Владислав Савин - Вперед, Команданте! [litres]

Остальные повстанцы, попрыгав из кузовов, толпой пытались пропихнуть «бьюик» вперед – прячась за его кузовом от пистолетных выстрелов из караульной будки. Никто не сообразил бросить туда гранату – а также, прицепив к «бьюику» трос, дернуть его грузовиком не вперед, а назад, очищая ворота. И он, Фидель Кастро, вожак, но не военный, участвовавший прежде в мальчишечьих и студенческих драках, но не в настоящем бою, когда вокруг пули свистят (хотя сколько этих пуль было поначалу – два пистолета из будки против толпы у ворот!), не сообразил, как поступить. Возня вокруг проклятого «бьюика» продолжалась – когда разразилась катастрофа. Из окон казармы ударил пулемет, затем загремели частые выстрелы из винтовок. И упали тела – сейчас уже не установить, кто из молодых героев Движения первым отдал свою жизнь за свободу. А остальные бросились в разные стороны, попадали наземь, а кто-то, кинув оружие, стал убегать. Они были героями – но не солдатами. Никто не учил их, как надо вести себя под огнем.

Бедой было то, что в казарме был на своем месте полковник Альберто Чивьяно, офицер опытный, решительный и энергичный, подлинный служака. Поднятый с постели, он руководил боем в пижаме, лишь нацепив для узнаваемости фуражку и ремень с кобурой. Но быстро сообразив, что происходит, он не терял ни минуты, отдавая распоряжения. Все больше солдат, слыша его команды, хватали оружие и вступали в бой. Вот уже и второй пулемет включился в перестрелку, полосуя очередями пространство перед воротами. В ответ оттуда тоже стреляли, причем и из автоматического оружия, – но огонь был не метким, не эффективным.

Участники Движения тренировались – в стрельбе по мишеням и голубям. И сочли, что этого достаточно. Но пулеметы были им совершенно незнакомы – и негде было учиться из них стрелять. Мирет с товарищами сумели разобраться, как их заряжать, – но как выставлять прицел в реальном бою? То же самое было с автоматами – никто не предупредил, что эти чертовы «шмайсеры» так задирает при стрельбе очередями, а от раскаленного ствола можно получить ожог. И вдруг выяснилось, что у кого-то к винтовкам не подходят патроны. И не было никакого взаимодействия групп – в суматохе все перемешалось, совершенно непонятно, кто командир, и даже вторые номера пулеметчиков потеряли своих первых. Бой сводился к бестолковой перестрелке – когда те из основной группы, кто не остался лежать перед воротами убитым или раненым, укрылись за автомашинами и каменной оградой военного госпиталя и вели огонь куда-то в сторону казарм. Пожалуй, даже более частый (с учетом большего числа пулеметов), но ясно было, что подняться и пробежать под огнем открытое пространство никому не удастся – и людей в атаку не поднять!

( Комментарий на полях: там расстояние меньше сотни шагов! Для ста человек (140 всего минус 21 в госпиталь минус 5 во Дворец правосудия, ну еще учтем потери и опоздавших), полный штатный боевой состав стрелковой роты, – при поддержке восьми пулеметов, вполне реальная задача! Подавить огнем пулеметы врага (в той фазе боя всего два!), сблизиться на дистанцию гранатного броска, окна первого этажа казармы на фото вполне досягаемы с земли. Забросать гранатами, и автоматчиков вперед – а дальше, при ближнем бое в помещениях и с учетом боевой подготовки батистовцев, примерно соответствующей уровню немецкого фольксштурма, шанс на победу был абсолютно реален даже при том раскладе.)

( Комментарий в ответ: тов. Кунцевич, если бы на месте Фиделя вы и с советской штурмовой ротой 1944 года, было бы так. Но нельзя требовать того же от необстрелянных мальчишек!)

Делать было нечего – и Фидель отдал приказ об отступлении. Отходили – кто на машинах, если не были повреждены при обстреле, кто пешком. Их поначалу не преследовали – потому что батистовцы тоже боялись неизвестного противника. А еще потому, что Педро Мирет остался на месте со своим пулеметом и еще семерыми бойцами прикрывать отход. И потому, что две другие группы (в госпитале и особенно во Дворце правосудия) полностью выполнили свои задачи.

Группа Рауля Кастро с легкостью захватила Дворец правосудия, разоружив и заперев в подвале несколько оказавшихся в здании полицейских и солдат. И, поднявшись наверх, практически беспрепятственно вела по казармам снайперский огонь – стараясь выбивать прежде всего офицеров, сержантов и пулеметчиков. Известно, что батистовцы дважды меняли расчеты своих пулеметов, унося убитых и раненых, – и пулеметный обстрел с их стороны не нанес повстанцам значительного урона. О потерях командного состава точных сведений нет – но двое лейтенантов были убиты во дворе казарм, когда пытались собрать и вести свои подразделения. Также по казармам стреляли бойцы группы Сантамарии – считается, что от прицельного огня этих двух групп поддержки батистовцы понесли большую часть своих потерь. Но если группа Рауля (как и предполагал Фидель), увидев отступление основного отряда, вовремя отошла, то группа Сантамарии (вместе с присоединившейся к ней группой Мирета) так и осталась в гражданском госпитале. Персонал которого, увидев, что имеет дело с противниками батистовской диктатуры, открыто выразил свою поддержку – а затем, когда у молодых героев закончились боеприпасы и солдаты ворвались в здание, то сотрудники госпиталя пытались спасти повстанцев, переодев их в больничные пижамы и выдавая за пациентов, а девушкам дали форму медсестер. Попытка не удалась – участников штурма выдали следы копоти на лицах и руках и синяки на плече от прикладов. Не пощадили и девушек. Чудом удалось спастись Мирету, которого избили так, что приняли за мертвого, – и еще Рамону Ферресу, восемнадцатилетнему лицеисту, которого лечившийся в том же госпитале Томас Санчес, заслуженный ветеран Освободительной войны против Испании, выдал за своего внука. Всего в ходе собственно боя погибло девять участников Движения, еще одиннадцать были ранены. И восемнадцать человек были расстреляны в тот же день озверевшими батистовскими вояками после пыток и избиений. Потери же батистовцев составили 28 убитых и 43 раненых, что показывает невысокий уровень их подготовки при том исходе боя [19].

( Комментарий на полях: отчего группы, занявшие «господствующие высоты», Дворец правосудия и госпиталь, не имели ни одного пулемета?)

Провалом закончилась и атака на Баямо. Казармы оказались огороженными колючей проволокой с подвешенными консервными банками, а за ней бегали сторожевые собаки. После безрезультатной перестрелки повстанцы стали отходить – но жандармы (эскадрон Сельской стражи) показали гораздо большую решимость, чем солдаты в Монкада, немедленно организовав преследование. Группа Движения погибла почти полностью, потери жандармов – двое раненых.