Михаил Ланцов - Граф

— ЧТО?! — аж вскочил Царь.

— Разорять побережье… — тихо, почто шепотом закончил гонец.

Государь промолчал.

Лишь начал взад-вперед ходить. Нервно заламывая пальцы. Где-то минуты через три, буркнув:

— Что еще? Ногаи? Крымчаки? Они где были?

— Османский капитан, взятый в плен, сказал, что крымчакам не до выступления. А ногаев Гази воевода твой побил. Первый раз на волоке у Иван-озера. Второй раз — у Азака, когда они мешали высадиться. А третий раз там же, когда весь полк в ночной атаке навалился на стойбище степное и учинил там резню.

— Сильную?

— Бежали, сверкая копытами, как заметил воевода.

— Смешно, — с мрачным и очень серьезным видом ответил Государь.

Вышел и комнатки, в которой сидел, и громогласно велел срочно собирать Боярскую думу.

— А ты тут сиди, — указал Царь на лавку. — Жди.

— Государь, — робко произнес гонец. — Поесть бы чего. Я день ничего не ел — спешил к тебе, чтобы новость сию сообщить.

— Принесут. — ответил Иоанн Васильевич, кивнул какому-то из слуг и тот зашевелился. Сам же, выпятив в раздражении бороду вперед, направился к супруге.

— Ты сам не свой, — с порога произнесла он, жестом выслав всех, кто присутствовал в ее покоях.

Царь был действительно на удивление эффектен. Бледный, местами с красными пятнами. Глаза горят. Борода дыбом.

— Что случилось?

— Андрей. — хрипло произнес он. — Он взял Азак.

— Вот и славно, — мягко улыбнулась Анастасия. — Это радостная новость. Теперь бы придумать, как его удержать…

— Он на этом не остановился.

— В каком смысле? Полез в Крым?

— Я не знаю… Он захватил две турецкий галеры и уплыл на них куда-то с большей частью полка. И один бес знает, что он там творит!

Царица нахмурилась, села, а улыбка сошла с ее лица.

— Взял две галеры… крепость… еще и со степняками, наверное, столкнулся?

— Разбил и их.

— А сколько у него людей осталось?

— В грамотке, что Андрей передал, ни убитых, ни раненых у него почти нет.

— Это как? — удивилась Анастасия.

— А вот так… — развел руками Царь. — Я Боярскую думу созвал. Будем обсуждать.

— Ты только не горячись, — встав и взяв его за руку, произнесла Царица.

— Не горячиться, говоришь? — прищурился Государь. — Ты хоть понимаешь, что он может натворить?

— Не спеши. Нужно во всем разобраться.

— Если бы он взял Азак и положил там большую часть полка — это было бы дело. Размазал бы я тогда этот полк по Азаку и Туле. А самого Андрея в ту же Рязань или лучше Новгород перевел бы. На повышение. А теперь что делать?! ЧТО?!

— НЕ СПЕШИТЬ. — медленно и очень четко проговорила Анастасия.

— Отец Дионисий прав. Этот воевода очень тщеславен и явно жаждет власти.

— Отец Дионисий чей человек? Патриарха Константинополя. То есть, слуга слуги Султана. Посему его словам веры нет. Али ты не разумеешь, что Сулейману надобно вас с Андреем поссорить?

— А если нет?

— А если да?

— Ты не понимаешь… — мрачно произнес Иоанн Васильевич. — Раньше я думал, что его полк силен. Но, в случае чего, мой московский, подкрепленный новгородским и рязанским, сомнет тульский. Это внушало мне определенную уверенность. Сейчас же — нет. Если он сумел взять Азак почти без потерь, то выступив против меня, он легко разгромит все, что я выставлю. Да и люди воевать с ним не станут.

— Потому что он защитил их поместья от татарского разорения? — глухо спросила Царица.

— Да. И потому что после этой новости он станет… я не знаю…

Цари потупилась.

— Понимаешь?

— Понимаю.

— И все еще настаиваешь на том, чтобы я не спешил?

— Да.

— НО ПОЧЕМУ?!

— Потому что он верен тебе. Он силен. Он опасен. Как дикий необузданный зверь. Но он верен тебе. И это твой зверь. Просто не давай ему скучать в стойле.

— Зверь… — фыркнул Царь.

— А кто? Я почитала его «Деяния Русов» и нашла, что ранее почти все славные князья были такими. Понимаешь? Другие не выживали. И не были способны удержать власть. Он просто отголосок славного прошлого. И другим ему не стань.

— И ты думаешь, что он не обратит меч против меня?

— Он так поступит только если ты первым обратишь меч свой против него. Ибо Всеслав старался держать слово. И, в отличие от Ярославичей, уговоров не нарушал. — произнесла Анастасия, с опаской глядя на мужа.

Получилось — словно оплеуху дала.

Царь аж пошатнулся. Покраснел. Потом побледнел. Снова покраснел. Но взял себя в руки. Сел. Прикрыл глаза и руками стал растирать лицо. Ему было жарко. Душно. И обидно. Когда же Анастасия попыталась положить ему руки на шею, дабы помассировать ее, раздраженно сбросил их.

Мгновение.

И Царица уже на коленях перед мужем, начала причитать что-то в духе: «Прости ты меня Ваня, дуру грешную…»

Но он молчал.

Ему было тошно. Лишь спустя полчаса этих причитаний, когда жена уже просто всхлипывала у него на коленях, он, наконец, произнес тихо-тихо:

— Возможно ты и права…

После чего встал и не прощаясь, вышел. Участники Боярской думы, без всякого сомнения, уже дожидались только Государя…

[1] Лошади у османов стоили существенно дешевле, чем на Руси. Особенно сельские клячи.

1557 год, 28 мая, Истанбул

Отряд, ведомый графом Триполитанским и Шатским, торопился.

И вот показались стены старинного города.

Большие.

Просто грандиозные.

Андрей поднял руку, останавливая своих людей. И давай возможность «перекурить» и попить. Готовясь к этому походу, он изменил фляжки, к которым они сейчас «присосались».

Изначально он делал их клееные, деревянные. Но это оказалось достаточно трудоемко. Плюс они выходили из строя, из-за неаккуратного обращения. Всякое ведь бывает. А тонкие скорлупки из дерева не отличались особой прочностью и их расход оказался велик.

Посему он начал их шить.

Толстую коровью кожу, очищенную от волос и прочего лишнего, дубили настоем из коры дуба. После чего пускали на пошив фляжек по единой, стандартной выкройке. Применяя двойной шов. Это когда две нити в противофазе проходят через одни и те же отверстия. И плотно затягиваются.

Завершив сшивание фляжке придавали форму, набивая сырым песком. Распирая ее изнутри. Тщательно пропитывали влагой, после чего давая высохнуть, дабы ее форма закрепилась. А потом обрабатывая расплавленной сосновой смолой, как снаружи, так и изнутри. Просто заливая ее внутрь, взбалтывая и выливая. Снаружи же обрабатывали два раза с особым вниманием к швам. Для финишной же обработки применяли масло, которым натирали получившуюся фляжку.

На выходе получался продукт с плюс-минус стандартным объемом, формой и габаритами. Достаточно легкий. И в плане трудоемкости кардинально более дешевый, чем деревянный. Тем более, что кожевники, в отличие от плотников и столяров не имели такой плотной загрузки. И легко справились, изготовив этих фляжек в избытке.