Александр Дорнбург - Борьба на юге

Мое пожелание не сбылось. Командовать дивизией Келчевкому не пришлось. Но карьера его стремительно поперла в гору, так как он всюду высказывал себя горячим сторонником новой власти. Революция быстро несла его вверх. После ухода генерал-лейтенанта А. С. Санникова, он становится начальником штаба Армии, а затем через совсем небольшой срок, принимает на свои плечи бремя командования всей 9-й армией. Нет, бывают, конечно, вундеркинды, но Келчевский в их списках, судя по итогам своего короткого управления армией, явно не значился. Я же, дурак, если бы не свой язык, враг мой, вместо освободившегося поста начальника штаба, еле сохранил свое прежнее место в отделе.

Но, столкнувшись здесь с настоящей жизнью и действительными достижениями бури революции, переродившийся генерал Келчевский быстро понял пагубность своих заблуждений, а также ошибочность и необоснованность мартовских надежд. Казалось, он с каждой секундой всё глубже погружается в омут отчаяния.

После нашего горячего спора, этот деликатный вопрос уже никогда больше не поднимался, да и все последующее само по себе уже красноречиво говорило о достигнутых результатах "бескровной революции".

События развивались ускоренные темпом, неслись галопом, опережая собою всякие возможные предположения и, зачастую, поражая нас своей причудливой последовательностью.

Дожили мы и до того замечательного момента, когда вынуждены были снять свои погоны как недемократический символ и помню, как мы, встречаясь друг с другом, избегали смотреть в глаза, будто бы каждый из нас совершил что-то постыдное, нехорошее.

Между тем, с каждым днем становилось очевиднее, что здесь на фронте все окончательно гибнет и всякие попытки какой бы то ни было работы с революционными представителями новой демократической власти, будут бесцельны и безрезультатны. А время слабости не прощало.

Всякие боевые действия окончательно прекратились. Благо, что впереди нас фронт проходил по Карпатским горам и мы могли жить здесь относительно спокойно. Новомодные лозунги "без аннексий и контрибуций", "долой войну" – делали свое черное дело. Дезертирство развилось до фантастического предела; целыми ватагами солдаты оставляли свои позиции и распылялись в тылу, а еще стоявшие части никаких приказов не исполняли, власти не признавали, все время шли в них бесконечные митинги, выборы, смены и назначения себе новых начальников. Революционная обстановка словно грязную пену постоянно выталкивала наверх очень странных людей: балаболов и краснобаев, явных мошенников, криминальный элемент, буйных сумасшедших.

В это время я был начальником "Военно-дорожного отдела" штаба 9-й армии. У нас этот неуставной отдел возник еще в самом начале войны, так сказать явочным порядком, по мысли талантливого начальника штаба армии генерала-лейтенанта Санникова. Как известно, положением о полевом управлении войск в военное время он предусмотрен не был, что нельзя не признать большим упущением. Но, опыт ужасной войны и сама жизнь показали, что наличие такого отдела в штабе армии является безусловной необходимостью.

По должности своей, я неоднократно бывал в поездках и командировках в тыловом районе корпусов и армий, наблюдая и контролируя, как состояние главных железнодорожных узлов, так и работы по постройке и поддержанию в порядке шоссейных и грунтовых дорог, а также разного рода мостов и переправ.

Само собой разумеется, что солидность, интенсивность и последовательность хода работ, а также окончание их, всегда находились в тесной зависимости от требований текущей боевой обстановки и соображений оперативного порядка. Находясь в генерал-квартирмейстерском отделе и, следовательно, будучи всегда в курсе текущей обстановки на фронте и оперативных предположений, а вместе с тем, непрестанно следя за тылом, я мог, внося известные коррективы, приурочивать и согласовать работы в соответствии с оперативными требованиями.

Мои частые поездки дали мне достаточный опыт по небольшим, не всегда заметным для непривычного глаза, признакам в тылу, делать иногда довольно правильные выводы о состоянии и боеспособности наших войск. К моему глубокому огорчению, я мало встречал старших военачальников, которые бы ясно сознавали всю важность поддержания порядка в тылу, видели бы непрерывную связь тыла и боевой линии и отчетливо представляли себе, что дух войск в значительной мере зависит от порядка в тылу, его жизни и настроения тыловых частей.

В тылу давно творилась явная вакханалия. Пожар в борделе во время наводнения! Многим известно, что тыл это – зло и зло неизбежное. Но от старшего начальника многое зависит – уменьшить вредные стороны тыла до минимума или дать им пышно расцвести и своим ядовитым запахом не только одурманить, но и отравить все прекрасное, героическое – боевое. Тыл как магнит, тянет к себе все трусливое, малодушное, темное, жадное до личной наживы и внешнего блеска.

Для кого война, а для кого – мать родна! Война – большие деньги, которые надо быстро освоить. Здесь, в тылу, кипит и несется беспорядочная, полная интриг и сплетен жизнь. Злостная спекуляция, тунеядство и выслуживание с "черных ходов" – обычные спутники тыловой жизни. Здесь царит неудержимая погоня и лихорадочная поспешность в короткий срок использовать всю сумму возможных благ и удовольствий. Тыл и не любит и боится фронта. Крепнет фронт – наглеет тыл, совершенно забывая фронт; последний приближается – тыл волнуется, трусливо мечется во все стороны и, возмущаясь, бранит вероломный фронт, не сумевший сохранить хрупкое благополучие тыла.

Тыл – царство темных героев с громадной местной популярностью и апломбом, но совершенно неизвестных на фронте. "Лучшие люди" – военные подрядчики, земские гусары и прочие водевильные персонажи. Развязно, самоуверенно, подчас открыто, они цинично критикуют действия фронта. Обычно это – щеголи, одетые с иголочки и обвешенные всеми принадлежностями боевого воинского отличия. Все они ведут беспечный и шикарный образ жизни, располагая неизвестно каким способом, добытыми огромными суммами денег. Они горды и на особом привилегированном положении, так как за каждым из них стоят "высокие покровителя" и потому они неуязвимы.

Чем дальше от фронта, чем глубже в тыл, тем резче меняется картина тыловой жизни, поражая своей беззаботностью, сытостью, пышностью и бесшабашным разгулом. Победа и неуспех воспринимаются здесь очень чутко, комментируются на все лады, рождая необоснованные слухи и сплетни и создавая нездоровую зараженную атмосферу. И каждый рядовой боец и офицер должен так или иначе вдыхать эту отравленную атмосферу. Первое представление о фронте у них зарождается, в сущности, уже в армейском районе, передвижение в котором, зачастую, совершается по шоссейным и грунтовым дорогам, иначе говоря, – по этапам. И, конечно, то, что они видят, слышат, та или иная жизнь здесь оставляет на них первое, а, следовательно и наиболее острое впечатление.