Юрий Корчевский - По местам стоять! [litres]

– Ладно, я покажу.

– Чего надо-то?

– Бухточка удобная там для отстоя есть. С моря не видно за камышом, а с берега кусты корабль прикроют. Только с аэроплана углядеть можно, да и то постараться надо.

Видно, дореволюционного воспитания человек, словечки архаичные – сажень, аэроплан. Лишь бы дело говорил и толковым оказался. Вот глазастым был, это точно! И берег знал отлично. Скомандовал:

– Самый малый и штурвал влево, поворот на девяносто градусов.

– Там же берег, кто стаскивать будет?

– Крути, а то в самом деле на берег наткнёшься.

Нелепо, когда командиром корабля, пусть и небольшого, командует гражданский дедушка. Но выбора нет. К удивлению Андрея, катер не ударился форштевнем о берег, по бортам зашуршали заросли камыша и впереди стоит стена. Но катер килем не цепляет, что внушает надежду.

– Стоп и штурвал влево на девяносто.

Андрей выполнил. Мужичок явно имел опыт мореплавания, скорее всего – рыбак. Лёгкий толчок, катер мягко ткнулся носом в берег.

– Как светать начнёт, постарайтесь под иву корабль завести и на берег не сходить, костров не разводить.

– Понял, спасибо.

– Одно дело делаем, супостата бьём, не благодари. Я немца ещё в Первую мировую бил. А ноне в армию по возрасту не взяли.

Вот это да! Сколько же ему лет? Мужичок прошёл по палубе к носу, спрыгнул и исчез. Андрей выставил двух караульных, всё же они на оккупированной земле, приказал глушить моторы. Объявил личному составу отбой. Пусть отдохнут до рассвета, тем более осталось-то пару часов. И сам в каюте улёгся. Показалось – только голова к подушке коснулась, а уже караульный в дверь стучит.

– Товарищ командир, светает.

Ополоснул в умывальнике лицо Андрей, поднялся на палубу. На востоке уже светло, солнце вот-вот покажется над горизонтом. Вокруг катера уже видно метров на двадцать – двадцать пять. Осмотрелся Андрей. Место лучше не придумать. Маленький лиман, вроде вытянутого озера, с узкой горловиной выхода в море. Горловина густо камышом поросла. На берегу одна развесистая ива и кусты орешника.

– Подъём!

Моряки на берег сошли, за канат перетащили судно левее, под самые ветви ивы. Половина корпуса вошла по рубку. Андрей прикинул ширину бухты. Пожалуй, катер можно развернуть. Случись срочно отходить, сподручнее получится. Развернули усилиями всей команды. Вода в лиманчике тёплая, как парное молоко, видно, как шныряют в воде мелкие рыбёшки. Часть моряков, когда разворачивали катер, разделись, помогали из воды. Потом и другие искупались. Банный день положен раз в неделю, с горячей водой, с мылом. Только получалось не всегда и сейчас помывка лишь кстати. Позавтракали всухомятку – сухари, рыбные консервы, холодный чай. Плита на палубе работала, когда были включены двигатели, от генератора. Сейчас моторы выключены, чтобы не демаскировать звуком, да и топливо надо экономить. Караульных так и было двое, менялись каждые четыре часа.

– Смотреть в оба! Помните – мы в зоне оккупации. Увидите любого человека поблизости, хоть гражданского, хоть женщину, докладывать мне!

Любой мужчина может оказаться полицаем или пособником врага, а женщина растрепать языком соседкам. Но час шёл за часом, а посторонних не было. Пообедали сухарями и тушёнкой, боцман выдал по сто граммов водки. В запасах был ещё английский яичный порошок и лярд в банке. Яичный порошок на фронте прозвали «Яйца Черчилля» Отличный омлет получился бы, коли электроплита работала. Ситуацию понимали, не роптали. Кабы не караулы, так вообще день отдыха. Кто-то форму чинил, другие писали письма. До них вечно руки не доходили, а родным весточку подать надо, мол – жив-здоров, бью ненавистного врага. Писать о нахождении части нельзя, как и о боевых операциях. Да и напиши кто, фронтовые «треугольнички» тщательно проверяет военная цензура, ставит штамп. Письмо с фронта идёт без марок и быстро, к солдатским письмам отношение особое.

На катере запасы воды и провизии на десять суток. Но со склада получали и макароны и крупы. Их готовить надо, как и картошку. Дня три продержаться без электроплиты можно. Но питаться той же перловкой или гречкой в виде крупы невозможно. Андрей, как командир, должен заботиться и о питании моряков, и об исправности катера, о боеприпасах, боевой подготовке. На короткое время включили рацию, прослушать сводку Сов-информбюро. В кубрике Андрей пересказал новости. К сожалению, радостных событий не было. «На фронтах идут бои местного значения, поиски разведчиков. Потери с нашей стороны…». В общем, на сегодня позиции сторон не изменились. Сводки слушали с опаской, почти каждый день Левитан перечислял оставленные Красной армией города. Хорошему моральному духу это не способствовало. У многих родственники оказались «под немцем» и мучила неизвестность. Как они там?

И ещё ночь простояли в лимане и почти день. Моряки загорали на палубе. Настоящий курорт! Отдых кончился внезапно. Один из караульных поднял тревогу:

– Товарищ командир. Две машины движутся в нашу сторону!

– Боевая тревога! По местам стоять, моторы запустить, выхлоп подводный.

Один за другим запустили двигатели, корпус катера сотрясался мелкой дрожью. Андрей взял бинокль, хороший, морской, присмотрелся. Впереди по грунтовке мчался легковой «Опель-капитан», сильно отстав от него, легковушку преследовал бронеавтомобиль. Сначала Андрей подумал, что в легковушке едет важный начальник, а на броневике его охрана. Внезапно бронеавтомобиль начал стрельбу из пулемёта именно по легковушке. На грунтовой дороге трясло, в бинокль хорошо видно было, как раскачивается броневик на неровностях. Что они, перепились? Немцы по немцам огонь ведут?!

«Опель» повернул к лиману, где прятался катер. Через лобовое стекло при приближении биноклем Андрей увидел лицо «Иванова». Выходит, разведчиков преследует броневик! Надо помочь.

– Комендорам! Из пушки и носового ДШК огонь по броневику! Только в легковушку не попадите. Огонь по готовности!

Пулемёт застучал сразу. Броневик sd kfz 232 имел пулемётное вооружение в башне и противопульную броню корпуса в тринадцать миллиметров. Автомат и винтовка такую броню не брали, но для крупнокалиберного ДШК такая броня вполне по силам. Броневик ехал, подставив правый борт. После очереди из ДШК бронемашина вильнула, дёрнулась и остановилась. Почти сразу грохнула катерная пушка. Комендор стрелял бронебойным. Снаряд угодил по корпусу, внутри бронемашины жарко ахнуло, башню сорвало с погона, отбросило в сторону, на землю. Из броневика бил факел пламени, потом повалил чёрный густой дым. Отдыху конец, а ещё катер себя демаскировал.

– Сбросить трап! – приказал Андрей.

С кормы на берег двое моряков опустили трап. К иве подлетела легковушка. Из неё выбрались три разведчика, вытащили немца в полевой униформе. К его левой руке был пристёгнут браслетом портфель. Большой, кожаный, добротный, с двумя замочками. Разведчики подбежали к катеру, один взбежал, провели немца, поддерживая его спереди и сзади. Следом взбежал ещё разведчик и «товарищ Иванов».