Владимир Панин - Карельский блицкриг [litres]

– Ладно, не будем гадать на кофейной гуще. Как говорят военные, война план покажет, – прервал прения Сталин. – Но появление нового русского правительства не должно застать нас врасплох. Какие есть предложения?

– Думаю, что на их русское правительство в Финляндии мы должны ответить своим финским правительством в СССР. Мало ли у нас финнов для этого дела осталось… – высказал предложение Жданов.

– Верно говоришь, Андрей. Сразу после занятия любого финского городка следует объявить о создании нового финского правительства. Они хотят иметь две России, так пусть получают две Финляндии… – подхватил его предложение Молотов.

– Думаю, что это будет верным ходом, – согласился Сталин. – Посадить их в Хельсинки, конечно, мало шансов при таком зверином антисоветизме, в котором погрязла Финляндия. Но доставить лишние хлопоты господину Каллио стоит. В борьбе с противником не на жизнь, а насмерть не следует пренебрегать никакими средствами. Товарищ Жданов, создание нового финского правительства и обеспечение его всем необходимым, включая радиостанцию, поручается вам.

– Понятно, товарищ Сталин, – секретарь Ленинградского обкома сделал пометки в своем блокноте, – постараемся сделать в лучшем виде.

– Сделайте. А тебе, Лаврентий, особое задание, наблюдение за Троцким. Чует мое сердце, что к нему приедут гости с интересным предложением, от которого обычно не отказываются.

Предчувствие не обмануло вождя. Через пять дней после совещания в Кремле наружное наблюдение зафиксировало появление гостей на мексиканской вилле Троцкого, которых тот с радостью принял.

О чем говорил лидер IV Интернационала с посланниками большого капитала, было пока неизвестно. Своих людей в близком окружении Троцкого, способных осветить этот вопрос, у Берии не было, но уже сам визит давал обильную пищу для размышлений.

Когда нарком НКВД доложил Сталину о встрече, тот сильно встревожился.

– Троцкий, конечно, отказался возглавить правительство до того, как финны нанесут нам серьезное поражение. Вот тогда, когда на всех углах будут кричать о сокрушительном разгроме нашей армии, можно будет выходить из подполья и объявлять о своих претензиях на власть. Как он говорил: «Власть надо брать, когда войска противника будут стоять в ста километрах от столицы». Все верно, самый удобный момент для переворота.

Вождь внимательно посмотрел на наркома.

– Троцкий стал нам очень опасен. Первый раз он нам крепко нагадил в Испании, когда его сторонники подняли мятеж в Барселоне и спутали нам все карты в борьбе с Франко. Теперь он вступил в связь с американцами и англичанами и готов возглавить новое российское правительство… – Сталин сделал паузу, а затем, собравшись с духом, произнес: – Его надо убирать, и чем скорее, тем лучше. Даже если нам удастся сорвать новую иностранную интервенцию в Россию, он по-прежнему будет представлять для нас смертельную угрозу. Ради достижения своей цели он пойдет на союз с кем угодно. С англичанами, американцами, немцами, японцами, хоть с чертом и дьяволом. Его нужно убирать. Это можно будет поручить мексиканским товарищам?

– Да, конечно. Комбриг Сикейрос рвется в бой. У него свои счеты с троцкистами по Испании.

– Вот и отлично. Пошлите надежного человека ему в помощь и приступайте. Троцкий в Финляндии, а тем более в Архангельске – это бомба.

Сталин встал, подошел к висевшей на стене карте Советского Союза и негромко произнес:

– До Ленинграда всего двадцать семь километров, но их еще надо суметь пройти.

Финны, так же как и кремлевский горец, хорошо умели считать километры и надеялись их быстро преодолеть. Воинственный угар вскружил голову не только высоким политикам, но и простым солдатам и офицерам. В войсках, придвинутых в предполье к линии Маннергейма в районе реки Сестры, шли жаркие дискуссии о предстоящем походе на восток.

В жарких спорах горячие финские парни решали вопрос, как быстро они разобьют «красных» и где пройдет новая восточная граница великой Суоми.

– Я этих красных сволочей двадцать лет назад бил так, что они от меня бежали как трусливые зайцы! – грозно вещал капитан Пуккенен, приняв на грудь стакан горячительного напитка. – Летели так, что пятки сверкали, ибо знали, что если попадут в руки Юхо Пуккенену, он из них шкуры кровавые ремни нарежет и солью посыплет.

Грозный вид капитана и нож, зажатый в его руке, не оставляли никаких сомнений у слушателей, что все именно так и было.

– Мы их всех, и баб, и мужиков, и детей, всех носителей красной заразы убивали. Кого штыком, кого топором, а кого и шомполом в ухо и головой об стену ради экономии патронов. Все они были одним миром мазаны – эти русские.

– Но, быть может, среди них не все были красными. Дети наверняка не успели проникнуться духом большевизма, – неудачно встрял в эпическое повествование капитана Нико Пирволяйнен. Выпускник университета, он только недавно получил погоны и не успел как следует проникнуться духом «Великой Финляндии».

– Молчать! – взревел обиженный капитан. – Дети не успели сейчас, но их потом этому в школе научат, разве это не понятно?! Каждый русский, живущий в Карелии и Лапландии, наш потенциальный враг, и мы не имеем права проявлять к ним никакой жалости. Сегодня ты пожалел мальчишку или девчонку, а завтра они тебе в спину выстрелят. Думать надо, Пирволяйнен!

– Я думаю, господин капитан, – пугливо съежился вчерашний студент, но разгоряченного офицера уже нельзя было остановить.

– Плохо думаете! Если вы в бою будете позволять себе сентиментальничать по отношению к врагу, ваша песенка спета! Вы должны знать только одно: любого русского надо убить, независимо от того, мужчина перед тобой стоит или женщина, больной он или раненый. Он должен быть убит, чтобы освободить нам жизненное пространство на востоке. Ты согласен со мной?! – разгоряченный спиртным капитан вперил требовательный взгляд в своего подчиненного и для наглядности ткнул в него грязным корявым пальцем. Как раз перед этим он резал кровяную колбасу и немного запачкал руки.

– Мужчин да, но женщин и детей… – замялся Пирволяйнен, чем еще больше разозлил капитана.

– Вот из-за таких умников мы двадцать лет назад не смогли сделать то, что должны были сделать. Именно такие осторожные, как ты, дали нам приказ отступить с нашей исконной земли, и мы были вынуждены подчиниться. Это благодаря вам нынешняя граница проходит не по берегу Белого моря и русские свиньи владеют нашими землями в устье Невы. Это из-за вас умников мы вынуждены шагать к Уралу не от Архангельска, а от Ладоги! – далее следовала непереводимая игра слов финского диалекта, от которых несчастный студент судорожно подтянул ноги и сжался в комок.