Александр Шорников - Дорога к иным мирам

Никитин прямо с фургона начал выкрикивать команды предводителей отрядов, что бы они начали блокировать город, иначе всё самое ценное могут вывести. Логика приказов была всем понятна и оставив только трофейные команды и легкораненых, оставшиеся часть начала обтекать город а некоторые отряды начали осторожно втягиваться в сам город.

Правда городом он был так… одно название — никакой крепостной стены не было, правда в центре возвышалась одинокая полуразвалившаяся башня и что-то вроде низкой стены сложенной из больших камней. За этой каменной изгородью виднелись невысокие глинобитные дома.

Как ни странно, но город особо и не защищался, наоборот, к наемникам, которые двигались к цитадели с какого-то момента, вдруг начали присоединяться жители города, которые с ходу начали штурм цитадели.

Впрочем, в этих степях всё это было в порядке вещей, кланы люто ненавидели друг друга. За сотни лет, накопилось столько обид и претензий друг к другу, что достаточно было малейшей искры, что бы кочевники начали резать друг друга. Только совместный поход за добычей приостанавливал, на время, эту вековечную вражду.

Пока все были заняты штурмом города, Никитин дал приказ прятать все голубые топоры и бронежилеты, до которых они могли тайком дотянутся, пока их союзники не поняли какая ценность, досталась им в качестве трофеев.

Он спокойно забрал себе все топоры тех пятидесяти кочевников кто напал на них с тыла. Они быстро прятали только топоры, на невзрачные бронежилеты никто из наёмников не обращал особого внимания.

Здесь чего только не использовали как доспех и не поддевали под него. В ход шли и толстая кожа и дерево, но ценилась только медный или бронзовый доспех. Ну и бригантины с набитыми медными или бронзовыми пластинами, поэтому никого особо не заинтересовало, почему его люди вдруг принялись собирать и кожаные доспехи.

Сергей быстро подгрёб под себя эту амуницию, поскольку кроме него во всей этой суматохе и резне, никто из наёмников не обратил никакого внимания на эту с виду невзрачную защиту.

Жалко, что все голубые топоры им не удалось оставить в их отряде. Но большую их часть им удалось отжать для себя.

Никитин оглядел поле по которому тут и там бродили группы мародёров, деловито снимавшие с мертвых тел всё более или менее ценное. В небольшой низине суетились пленные кочевники копающие два длинных рва для погребения убитых. В один, тот что поменьше, найдут свой последний приют победители а в тот что побольше — побеждённые.

Хоровод цветов больше не радовал глаза окружающих. На бранном поле всё было вытоптано до голой земли, но скоро все вернётся на круги своя и из земли, щедро удобренной кровью, вновь появятся эти чудесные создания — цветы.

Разговоры в лагере.

— Точно я тебе говорю — этот светловолосый парень колдун! Сколько у нас ребят полегло а у него всего ничего! Да ещё они стояли в первых рядах! Точно колдовство!

— Хорошо бы под его рукой быть! Вон как его бойцы вооружены, не то что мы.

— Не, не возьмёт!

— Почему?

— Пить говорит надо меньше!

— Это как не пить?

— А вы что не видите у него все ходят злые и трезвые!

Разговоры в лагере.

— Этот мальчишка оказался прав. Я, честно говоря, не ожидал, что будет такая добыча. А уж о таких топорах, я даже и мечтать не смел! Сколько он сейчас стоят?

— Ну, может быть три-четыре тысячи домиков. Может быть даже пять!

— Тогда получается что мы не только окупим все затраты, но и останемся в изрядной прибыли!

— Интересно, а ещё в становищах остались такие вот топоры… если остались, то теперь их нам не придётся их делить со светловолосым.

— А он действительно удачлив этот Саж Счастливчик!

— Да это надо признать, но счастье вещь переменчивая.

Пару лет назад очередному степному владыке удалось собрать многие кланы ради похода в Шестиградье, но это чудо произошло, только потому, что на его сторону встали в буквальном смысле упавшие с неба пришельцы.

Их всесокрушающие топоры и страх, который насылали их… скажем так телепаты, позволил новому владыке привезти к покорности и собрать вместе все кланы степи. Всю эту здешнюю премудрость и хитросплетения местной политики ему вчера рассказывал один старик. Потрескивал огонь в костре, пламя неторопливо обгладывало полено, и так же неторопливо текла речь рассказчика.

Никитин, держа в руке большую вощёную дощечку, записывал название кланов.

Всего в степи было пять больших кланов и десятка два более мелких, землянин стрелками и значками отмечал их.

Тогда кочевникам удалось разграбить один из городов Шестиградья, но потом удача отвернулась от них. Пронёсшаяся по здешним местам эпидемия почти целиком выкосила могущественные кланы, и всё в степи в очередной раз перевернулось.

Пятеро главных кланов канули в небытие, их жалкие остатки разбежались, кто, куда, а наверх выбрались те, кто раньше был не у дел, на подхвате у крупных кланов. Так что целый год в степи творился глобальный передел собственности, который ещё больше подкосил силы кланов.

Этот город полгода назад был захвачен одним из таких малочисленных кланов. Клан звался Быстрый ветер, так вот эти ребята обманом вырезали прежний гарнизон в Цитадели и изрядно пощипали горожан.

О том, как они здесь правили, можно было долго рассказывать, причём используя в основном нецензурные выражения, описывая, что здесь происходило в то время. Один только факт достаточно красноречиво описывает всю сложившуюся здесь ситуацию.

Стоило только наёмникам войти в город, как горожане сами захватили цитадель и перерезали своих «защитников», всех кто там был. Наёмникам даже не пришлось прилагать для захвата города никаких усилий.

Выслушав представителя горожан, Сергей разослал посыльных ко всем командирам отрядов — надо было обсудить вопрос, что делать дальше.

Странная, какая-то вышла у них компания, очень странная, размышлял он, проглядывая списки убитых и покалеченных. Он побарабанил пальцами по походному столу пытаясь, выявить где он допустил ошибку и не находил её.

Всё было сделано хорошо и правильно. Бой начался, так как он и планировал, большинство кочевников сложили свои буйные головы, атакуя его строй. Нереально низкие цифры потерь в начале боя — всего десять погибших и десятка два раненых, но противник потерял гораздо больше — почти три тысячи воинов.

Причём тогда атакуя их строй, погибли лучше из выставленных против них бойцов и лучше всех вооружённые воины. Один к трёмстам… Это, несмотря на всю циничность такого рода сделки — очень выгодная цена размена. Но это были его люди!

В Византии как он помнил размен одного тяжёловооружённого всадника шёл за десять — двенадцать варваров, а его размен был ещё более впечатляющ. Когда он выпустил на поле наёмников, уничтожив перед этим лучшую часть вражеского войска, сражение тоже протекало очень хорошо для них.