Владислав Савин - Вперед, Команданте! [litres]

И вылетел спецрейс Ту-104 в Рим – мы страна богатая, можем себе позволить. Успел в срок – тут надо еще объяснить некоторые особенности воздушного сервиса. Если в «Аэрофлоте» на дальних рейсах уже вовсю летают Ил-18, да и Ту-104 начали все же поступать не только военным, то «Алиталия» на упомянутой линии Буэнос-Айрес – Рио-Де-Жанейро – Дакар – Мадрид – Рим использует исключительно четырехмоторные поршневые «бреда». И дело тут не в консерватизме – а в принципиально иных взглядах на сервис, обусловленных особенностями пассажиропотока. Нет пока на трансатлантических рейсах наплыва туристов, массы народа в экономклассе – тех, кому надо быстро и недорого. Оттого люди не слишком богатые довольствуются морским транспортом – от портов США до Англии бегают суперлайнеры, «Куин Мэри», как в довоенное время, «Юнайдед стейтс», новый американский рекордсмен, всего пять суток от Нью-Йорка до британского Саутгемптона. А летают пока что немногие, но состоятельные, требующие комфорта и готовые за него платить. Скоро уже это переменится – и выйдут на трассы большие реактивные, вроде «Боинга-707», и наши (совместно с немцами) делают свой «аэробус», но пока что салоны летящих через Атлантику самолетов рассчитаны на немногих богатых: не ряды кресел, как в Ил-18, а отдельные купе со спальными местами. У нас такого нет – советские люди привыкли, что от Ленинграда до Одессы или от Москвы до Свердловска можно и в кресле несколько часов посидеть. А дальних международных рейсов у нас пока практически нет, за пределы соцлагеря. Да и «Алиталия» скорее исключение – как она получила доступ к полетам через океан, традиционные владения американских авиакомпаний, это история отдельная, спасибо Святому престолу – который весьма обеспокоен положением своей многочисленной паствы в Латинской Америке. Но для моего рассказа существенно, что «Бреда-308» летит куда медленнее, чем курьерский Ту-104, – а значит, товарищ Быстролетов в Рим успел вовремя, чтобы донью Селию уже встречать в аэропорту.

И была, как доложили наблюдающие товарищи, очень бурная семейная сцена. Доклад от самого Быстролетова я не получила (надо думать, он пишет его сейчас) – поскольку, как сам сказал, не имел возможности на долгое время остаться вне общества крайне обеспокоенной и решительной сеньоры. И официальная версия, по которой молодой Гевара отправился в Европу (по легенде, в Италию), не помогла.

– Что, мой сын проходит сейчас обучение в каком-то закрытом заведении? Так я надеюсь, вы его не в монахи определили, с обетом молчания? Имеет он право с матерью увидеться – ради того перелетевшей через океан?

Ситуация явно выходила из-под контроля – напомню, что в Римской церкви были и сторонники американского курса. Да и прочим персонам в РКЦ вряд ли понравилось бы, узнай они, что именем Церкви мы прикрываем иные свои деяния и планы. Тем более что никто среди товарищей попов (даже полностью дружественных нам) не был в курсе кубинского проекта и не знал, кто такой Че Гевара.

Пришлось Быстролетову (не без участия наших товарищей в Риме) выходить на связь с Москвой по ВЧ. Чего стоило Пономаренко добиться разрешения товарища Сталина (который сохранял за собой монопольное право давать «добро» на посвящение в Тайну иных времен, новых людей), о том промолчу. Решающими аргументами были:

– Селия Гевара изначально готовила своего старшего сына к «особой роли в истории». При этом она искренне его любит – и достаточно умна, чтобы, узнав о его роли в будущем, оценить угрозу для него от «проклятых гринго». Наконец, сам факт Контакта американцам известен [48] См. «Красный бамбук». , и то, что мы сообщим матери Че, не будет выходить за рамки той версии, что была озвучена мистеру Райану.

– Под вашу ответственность, товарищ Пономарэнко. И помнить, что кубинский проект в целом для дела коммунизма важнее чьих-то материнских чувств!

Это значит, что товарищ Сталин дает нам карт-бланш на любые действия. Ну, надеюсь, что эта аргентинская сеньора вовсе не станет, как клуша, вопить о том, о чем надо молчать? Мы вовсе не кровожадны, если даже Деникину позволили умереть в Крыму своей смертью – не из слюнявого милосердия, а ради выгоды для СССР: и раскол в лагере белоэмигрантов, и наши товарищи историки были рады бывшее «их превосходительство» к написанию шеститомной «Истории Гражданской войны» привлечь, для взгляда с той стороны – ну а что этот белый гад при этом думал, неважно, объективно ценны лишь дела. Ой, выходит, так и сволочь Василя Кука, который моего сыночка чуть не зарезал, простить могут – не допущу! Ладно, с ним после разберемся – а пока, что нам с этой сеньорой делать? К которой и товарищ Быстролетов испытывает не только дружеские чувства (как мне доложили) – и на нашего главного героя крайне отрицательно подействует, если с ней что-то случится!

Ей сорок семь – но выглядит моложе. Фигура подтянутая – за собой следит. Одета немного старомодно, в строгий костюм с белоснежной блузкой – в Москве женщины так одеваются лишь на очень официальных мероприятиях (спасибо «Дому итальянской моды»). Обручального кольца на пальце нет – а ведь формально не в разводе. И часы на руке выбиваются из образа – не маленькие дамские, а большие, «швейцарские офицерские».

– Госпожа Лазарева, вы наконец объясните мне, что происходит? Зачем вам нужен мой сын?

– Вы знаете, кто я, сеньора Гевара? Ведь пока нас еще не представили друг другу.

– Мы хоть и вдали от Европы, но тоже в курсе мировых новостей. И читаем газеты. «Та, что стояла рядом с русским вождем, когда он едва не объявил войну Соединенным Штатам». «Самая загадочная фигура в русской власти». Вас едва ли не современным подобием Екатерины Медичи считают. Но я имею право спросить даже у вас: зачем вам нужен мой сын?

Верно – вспоминаю, что писали обо мне их газеты после того дня. Девятое мая этого года – день, когда американцы бомбили Ханой, а мистер Райан прилетал в Москву выдвигать нам ультиматум. И получил в ответ – вот не умеешь ты играть в свой же «покерфейс», поверил в нашу версию «мы из будущего», и что у нас за спиной другой СССР, побеждающий в Третьей мировой войне, а под вами пороховая бочка Йеллоустоун, которую мы можем взорвать, устроив катаклизм всему миру, но прежде всего вашему континенту [49] См. «Красный бамбук». . Эта информация так и осталась достоянием Тех, Кто Решает, – иначе ой что бы у них на бирже началось! – но среди зрителей на Красной площади было полно и журналистов из всех стран, которые видели меня на трибуне Мавзолея, причем стоящей между Сталиным и Пономаренко (который неофициально считается в СССР второй по значимости фигурой и самым вероятным преемником вождя), а это, по советским реалиям, означало… И ведь не объяснишь же, что эта сцена тогда исключительно для мистера Райана была предназначена – где еще в той конкретной ситуации должна была стоять та, кто является тайным послом «иного» СССР в этом времени? Ну а газетеры такого понаписали… и фото мои тоже, как прямо с того дня, так и самые разные прежде, вплоть до кадров из фильма, где мы с Лючией вместе снялись.