Анатолий Подшивалов - Военный чиновник [litres]

Я понял, что представление с капитаном Пашутин во многом затеял ради меня, чтобы подбодрить: вот какой препарат придумал, людей спасаешь, жизни не калечишь и сам будешь молодцом, выздоровеешь. Пожелав нам с капитаном выздоровления, консилиум удалился.

А я тем временем размышлял, что если у них сверлят кости, то сделать элементарный аппарат Илизарова не составит труда: разъёмные кольца из нержавеющей или хромированной стали, выдерживающей многократную стерилизацию (ну из чего здесь сейчас делают хирургические инструменты), сделать не проблема, спицы с резьбой и гайки на них – тоже. А сколько проблем с лежачими больными решит! Вот этому капитану, моему соседу, после трех-четырех месяцев лежания с загипсованной ногой заново ходить придется учиться: сначала на костылях, потом с палкой и не факт, что хромоты не останется. А тут можно ногу нагружать – система спиц аппарата возьмет на себя всю нагрузку, приходящуюся на кость, атрофии мышц не будет, суставы работают, не говоря уже об удобствах для больного: меня уже стал доставать мой гипсовый доспех: рука под ним чешется, а почесать нельзя, такая мука!

За свою жизнь в двадцатом веке Андрей Андреевич дважды побывал в госпитале, один раз с пневмонией после гриппа и второй раз – перелом, который лечили в 7-м ЦВНИАГ [54], что в Сокольниках. Так что на аппараты Илизарова он насмотрелся достаточно. И кормежка в том госпитале была по летной норме, не то что в гражданских больницах, где потом пришлось побывать, там, если «с воли» не приносили, в нулевых от голода можно было ноги протянуть.

Здесь, в конце XIX века, в академической клинике, кормили не в пример лучше, чем в гражданских больничках новой России, пусть не как советских летчиков: с копченой колбаской, шоколадом и фруктами даже в «перестройку», когда опустели магазинные прилавки, но все же мясо больные получали каждый день и добавка желающим была всегда. К капитану приходила жена и подкармливала их домашней выпечкой, вареньем и всякими вкусностями, а однажды принесла бутылочку коньяка, и они отпраздновали день ангела соседа по палате.

Пройдя по палатам, Пашутин на обратном пути вновь заглянул ко мне:

– Не нужно ли чего, Александр Павлович? – озаботился начальник Академии. – Как питание, может, что-то дополнительное заказать?

– Спасибо за заботу, Виктор Васильевич, теперь я вижу, что в руководимой вами Академии и ее клиниках все делают, как надо, – польстил я «медицинскому генералу». – Просьба моя заключается в том, что, если помните, мы намечали совещание со специалистами по лечению туберкулеза [55]по поводу испытаний ПАСК: когда и как мы можем его провести. Другой препарат, ацетилсалициловая кислота, также будет полезен терапевтам, так как имеет противовоспалительный и обезболивающий эффект, а жаропонижающий будет полезен при банальных простудных заболеваниях. Кроме того, у меня уже здесь возникли идеи двух медицинских изобретений, которые могут произвести переворот в медицине. Нельзя ли мне поговорить с какими-нибудь толковыми приват-доцентами с кафедры физики и из здешних специалистов по лечению переломов (то есть в будущем – ортопедов).

– А мне можете в двух словах рассказать, или вы считаете, что старый мастодонт вроде меня, не поймет полет вашей мысли? – иронически спросил меня Пашутин.

– Пожалуйста, Виктор Васильевич! Первое изобретение: визуализация костей прямо через ткани организма, поможет определить, есть ли перелом и какой, может показать, где находится пуля или осколок, это же важнейшая информация для хирурга перед операцией. Также поможет выявить стадию туберкулезного процесса в легких, например, есть ли каверна [56]и каковы ее размеры. Изобретение основано на применении катодной лучевой трубки [57]Крукса, может быть, она есть даже здесь, на кафедре физики.

Второе изобретение, с виду очень простое, но сделает переворот в лечении переломов, особенно открытых и огнестрельных: вместо глухих гипсовых повязок система из двух разъемных колец и спиц зафиксирует любую трубчатую кость, что позволит больному намного раньше самостоятельно ходить и обслуживать себя. Теоретически эта система может даже удлинить конечность на шесть-восемь сантиметров, что достигается постепенным разведением отломков и нарастанием костной мозоли.

Я попросил бумажную салфетку и, как мог, изобразил конечность и проведенные через кость спицы аппарата, кольца и продольные тяги.

– Ну, батенька, вы, я смотрю, даже на госпитальной койке время не теряете, – удивленно проговорил Пашутин, разглядывая мой корявый рисунок. – А ведь в этом точно что-то есть, и это, как все гениальное, выглядит очень просто. Я прямо сейчас переговорю с руководством кафедры ортопедии [58], и мы к вам непременно зайдем.

Забрав мой рисунок, Пашутин ушел, зато за меня взялся капитан:

– Слушай, Александр (мы с первого дня были с ним на «ты», как товарищи по несчастью), а ведь я не знал, что лежу рядом с гениальным изобретателем, – удивленно обратился ко мне капитан. – Ну кто бы мог подумать?! Ведь это ты, выходит, мне ногу спас, а то ведь эскулапы могли бы ее укоротить на вершок [59] Вершок – около четырех с половиной сантиметров. , а то и больше. Кому бы такой офицер нужен был бы, шкандыбал бы себе на костыле, хорошо если бы вообще служить оставили где-нибудь, бумажки перебирать, какая уж тут гвардия. У нас в роду все генералы были, опозорил бы фамилию из-за мальчишки-графа, что к нам су-балтерном [60] Младший офицер в роте. в четвертую роту прислали. Бестолковый до невозможности, он и прострелил мне ногу на охоте. Хорошо еще, что главную жилу [61] Капитан имеет в виду бедренную артерию. не задело, а то бы кровью изошел на месте, и так натекло, что с резаного борова.

– Постой, Олег, а граф – подпоручик и скоро женится, а невеста тоже графиня и зовут Наташей?

– Точно, мы в пятницу только деньги на свадебный подарок от офицеров полка им собирали, – удивился капитан. – Знал бы, что он меня подстрелит, точно бы не дал ни копейки, и ведь в госпиталь не пришел узнать про меня, навестить, а может, мне тут ногу по его милости отчекрыжили! Хотя понятно, ему не до меня… Так ты знаешь его невесту?

– Нет, но может, тебя утешит, что рано или поздно, а ходить тому графенку придется с ветвистыми рогами, как тому оленю, которого ты не подстрелил.

Капитан захохотал, и тут дверь открылась, а на пороге появился профессор-ортопед со своими сотрудниками.

– Весело у вас тут, – улыбнувшись, похвалил нас профессор, – если больные смеются, значит, они поправляются. А я вот у Александра Павловича, изобретателя нашего, вместе с коллегами хочу подробности этого прибора узнать, – профессор показал мне мой рисунок.