Михаил Ланцов - Воевода

— Вот неожиданность, — хлопнул себя по бедру воевода. — Не ожидал тебя увидеть.

— И я надеялся, что Всевышний отнесет. Но у него, видно, свои планы.

— Ты подневольно приехал, что ли?

— В какой-то мере, — вяло улыбнувшись ответил Ахмет. — Я приехал предупредить тебя. На твои земли набег собирают в скорости. Не ведаю насколько я их опережаю, надеюсь, у тебя будет хотя бы седмица. Но за то не поручусь.

— Предупредить? Зачем тебе меня предупреждать?

— После этих всех неудачных походов меня с моим родом вытеснили с хороших кочевий и оттеснили ближе к Туле. Так что теперь сориться с тобой мне не с руки.

— А что так? Раньше ведь в степи иначе было.

— Раньше. Но я как раньше не хочу. Крови моего рода пролилось много. Слишком много. А ты вот — под боком. Ежели люто разойдемся — род мой может и не выжить.

— Резонно, — кивнул Андрей. — А тебя не накажут за то, что ты пришел меня предупреждать?

— Может и накажут, если узнают. Но ты ведь болтать о том не станешь, так ведь?

— И мои люди тоже не будут, — кивнул Андрей, скосившись на нескольких присутствующих воинов. И те синхронно кивнули.

— А значит для всех я приехал с тобой торг вести о шерсти. Вся степь уже знает, что ты шерсть скупаешь. И не только овечью, но и верблюжью. Так что, почему бы мне не обсудить с тобой торг? Зазорного в этом нет ничего.

— И то верно. А что еще знает степь?

— Болтают многое, — уклончиво ответил Ахмет и чуть попятился, давая понять, что делиться сплетнями не намерен. Во всяком случае, пока.

Андрей хмыкнул.

Этот человек не пришел бы к нему, не зная, что за воеводой сила. В степи уважали и признавали только ее. Сила… сила… а не выгода привела Ахмета сюда. И он явно на это намекнул. Наверняка, после битвы на Гоголе и захвате ханского бунчука у Андрея была репутация самая невероятная. Вроде какого-то великого батыра, за которого сражается и небо, и земля. Особенно в канве старых историй. Ведь байки про оборотня, поднятие мертвых, призвание духов и прочие мистические бредни, никуда не делись. Если они по Туле ходят, несмотря на методичное пресечение, то по степи и подавно…

— Что ты хочешь за свою помощь? — после долгой паузы спросил Андрей.

— Ничего. Я просто предупредил того, с кем хочу мирно жить, — вполне вежливо ответил он. Воевода же трактовал это как поиск прощения за ошибки прошлого. И, судя по глазам Ахмета, он не ошибся в своем предположении.

— Я всегда рад доброму соседству, — ответил ему Андрей. — Надеюсь ты погостишь в Туле день-другой. Нам нужно будет обсудить торговлю шерстью. Например, завтра.

— Разумеется, — кивнул Ахмет и сделав три шага назад, покинул помещение.

— Ты веришь ему? — спросил Данила, когда Ахмет ушел.

— А зачем ему врать?

— Чтобы ты выступил с полком к вотчине. А они напали на Тулу. Сам понимаешь — Царь за такое по голове не погладит. Посад ведь пожгут. Людей порежут.

— Резонно. Но он остается тут. Ведь так?

— Так.

— Жена моя в Туле. Дети мои в Туле. В вотчине близких моих нет. Зачем на нее нападать?

— Добра там хватает.

— Действительно много они не соберут. А малый отряд там может все зубы обломать. Стены уже высокие — с лестницами не по лазишь. Ворота одни. Проход узкий и один. Максимум — кого-то в поле возьмут. Так что… — развел он руками. — Все ведь за стенами. Ну, почти все.

Данила хмыкнул. Андрей же продолжил:

— Это, во-первых. А во-вторых, степь слухами полниться. И те, кто на меня нападут, потом станут болтать. Хвалиться. Через что, приложив немного усилий я узнаю о том, кто это сделал и где он живет. Ведь я могу это узнать?

— Вполне, — чуть подумав, ответил Данила.

— Вряд ли они откуда-то сильно издалека. Дней пять-десять пути, край пятнадцать. Так ведь? Вот. А значит мне ничто не мешает уже самому напасть на их кочевье. И всех там под нож пустить.

— Но мы обычно так не делаем.

— Закон Чингисхана гласит, что врагов нужно убивать всех, проявляя милосердие только к тем, кто ниже тележной чеку. А Чингисхан — это альфа и омега степи. Он знал, о чем говорил. Ибо иного в степи не понимают.

— Кхм. — кашлянул в кулак Данила. — А с малышами что? Куда их на себе тащить?

— Зачем тащить? Воин убивает тех, кто выше тележной чеки. И угоняет весь их скот, все их имущество. Дети же остаются в поле, предоставленные сами себе. Если Небо будет к ним благосклонно, то они выживут. Если нет, то… — развел руками Андрей. — Степь не терпит слабости. И если ты не наказываешь, если ты не мстишь, то тебя считают слабым. Ты разве не знал?

Данила нахмурился.

— И ты будешь мстить?

— Без всякого сомнения. И Тенгри тому свидетель. — произнес Андрей, коснувшись ладонью сначала сердца, а потом лба.

— Тенгри?

— Так древние обитатели степи называли Всевышнего.

На этом их разговор закончился.

Андрей не стал предпринимать никаких решительных действий. Ограничился тем, что послал в вотчину гонца с предупреждением. Посчитав это достаточным. Ну и шепнул Даниле о своих планах, не беря с того обещания молчать. А значит он начнет болтать… болтать… болтать… и слухи побегут стремительными ручейками, уходя в том числе и в степь…

Прибытие Ахмета со своими родичами «под бочок» к тульским владениям Царя выглядел многогранно и соблазнительно. В первую очередь потому, что позволяло привлекать их к себе на службу. В теории. Однако Андрей сему не радовался. С одной стороны, он прекрасно знал, что вояки они аховые. А с другой, не испытывал никакого доверия к словам жителей степи. Они ведь вольные волки — захотели пришли, захотели ушли, в случае, если сила теперь за другим. Впрочем, мысли об Ахмете и грядущем нападении на вотчину его не отпускали до самого обеда.

В этот раз ему пришлось принимать пищу наспех. Практически в одиночку. Того требовали дела — он засидел на одном из строящихся объектов. И пришлось вкушать еду от котелка местных работяг, чтобы не терять времени. Что он и сделал без всяких сомнений и переживаний.

Да, не по статусу. Но работникам такое нравилось. Потому что воевода вроде как проверял качество их питания. Там была уха. Обычная уха.

Похлебал он ее. Демонстративно немного. Но так, чтобы в животе не урчало.

Поболтал с работниками.

И поехал дальше. Однако через три часа ему стало плохо. Во рту появился металлический вкус, смешанный с привкусом крови. Голова закружилась и заболела, как и живот, который стало буквально резать и крутить. Появилась сильная, нарастающая слабость.

— Твою мать… — тихо прошептал Андрей, когда понял, что произошло.

Сплюнул слюну, которой стало на удивление много во рту. И спешно отправился к палатам воеводы. Отдавая на ходу указания.

— Проверить состояние тех мужичков, с которыми я трапезничал.