная деформация сделала свое дело. И тот волей-неволей смотрел на людей как на кусок мяса. Что чувствовалось и пугало. — Говорит, что резали зайдя сзади.

— Объяснил почему от так решил?

— Конечно. Как ты и велел.

— Ясно. Следов борьбы как таковой нет. Убили внезапным нападением сзади. А еда? На столе есть еда?

— Немного. И пиво. Точнее пиво было. Кувшин с разбитый лежит. Покойный, судя по всего, ногой по столу ударил и уронил его.

— Дух сильный стоит?

— Убили его почитай вечером. Выдохлось все. Уже и не понять.

Андрей улыбнулся.

Плотная работа с палачом и опыты над теми татями принесли и тут большую пользу. Например, удалось отследить стадии трупного окоченения. Визуально наблюдаемые. И связать их со временем.

Не самые приятные наблюдения, конечно. Но нужные и полезные.

— Ясно. Что еще удалось найти?

— Ничего. Я самым тщательным образом осмотрел все вокруг. Следов обыска нет. Вещи лежат там, где вроде бы и должны лежать. Следы пыли проверил. Перестановок особых нет.

— Во дворе тоже?

— Тоже.

— А деньги забрали?

— Не могу сказать, — пожал плечами Ефрем. — Если они были на виду, то да. Если где-то спрятаны, то, вероятно, они на месте.

— Составил протокол осмотра места преступления?

— Ох… — покачал головой сыщик. Ему эти сложные и непривычные словечки не нравились.

— Забыл, что ли?

— Нет. Все составил. Слова просто очень мудреные.

— Друзей опросил? — проигнорировав это замечание, спросил Андрей.

— Пока нет. Да и рано. Как вы сами сказывали, в таком деле нужно соседей опросить. Может что слышали или видели.

— Верно. Молодец. Ребятишек своих привлеки. Пускай послушают, что люди болтают…

Ефрем кивнул.

Его бригада из дюжины малолетних бедняков слонялась «без дела» по городу и собирала оперативные сведения. Чем люди живут. А при случае — вот так — устанавливала негласный контроль. Хотя какой контроль? Что пацаны, что сам сыщик были еще удивительно не опытны. Поэтому контроль сей выходил смехотворный.

Андрей отпустил сыщика работать и прошелся по двору.

Здесь побывало с момента преступления очень немного людей. Но если бы они следы и затоптали, то и не важно. Все равно без опытного следопыта толку в том не имелось. Разве что отпечаток ступни снять можно было, залив его гипсом. В теории. Но на практике погода стояла все еще морозная и очень плотно притоптанный снег почти не сохранял никаких отпечатков.

Воевода достал из планшетки самодельный блокнот и записал туда карандашом о необходимости найти подходящего охотника-следопыта. Опытного не только в выслеживании дичи, но и людей. Тоже, наверное, придется в дебри лезть, как и за лекарем. В какие-нибудь медвежьи углы, где людей пришлых не привечают.

Записал.

Подумал. И еще несколько минут фиксировал мысли о разведчиках, каких было бы недурно завести при полку. В будущем. В этом году особо не горело. Но на следующий год — хотелось бы. И там опять «лесовики» требовались, да опытные знатоки степи…

Закончил.

Убрал блокнот.

Внимательно и вдумчиво побродил по двору.

Ничего примечательного. Все выглядело достаточно обыденно и пасторально. Словно хозяин отошел ненадолго. На земле не было никаких следов перетаскивания или еще каких странностей, как и порухи.

Андрей подошел к двери и, приняв от Устина зажженную масляную лампу, зашел внутрь. Своей конструкции лампу. А потом весьма яркую. Причем именно эта была несколько необычна. На нее воевода поставил зеркальный светоотражатель из чуть выгнутого листа меди. В оправке. Начищенный до блеска. Так что лампа давала более-менее терпимый направленный поток света. Ясно что недалеко и довольно слабо. Но далеко и не требовалось для такого рода осмотров, как он думал. Ибо на практике оказалось, что хватало сего света только для местных. Они вообще пищали от восторгов, сравнивания с тем, что было ранее. А вот Андрею столь слабое освещение в таком важном деле радости не добавило. Требовалось буквально ощупывать все пространство внутри дома. Благо, что он был очень небольшим. Сени да комната.

— Надо ацетиленовый фонарь уже сделать… — буркнул он себе под нос.

— Чего? — переспросил Устин.

— Ацетиленовый фонарь, говорю, сюда бы. Да толку? Ты его все одно ни откуда взять не сможешь. — пояснил Андрей и взмахом руки прекратил лишнюю болтовню. А то его собеседник хотел было ее развить. Но не время. Отвлекает.

Труп лежал там, где его и нашли. Тщательно осмотрели. Обыскали. И положили обратно в лужу крови. В ту же позу. Как воевода и просил.

Пока все выходило так, будто убийца был покойному знаком. Вероятно, хорошо знаком. И очень вероятно, они вместе что-то отмечали. Кроме разбитого пивного кувшина у стены стояло еще три. Пустых.

— Пьяная драка? Не похоже. — Продолжил бубнить Андрей себе под нос. — Они бы дрались. А тут вон — считай упал навзничь с лавки, на которой его и зарезали. Как свинью. Странно. Гость уходил? Тогда почему его не провожали? Может по нужде выходил? Возможно…

Несмотря на все усилия, не удавалось понять главного. Зачем этого ремесленника убили…

Воевода вышел во двор и далее на улицу.

Там его уже ждал дядька Кондрат, ныне один из старших командиров полка. Поздоровались. Однако долго ходить вдоль да около он не стал и перешел к делу.

— Я слышал об убийстве мастерового. Но… — он неопределенно повел рукой.

— Это не место для воеводы?

— Да. Случилось что?

— Пока не знаю.

— Как так?

— Помнишь, что тут творилось сразу после того, как я воеводой стал?

— Такое не забыть. Полагаешь, что снова началось?

— Не знаю. Возможно я дую на воду. И это все — обычное убийство по пьяному делу или еще какой простой причины.

— А если нет?

— То у нас будут новые убийства.

— Зачем это?

— Знаешь зачем татары иногда степь поджигают?

— Чтобы развернуть своих врагов?

— Да. Никто не любит, когда у него земля под ногами горит. Вот эти убийства и могут стать такой подожженной степью. Я с трудом ищу себе ремесленный люд, чтобы хоть как-то дела, порученные Царем, сделать. И если мне их выбивать, то я оплошаю. Разумеешь?

— Разумею, — нахмурился дядька Кондрат.

— А там и выставить все в нужном свете можно будет. Так что и Государево благоволение обратится в опалу. И многие дела мои пойдут прахом. Ведь если сошлют меня куда-нибудь в далекие дали, то кто здесь за ними присматривать станет? Особливо ежели злопыхатели постараются все развалить.

— И полк?

— Полк в первую очередь. Мню, что полк, ежели что, разгонят по всей Руси. Сюда немного, туда парочку. Чтобы нигде не имелось вас достаточно много и слово ваше ничего не весило.