Николай Коростелев - Воин Чёрного Дракона [litres]

© Николай Коростелев, текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

«1127 г. Империя Сун, Кайфын.

Город горел.

Полчища чжурчжэней, ворвавшихся в столицу, грабили дворцы, торговые лавки и дома. На центральную площадь стаскивали награбленные ценности и сгоняли полон [1] Полон – 1) плен; 2) всё, что захвачено; военная добыча. – Здесь и далее примеч. авт. . Брали только крепких мужчин, молодых женщин и детей. Тут же, на ступенях дворца, высился золотой трон поверженного императора. На нём царственно восседал покоритель Кайфына, командующий правым крылом армии чжурчжэней, – князь Агуда. У его ног в окружении многочисленной охраны стояла на коленях императорская семья. Сам император с двумя сыновьями и горсткой преданных телохранителей заперся в дворцовом храме и приготовился дорого продать жизнь.

Агуда не торопился. У него был приказ: доставить правителя империи Сун живым…»

Вань отложил свиток – не то.

Судя по стилю, описание падения столицы составлял царедворец, скорее всего придворный биограф, только уже не Хуэй-цзуна, а нового правителя.

После захвата столицы чжурчжэни вывезли из города сотни тысяч лян [2] Лян – китайская мера веса. Один лян = 50 г. В описываемые времена служил денежной единицей. Серебряные слитки, вес которых измерялся в лянах, служили валютой. золота, миллионы лян серебра, множество кусков драгоценной ткани, тысячи пленных. Список вывезенных ценностей занимал десятки свитков. В них перечислили всё, даже такие мелочи, как ночная шапочка императора. Но нигде не было ни единого слова о храмовой утвари и священной реликвии – золотой пластине Лу Вана [3] Лу Ван – в китайской мифологии «царь драконов», повелитель вод. .

Мог ли казначей не занести их в списки? Конечно, нет. Значит, либо чжурчжэни не тронули храмы, либо реликвию успели вывезти раньше, хотя могли и просто спрятать.

Какая-то мысль крутилась в голове, но он никак не мог ухватить её.

Он снова взял отложенный список и перечитал его.

– Вот оно! Здесь пишется, что Хуэй-цзун заперся в храме с сыновьями и телохранителями. Но в плен были взяты только он и старший сын. А куда делся второй? Где-то я об этом уже читал… Ну-ка, ну-ка. А, вот:

«… В начале 1126 года войска чжурчжэней переправились через Хуанхэ и осадили Кайфын. Охваченный ужасом император Хуэй-цзун отрёкся от трона в пользу старшего сына. Но город устоял, и войско чжурчжэней отступило. Однако это не спасло положение, и уже через год, 9 января 1127 года, они вернулись с осадными машинами. Кайфын был захвачен и разграблен. Хуэй-цзун вместе с молодым императором, получившим имя Цинь-цзун, со всем двором и гаремом попали в руки захватчиков. Четыре месяца его держали в темнице, а десятого мая отправили в Северную Маньчжурию, где он провёл пленником последние восемь лет жизни. Но одному из его сыновей удалось бежать на юг Китая…»

Значит, второму сыну Хуэй-цзуна удалось бежать. Но как? Из тюрьмы? По дороге? При том что семью императора стерегли профессиональные воины?

Сомнительно. Если только он не бежал из храма во время осады.

А что, в неразберихе горящего города это вполне вероятно.

Император бежать не мог – уж слишком заметная фигура, а вот переодетый юноша такие шансы имел.

Хорошо. Предположим, что так оно и произошло. Но что случилось с золотой пластиной Чёрного Дракона? Мог он её увезти с собой? Вряд ли.

Семидесятикилограммовая пластина – это тебе не кулёк с изюмом. На себе не унесёшь, а повозка или конь привлечёт внимание.

Нет, унести или увезти пластину Лу Вана он не мог. Но куда-то же её дели? Может, утопили? Озеро от храма – в двух шагах. Могли.

Но даже если и утопили, неужели не предусмотрели возможности позже достать? Значит, топили в неглубоком месте. Хотя…

Не верится, что за 800 лет такую версию не рассматривали. Что-что, а озеро проверили бы в первую очередь.

Ну-ка, ещё раз. Что мы знаем наверняка: Лу Ван не попал в руки Агуды, а информация о том, что его вывезла экспедиция, не подтвердилась.

При этом реликвия пропала на восемь сотен лет. Как такое может быть?

Только в одном случае – если человек или люди, спрятавшие её, погибли и не успели передать сведения о тайнике.

Где могли спрятать? Да где угодно. Возможно, даже в старом храме.

Может, поэтому Хуэй-цзун перед тем, как попал в плен, заперся в нём? Прятал? Вряд ли. После ареста его наверняка допрашивали. Чжурчжэни пытать умели. Сунули бы ноги в костёр, и всё. Так что, если бы знал, рассказал. В любом случае, свидетельств о том, что Лу Ван попал к чжурчжэням, нет.

Значит, если пластину и спрятали, то точно не Хуэй-цзун и не его сын. Тогда кто? Жрецы храма? Эти могли. А где?

Там, где они знают каждый камешек, то есть в храме.

Пожалуй, идея с храмом на данный момент самая привлекательная.

Попробовать поискать? Почему бы нет?!

От старого храма сохранились только четыре из четырнадцати ярусов, но верхние этажи нам и не нужны. Сомневаюсь, что такую тяжесть тащили бы наверх. Да и ненадёжно. Вдруг пожар?

Скорее, наоборот, – спустили на нижний этаж и замуровали либо в стену, либо в пол. Оттуда поиск и начнём…

И снова он на железнодорожном вокзале Владивостока.

После относительной тишины лесной крепости город обрушил на Андрея калейдоскоп лиц и звуков. Всё перемешалось: и громкий смех студентов, и разноголосый гул встречающих, и мельтешение по перрону разноцветной толпы, и пыхтящий паровоз, сердито выбрасывающий густые клубы белого пара. От ярких одежд и кокетливых улыбок барышень рябило в глазах.

– За мной! – распорядился он и двинулся к выходу.

Тяжёлые вещмешки с серебром не мешали Волчку перемигиваться с румяными кухарками, а Петру пожирать глазами аппетитные бока розовощёкой купчихи.

Вырвавшись из вокзального водоворота, Андрей остановил пролётку и с удовольствием откинулся на сиденье.

– В «Европейскую»! – бросил он кучеру.

В гостинице сняли два номера. Санька и Пётр остались охранять серебро, а Андрей направился в Дом Правительства.

До назначенного времени оставалось два часа, и он решил заглянуть в банк.

Согласовав возможность обмена привезённого серебра на российские ассигнации, он заторопился к Дому Правительства.

В приёмной его ждал Ивантеев.

– Андрей, ну где ты ходишь? Нас уже дважды спрашивали. Ротмистр, доложите Николаю Ивановичу, что корнет Лопатин прибыл.

Генерал остановил доклад Андрея о прибытии и сделал приглашающий жест.

– Проходите, господа офицеры, проходите. Давайте сразу к делу. Кто будет докладывать?