Андрей Булычев - Мы вернемся!

— Вашбродь, первый плутонг роты весь здесь, сейчас сюды и замыкающая тройка с Карпычем подойдёт, — доложился унтер. — Какие будут ещё ваши указания?

— Всё те же, — ответил поручик. — План мы пока не меняем. Ты, Трифон, расставляй свой плутонг широким кольцом. Как только увидишь, что мы «сняли» обоих караульных, подашь сигнал для своих егерей, и вы тут же берёте в штыки всех тех, кто расположился у костров в низине. Коли сумеете, так одного, а лучше бы, конечно, двух турок живыми возьмите, попробуем потом их «по горячему» допросить.

— Понял, вашбродь, — кивнул Андреянов. — Разрешите расставлять людей?

— Давай, Трифон, только по-тихому всё делайте, караульных нам не спугните! — ответил ему ротный и повернулся к Бориске. — Борис, бери братьев сербов из своего звена, и двигайте к лошадям, срежьте там того певуна под деревом, про которого ты давеча рассказывал. Помни: лошадь — животное чуткое, порою похлеще сторожевой собаки будет, но тебя-то они любят, это я знаю. Чай, уж не спугнёшь там никого, справишься?

— Так точно, Ваше благородие, всё как надо сделаем, — улыбнулся своей щербатой улыбкой разведчик и отполз от куста в темень.

— Ну что, Федя, а нам с тобой, как обычно, самое сложное досталось — это по-тихому караульных снять. — Лёшка отстегнул саблю и прислонил её вместе со штуцером к кусту. Сюда же приставил и оба наплечных подсумка. Всё, теперь ему уже ничего не мешало. В каждой руке у него было по небольшому швырковому ножу, на крайний случай ещё есть пара пистолей, ну и гольбейн.

— Фёдор, твой верхний, бери с собой Афанасьева, как только его там срежете, рукой мне махни, я буду вас ждать. Опосля твоего сигнала того, что сидит у костров, сам уже стану брать.

— Хорошо, Ляксей Петрович, — блестя глазами, ответил Цыган и так же, как только что и его командир, приставил к кусту свой штуцер с саблей. — Ну, всё, Васятка, поползли!

Лёшка с Куртом обогнули куст и, опустившись на землю, заскользили к низинке. Земля была влажной и чуть приминалась под локтями и коленями.

— А теперь крадёмся змейкой, — и пара скользнула в низинку уже по-пластунски.

Листвы на кустах ещё не было, и приходилось плотней прижиматься к земле. Благо что от караульных их сейчас укрывала большая куча валежника. «Вот от неё-то и нужно будет метать ножи», — подумал Алексей, чуть приподнявшись. Силуэт верхнего караульного чётко виднелся на гребне обрыва, подсвечиваемый всполохами от костров. Вот он как-то странно дёрнулся и пропал из поля зрения, словно бы наклоняясь к земле. Прошло секунд пять, и он опять появился на своём прежнем месте. Лёшка протёр глаза, вроде всё то же, такой же малахай на голове, так же сидит, сгорбившись и подобрав под себя ноги. Вдруг «караульный» поднял руку и взмахнул ею в воздухе несколько раз.

«Всё, Фёдор с Василием сработали нормально, — понял Лёшка. — А вот теперь и наша очередь с Куртом!»

Алексей, огибая кучу валежника, уже было хотел взять левее и затем вылезти на открытое место, как вдруг его резко дёрнули сзади за ногу. Он приник к земле и, обернувшись, посмотрел на напарника.

— Прижмись, сюда караульный идёт, — прошептал Курт. Действительно, сопя и вздыхая, к куче с дровами приближался «их», второй, часовой.

«Нужно резать сейчас, — решил Егоров, приподнимаясь с земли. — Потом, когда он будет с дровами на плече или с охапкой их в руках, мы тут такой тарарам устроим! Да и времени тянуть с нападением нет, вот-вот уже сюда остальные лодки подойдут!»

Всё получилось очень быстро, турок вышел за пределы освещения от ближайшего костра, и его глаза даже не смогли различить в размытом тёмном силуэте у кучи валежника человека. Хэть! Хэть! Лёшка резко выдохнул, посылая оба швырковых ножа в цель. Турок словно бы споткнулся и мешком бесшумно рухнул на землю.

Вокруг всё было тихо. Ночной лагерь продолжал спокойно спать. Не отходя от кучи валежника, Егоров приподнялся и несколько раз махнул рукой. Ну а вот теперь дело уже за плутонгом! Недалеко, откуда-то из-за ближних кустов, раздалось уханье совы, и к Егорову подполз барабанщик Лёнька с вестовым.

— Ваше, господин поручик, — и он протянул командиру его штуцер с саблей и подсумками. — А Афонька вон Куртово оружие притащил. У Трифона всё готово, вот-вот они уже начнут.

Наверное, колоть и резать людей во сне или же спросонья было делом неблагородным, в «просвещённый» двадцать первый век на старшего лейтенанта Егорова, возможно, и нашлись бы те, кто его за это бы осудил. Правда, были бы они точно не из среды тех, кто привык рисковать своей жизнью и кто терял уже на войне друзей. В век поручика русской императорской армии Егорова из темноты вдруг выскочило кольцо егерей с ружьями наперевес, и с горящими на острие штыков отблесками пламени солдаты ринулись к кострам.

— А-а-а! — раздался истошный визг и рёв, там слышались глухие удары, хруст и крики боли. Не прошло и минуты, а над лагерем уже нависла тишина.

— Всё, вашбродь, покончили с туркой, — доложился Трифон, вытирая каким-то лоскутом кровь со своего штыка-кортика. — Двоих там живыми взяли, всё как вы и приказывали. Правда, ребятки их сгоряча тоже маненько там помяли. Но петь они теперяча как птички будут. Испуганные потому как очень!

— Как же не испужаться, когда посередь ночи вот такая орава со штыками накинулась, — проворчал Карпыч. — Всё, Андреянов, пленные они теперяча, не можно их смерти али мучительству предавать, а то безоружных мять они больно горазды! Понравилося!

— Да нет, дядь Вань, я ведь караул к ним приставил, чтобы без глупостей. Это ж в самую первую минуту новенькие, када были в азарте, разошлись, — оправдывался Трифон. — Не успели они пока к крови да к смертушке привыкнуть. Наглядятся ещё, умаются, спокойнее потом станут.

Двое пленных были действительно «помяты»: у обоих наливались синяки под глазами, у одного из носа бежала обильно кровь. Сидели они спина к спине на земле, а подле них стоял караул со штыками на ружьях. Вид у обоих турок был испуганный.

— Ну что же, по горячему и допрашивать их будет легче, — решил Егоров и крикнул вестовому Афоньке: — Быстро сюда воды принеси! — Сам же присел на подставленный чурбак. — Rus müfrezesinin komutanıyım. Bunların hepsi benim insanlarım! [1] Я командир русского отряда. Это всё мои люди! (Тур.) — и Алексей указал рукой на снующих по всей впадине солдат. — Эти воины — егеря, у вас их зовут «зелёные шайтаны»? Правильно? Вы поняли, что я вам сказал? Отвечайте!

— Да, господин! — затараторили оба пленных. — Смилуйтесь, не убивайте нас, мы не сделали русским ничего плохого! Мы ведь даже не успели поучаствовать в боях. Нас вот только две недели назад пригнали сюда из Варны, а туда доставили кораблями из Египта.

— О как! — удивился Егоров. — Афанасий, дай-ка пленным воды, пусть они немного в себя придут!