Дмитрий Ра - Баганутый

Я посмотрел на Дрына:

— Рассказывай. И покороче. У меня очень и очень дерьмовое настроение. И если это не крутые наемники или новые жители Серпа, то я за себя не ручаюсь…

Дрын переглянулся с Цирионом. Эльф начал первым:

— Настроение мы тебе точно попортим. Но хочу, чтобы ты был благоразумен. Я как раз отговаривал нашего всеми любимого Дрына от опрометчивых действий.

— Харе воду мутить. Говорите, — пискляво рыкнул я.

— Как скажешь.

И они стали рассказывать. Как оказалось, вчера к ним наведались люди. Много. Около двух сотен разодетых в гномьи доспехи воинов, половина из которых с магическим даром. Они представились посланниками какого-то хитроотъёбанного жизнью и властью графа, которому, в свою очередь, было велено разобраться с щепетильной ситуацией, когда я попугал королевское собрание на горе. Как я и думал, люди посчитали это провокацией, актом запугивания великих наций и попыткой помешать переговорам глав государств. В общем, на что я и рассчитывал.

— И? — развел я руками. — Херли им надо?

Ответил Дрын:

— Им нужен ты, вождь. О твоих, как его, умениях теперь многие знают. И зашевелились. Гномы, кстати, тоже что-то удумали. Приходил тут один очень важный и пузатый, весь в золоте. Сказал, что очень заинтересован в сотрудничестве с нами. Но он хочет поговорить лично с тобой, а Дарин с которым ты дело ведешь, пропал. Говорят, что-то с ним случилось неприятное. Камень на голову упал.

— Камень на голову? Гному? — фыркнул я.

— Точно, — зевнул Дрын, крепче сжимая древко копья.

Цирион кашлянул:

— Трайл, люди тоже свой визит называют сотрудничеством…

— Но? — напрягся я.

— Говорят, что сотрудничают они только с тобой. И приглашают в столицу. И если бы ты не появился в течение недели, то они прировняли бы Серп к логову пиратов. И были бы правы.

Мои молочные зубы стали выпадать из-за стиснувшейся челюсти.

— Понятно. Значит меня хотят и гномы, и люди. Что с эльфами?

Дрын перекинул копье в другую руку:

— У них своих проблем полно после нападения на Гашарт. Слышал, что орки выслали подкрепление, а вот люди и гномы не спешат помогать ушастым.

Гил нервно поерзал на месте, но ничего не сказал.

Ага, или Эридрас был их посланником. А я его сожрал… И теперь очень сомневаюсь в правильности этого поступка.

Я задумался.

А потом раздумался.

Настроение у меня было настолько паршивым, что думать никак не хотелось. Я встал со скамьи, поправил рубашонку с желтыми цветочками.

— За мной, живо. Гил, останься здесь. Сторожи… лавки, — махнул я ручонкой и вышел из дома.

Цирион первым выбежал за мной, от него веяло паническим беспокойством:

— Вестник, что ты хочешь сделать? Давай обговорим. Не надо поспешных действий.

— Поспешных? — резко развернулся я, метая из глаз искры праведного гнева. — Ты же умный, не видишь, что происходит? И те, и другие хотят поиметь нас. Меня скрутят при первой же возможности, и я буду омолаживать королевских особ тысячи лет. А вас просто перебьют. Ты об этом не думал?

— Конечно! — повысил голос эльф. — Поэтому нужно подумать…

— О, да! Я очень хорошо подумал. Так, где тут у вас срут?

Тишина. Эльф хлопал глазами. Дрын, будучи орком, вышел из ступора первым, ткнул пальцев в сторону:

— Во-о-она тама.

Я быстро зашагал. По пути Цирион пытался меня отговорить от чего-то во имя Ашхаи, но от этого я распылился еще больше:

— Да что ты знаешь об Ашхае! — зашипел я на него. — Да помоги мне уже.

Я передал ведро Дрыну и кивнул на специальное отверстие. Воняло оттуда знатно. Хз, что это за странная дырень, но вроде как вдоль отвода в подземную сортирню есть несколько таких дыр. Орки срали так, что периодически канализация засорялась. И вот сейчас Дрын с омерзением наполнил ведерко вонючими до кровьглазануимразьвоняетажпиздец испражнениями. Я тощими ручками ухватился за ведерко, еле-еле волоча его к дому с людьми.

Блять, тяжелое — то какое.

— Дрын, поставь мне на голову. Как индусу. Да вот так. Спасибо.

Спина грозилась переломиться, но я стоически держал равновесие.

— Заходим вместе. Будут сильно рыпаться — бейте, убивайте. Ясно?

— Ага, — зевнул Дрын.

— Цирион, — посмотрел я на эльфа. — Рассчитываю на тебя. Вижу, что ты маг очень крутой.

— Вестник, пока не поздно…

Мы бесцеремонно зашли в дом.

— Здрась. Я — Трайл. Умею делать королей и графов вечно молодыми и очень сильными. Ждали меня?

Нас встретили с изумлением. Крысиный монах дернулся, но я успел первым. С силой толкнул ведро вперед, сгибаясь.

Орочий понос сделал монаха не таким белоснежным. Ведро осталось на его голове. Брызги разлетелись во все стороны, в том числе и на вкусногопахнущего барашка, о чем я пожалел больше всего.

— Но у меня есть недостаток, — оскалился я. — Я очень маленький и неуклюжий. Кстати, — поглядел я на сочное мясо. — Приятного аппетита, гомики ебучие.

Цирион застонал, Дрын одобрительно закивал, крепче сжимая копье двумя руками.

Воины обнажили вычурное оружие. Выглядело оно не только красиво. И уверен, разрубает не только бумагу, но и мясо, как бумагу. Монах ухватился за ведро, стягивая его с головы. Я слышал утробно-блевотные звуки. Согласен, меня бы тоже воротило.

Цирион спасовал какие-то знаки руками и его объяло желтым, как солнце, пламенем. Он при этом не пострадал, как и его одежда.

Я тоже не останусь беззащитным. Хоть во мне лишь половина от половины магии, я с легкостью могу претендовать на звание магиуса третьей или даже второй ступени.

Техника обители земной тверди.

Круг четвертый.

Земляной покров.

Так усердно выложенный гномами пол разрушался, формируя вокруг хрупкого тельца панцирь. Этим заклинанием я никогда не пользовался. Оно бессмысленно бьет по подвижности. Да и какой смысл, если ты вампир. Но сейчас я — маленький и неловкий ребенок. На меня дунь и развалюсь пополам. Так хоть какая-то защита.

Земляной доспех прикрыл лицо не полностью, сформировав забрало, через которое голос должен звучать не таким детским.

Воины бросились на нас, сияя магией. Быстрые, сильные. Будет непросто. Но!

Я поднял руки ровно тогда же, когда монах снял с себя ведро и, перебарывая блевотный порыв, закричал:

— Отставить!

Воины в дерьме послушно замерли на месте, но мечи в ножны не убрали. Сквозь причудливое забрало шлемов выходил пар тяжелого дыхания, несвойственного для летнего времени.

Одновременно с монахом я закричал писклявым голосом:

— Убьёте меня — король разочаруется!

Ох, если бы не приказ монаха, то вряд ли воинов остановил бы такой аргумент. Наверное, сначала надо было об этом сказать, а уж потом разбрасываться дерьмом. Но я был зол и расстроен. Поэтому немного проигнорировал логику.