Анатолий Подшивалов - Военный чиновник [litres]

– Так дай ты ему надворного, ваше величество, – заворочался, усаживаясь в кресле поудобнее, Черевин, – геройский же чиновник, многим офицерам фору даст! Казнить так казнить, миловать так миловать, а жаловать так жаловать! [22]– генерал опять стукнул кулаком по ручке кресла.

– Погоди, Петя, ты так мне всю мебель поломаешь своим кулачищем, – попенял другу царь, внося фамилию Степанова в список пожалования чинами к Пасхе [23] В Империи пожалования чинами, да и вообще награждения обычно совершались два раза в год – на Рождество и на Пасху, хотя были и исключения: для генералитета или высших чиновников – ко дню ангела, за высокие заслуги – сразу после совершения подвига. .

– Так что же его начальник Агеев такого геройского совершил и почему Георгиевская дума в награждении ему отказала? – дождавшись, пока государь впишет фамилию, спросил Черевин. – Уж мне-то можешь сказать?

– Ну ладно, да гляди, не болтай об этом, – сказал царь. – Агеев с полусотней казаков был по ту сторону границы, чтобы поймать бежавшего главаря бунтовщиков вместе с главным шпионом – английским полковником. Они их схватили, но погоня настигла их еще до нашей границы. Казаки отстреливались до темноты, многие были убиты ответным огнем, а ночью пара пластунов забрались по отвесной скале, сняли вражеский дозор и вытащили веревками оставшихся в живых. Раненых пришлось оставить, они сами вызвались стрельбой отвлекать басурман, показывая, что русские на месте и продолжают драться. До границы шли бегом и на себе тащили пленных, а на переправе через реку англичанин ухитрился освободиться, бросился в воду, но утонул в бурной реке. На наш берег вышли всего восемь человек, Агеев был ранен в руку, но держался. Выживших наградили, семьям погибших дали пенсии. Но Думе [24]ведь это не расскажешь, начальник Корпуса жандармов (Агеев тогда ему подчинялся) как-то расплывчато написал – «за дела против превосходящих сил неприятеля». А в Думе жандармов не любят (а кто их любит?), за что жандармскому подполковнику Георгия давать, за то, что шайку контрабандистов перестрелял – превосходящие силы, поди?

– Давай-ка я сам в Георгиевскую Думу съезжу, – попросил Черевин, угрожающе зашевелив кустистыми бровями, – уж я им, старым пердунам, объясню, как боевого офицера обижать!

– Только подробностей, того, что я говорил про английского полковника и то, что было все на чужой земле, ни в коем случае не говори, – предупредил царь расходившегося Петю. – Съезди, ты же сам старый пердун и тоже с Георгием, вот и найдете о чем поговорить.

Так, вернемся к Хайрему Максиму и его партнеру Захарову (вообще-то к греку Захариосу).

К моменту создания пулемета Хайрем Стивенс Ма́ксим [25]был уже изобретателем с именем: в электротехнике он конкурировал с самим Эдисоном, создав одновременно с ним электрическую лампу с угольным электродом [26] Создав, а не изобретя, ибо у лампы с угольным электродом было много предшественников (более полутора десятков), но лишь Эдисону удалось сделать что-то более-менее пригодное для использования в быту. Среди создателей ламп были и русские: Яблочков – его «каолиновые свечи», где не требовался вакуум, освещали Невский проспект, а потом Париж, и Лодыгин – его привилегия в России была раньше патента Эдисона, но за границей Лодыгин не патентовал свое детище, лишь в 1906-м продал патент на лампу с вольфрамовой нитью компании Дженерал Электрик. и добившись подряда на электрическое освещение первого здания в США. До этого у него были успешные проекты по газовому освещению, и все локомотивы в Америке освещали себе путь газовым прожектором Максима, поэтому с электрическим проектом он справился успешно и на всемирной выставке в Париже разделил с Эдисоном номер журнала, посвященного чудесам электричества, и вместе с ним был удостоен офицерского креста ордена Почетного Легиона. То есть для Эдисона он представлял серьезную угрозу, и, по слухам, Эдисон выплатил ему приличные «отступные», чтобы Максим больше не занимался изобретениями в области электричества. По другой версии, один из знакомых сказал Максиму, чтобы тот бросил заниматься электричеством, так как можно гораздо больше заработать на оружии, помогая европейцам убивать друг друга.

Максим решил, что его машину для стрельбы будет приводить в действие короткий, всего на один дюйм, ход ствола назад после выстрела. Устройство для стрельбы, напоминающее пулемет, было создано в 1873 году, затем Максим занялся новыми изобретениями и проектами, и только через десять лет он вновь вспомнил о своем детище, доработал его, но ввиду сложной автоматики и этот прототип был ненадежным, только через два года появилось то, что мы можем назвать пулеметом Максима. Это было довольно громоздкое, тяжелое и неказистое устройство, но изобретатель решил продемонстрировать его потенциальным заказчикам. К этому он основательно подготовился, учтя опыт предыдущих неудач: одной из причин поражения в «электрической войне» с Эдисоном стала плохая патентная защита, и для пулемета Максим оформляет несколько патентов. Он основывает Maxim Gun Company вместе с несколькими партнерами, куда входил и британский «оружейный король» Виккерс, разрабатывает метод изготовления бездымного пороха для пулеметных патронов (иначе пулеметчик не видел цель из-за дыма).

В 1887 году Максим усовершенствует механизм подачи патронной ленты, так как подача патронов в его машинке для стрельбы без ленты была невозможна. И после неудачи показа в Британии (лорды решили, что машина громоздка и ненадежна, а расход патронов привел их в ужас) решил поехать в Италию. Здесь состоялась его встреча с представителем конкурирующей фирмы – Базилем Захаровым. Иногда Захарова считают русским (он и сам иногда поддерживал эту версию), но родителями Базилеуса Захариоса были греки, а русский, как и множество других языков, он хорошо знал из-за того, что детство свое провел в Одессе. В молодости он тоже перепробовал множество профессий: был сутенером, пожарным (в Стамбуле того времени это синоним рэкетира, так как пожарные тушили пожары за деньги, вымогая их у несчастных погорельцев). Не гнушались они и «трофеями» на пожаре, а, по слухам, часто сами устраивали эти самые пожары, если в городе давно ничего не горело, был менялой, торговал чем только ни придется, пока не прибился в качестве агента к компании шведа Торстена Норденфельда – одного из крупнейших европейских торговцев оружием. Захарову было поручено участвовать в конкурсе против пулемета Максима, так как компания Норден-фельда производила собственный вариант «пулемета» – картечницу с неподвижными горизонтально расположенными стволами. И вот, на демонстрации в Специи, в присутствии итальянской аристократии, пулемет Максима не мог сделать ни единого выстрела, так как пулеметчик был пьян (его подпоил неизвестный «доброжелатель»). Следующие «смотрины» состоялись в Вене – в первый день пулемет дал несколько очередей и замолк – разобрав механизм, Максим понял, что здесь не обошлось без постороннего вмешательства. На второй день изобретатель сам взялся за рукоятки пулемета. В присутствии императора Франца-Иосифа, выпустив 330 пуль за 30 секунд, Максим выбил на мишени императорские инициалы F и J. Присутствующие, включая императора, были поражены, «пулемет» Норденфельда на этом фоне выглядел бледно. Казалось бы, успех полный, но кто-то нашептал высшему военному руководству, что, да, «Максим» – прекрасный пулемет, но их собирают поштучно, вручную, и только Норденфельд может обеспечить выполнение крупного заказа для императорской армии.