Михаил Ланцов - Купец. Поморский авантюрист

Новгород предстал перед рыбаками во всей своей красе. Это был воистину великолепный и величественный город. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, почему Новгород считался вторым городом после Москвы по размеру и численности населения. Митька, псковчанин, привычный к размаху и лоску, почувствовал ностальгию. Псков того времени считался одним из крупнейших торговых и ремесленных центров Руси. Но даже псковские масштабы оказались совершенно несопоставимы с новгородскими…

Лодки купцов причалили к берегу на торговой стороне главной городской площади. Отсюда открылся весь размах Господина Великого Новгорода. У Митьки разбежались глаза — город только в этой его части казался по размеру сопоставим с целым Псковом. И если взять все псковское население, так оно с легкостью поместилось бы на главном новгородском рынке.

На торге было не протолкнуться. Словно в огромном муравейнике, люди сновали между торговыми рядами, коих было так много, что до ряби в глазах. Митька было взялся считать ряды, но бросил.

Что уж говорить о рыбаках, впервые видевших настоящий город. Им вовсе не удавалось скрыть своего удивления. Разинув рты, Олешка и близнецы тыкали пальцами в открывающиеся перед ними виды. Местные строения не шли ни в какое сравнение с Йоканьгой и даже Николо-Корельским монастырем с их десятком домов на поселении. В Господине Новгороде, по заверению Ивана, проживали более ста тысяч человек. А завидев храмы и церкви, в огромном количестве стоявшие на стороне торга, рыбачки вовсе задумали креститься. Благо Митька увидел это раньше новгородских купцов и больно съездил Стеньке локтем под бок. Еще чего, немцы же не православные, мало ли, им креститься не положено или покрестятся как-то не так, что себя с потрохами сдадут.

Митьке, которого батька учил уму-разуму, многое довелось слышать о Новгороде. Он знал, что город был со всех сторон окружен земляным валом и реками. Навскидку Митька не упомнил бы названий других рек, помимо Волхова, но про Волхов знал. Главная здешняя река делит город на две части, проходя как бы сквозь Новгород. На правой стороне Волхова, если смотреть по течению реки, как раз и находилась Торговая сторона — по торгу. Слева располагалась Софийская сторона — по имени Софийского собора, знаменитого на всю страну старинного христианского храма. Стороны соединял пешеходный мост, о котором Митька тоже слышал, а теперь вот получил возможность воочию созерцать. Ничего подобного видеть раньше не приходилось — на мосту, по всей его протяженности, шел бойкий торг безделушками. Прямо на мостовой стояли торговые лавки. Мост этот был местом скопления людей, и, проплывая под ним, рыбаки невольно задрали головы. Правда, не столько любуясь его конструкцией, сколько боясь, что оная рухнет тотчас и потопит лодку. В голове не умещалось, как каменная громадина висит в воздухе и не падает.

Знал Митька и кое-что еще: на территории торга он с любопытством высматривал Ярославов двор. Там, по преданиям, некогда сидел какой-то князь, видно Ярослав во время княжения. Двора как такового рыбак не заметил, но увидел, что недалеко от торга развернуто строительство. Возводили холеные избы, явно не купеческого лада, и одновременно что-то более грандиозное, как раз смахивающее на дворец. Купцы, плывшие в одной лодке с Митькой, обмолвились, что это строят государев двор для людей московских. Место было выбрано не случайно — от двора было рукой подать до рынка. Москвичи могли наблюдать, какой товар идет в Новгород, как проходит торг. Так сказать, ни поушки мимо казны.

Видя интерес англичан, Иван на правах хозяина решил провести для гостей Господина Новгорода экскурсию. Перед тем он бойко раздал своим людям распоряжения. Некоторые пошли договариваться с портовыми грузчиками, чтобы те выгрузили на склады товар. Рыжий детина Илья вовсе отправился совершенно в другую сторону, заметно при том поторапливаясь. Видно, распоряжение было особо важное. Управившись, Иван повернулся к гостям.

— Хех, есть у нас на что посмотреть, что правда, то правда, — довольно закряхтел он. — Давайте, что ли, расскажу, как тут все устроено.

Рыбачки тут же закивали, сгорая от любопытства, хотя вроде как и не понимали русских слов. Иван хмыкнул, потер рука об руку и начал рассказ, обращая внимание слушателей на рынок.

— Это сами понимаете что, в представлениях не нуждается, а это… — Он перекрестился, как всякий православный христианин, указывая на пятиглавый храм, давно бросившийся Митьке в глаза. Именно при его виде рыбаки и бросились креститься. — Это у нас Николо-Дворищенский собор, святыня наша. Церквей и храмов у нас в Новгороде немало, люд верующий живет. Вон церковь Параскевы Пятницы. — Купец переключил внимание рыбачков на небольшую одноглавую постройку. — А то церковь Николая Чудотворца. Там — Георгия Победоносца. Что неподалеку — то Успения Пресвятой Богородицы.

Представляя каждый собор, Иван крестился.

Безусловно, церкви представляли интерес, но Митька все больше отвлекался на стройные ряды городского рынка: сколько здесь было торговых помещений, сколько складов. Глаза разбегались. На Торге звучали разные языки и торговали всем, чем только вздумается, но преобладали воск и пушнина. Иван увидел, что Митька отвлекся, понаблюдал за его реакцией, а потом спросил:

— Нет у вас в Англии видать такого, а, немцы?

В его голосе звучала гордость за родной город.

— Любо-дорого смотреть, — ответил Митька дежурной фразой. — Богата Русь.

— То-то ж, а еще…

Иван не успел договорить, за их спинами один за другим раздались три вопля, слившиеся в какой-то миг в один. Все разом обернулись и увидели, как с того самого моста, что соединял две новгородские стороны, в Волхов начали сбрасывать людей. Несчастных было трое, у каждого связаны руки и ноги, так что не высвободиться; и в таком виде их толкнули в поток реки. Утопленники, а в том, что у них нет шансов на спасение, Митька не сомневался, барахтались в мутной воде, выбиваясь из сил. Скоро каждый из них пойдет ко дну.

— Что происходит?

Митька почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой; он не понимал, как реагировать на зрелище.

— Еретички или должнички какие, — невозмутимо ответил Иван, испытавший к происходящему куда меньший интерес.

На глазах толпы, тут же собравшейся возле Волхова, двое из троих казненных сразу пошли ко дну. Третий же, к удивлению Митьки и ахающей толпы, прибился к берегу. Ведомому жаждой жизни мужичку таки удалось вылезти на берег под всеобщие аплодисменты. Палачи, сбрасывавшие приговоренных, бросились к чудом спасенному. Митька предположил, что на этом везение мужичка кончится, и казнь доведут до конца, отправив приговоренного обратно в Волхов. Разве что для верности стукнут чем-нибудь тяжеленьким по голове, чтобы не выкарабкался во второй раз. Но нет же, палачи, подойдя к приговоренному подняли его и развязали руки и ноги. Смотрелось более чем странно. Только что эти люди вынесли несчастному смертный приговор, а теперь давали как ни в чем не бывало уйти. Чем человек и воспользовался; он заковылял прочь.