Гарри Тертлдав - Конец начала

Он поцеловал её, а затем сказал:

- Я должен, милая. Всем плевать на Чарли, а он, ведь, мой друг.

Сьюзи глубоко вздохнула. Если бы она сказала "Если бы ты меня любил...", то возникли бы сложности. Ещё несколько месяцев назад она так и сказала бы. Однако сейчас она сказала иначе:

- Я не вправе тебя отговаривать, правда?

- Неа.

- Тогда, буду ждать твоего возвращения.

На этот раз она не стала манить его пальцем - она ткнула им его в ребро.

- А теперь, полагаю, ты ждёшь какого-то веселья. Ждёшь, ведь? А? Ждёшь? - И снова ткнула его пальцем.

- Кто? Я? - спросил Оскар, словно, ни о чём подобном не думал. Сьюзи рассмеялась, видимо, заметила его уловку. Той же ночью они страстно наслаждались обществом друг друга. Спал Оскар крепко.

Утром он отправился в Гонолулу Хале. Жизнь продолжалась даже под властью японцев. Люди женились. Продавали и покупали недвижимость. Платили за неё налоги. Получали торговые лицензии. Судились друг с другом. Большинство клерков, работавших на Американские Гавайские территории, продолжали работать и на Японское Королевство Гавайи.

Впрочем, появился и новый отдел. Над его дверью висела табличка: "ОСОБЫЕ СЛУЧАИ". Она, конечно, не означала "Оставь надежду, всяк сюда входящий", но смысл был примерно тем же. Несколько человек, стоявших в других, более безопасных очередях, уставились на входящего Оскара. Маленькая пожилая женщина, хапа - гавайка, а, возможно, полугавайка-полукитаянка, перекрестилась.

Сидевший за столом клерк тех же кровей, поднял взгляд от бумаг. На дощечке значилось имя: "Альфред Чои". Он изо всех сил старался показать, что удивить его нечем.

- Да? Чего желаете?

- У меня есть приятель, которого, эм, арестовали. Я не считаю, что он что-то натворил, поэтому хочу помочь его вытащить, - сказал Оскар.

- Обратитесь в полицию, или к адвокату, - ответил Альфред Чои.

Оскар печально помотал головой. Чои посмотрел на него так, словно дверь не открывалась, и через неё никто не входил.

- Этот человек, этот "друг", - последнее слово он произнес, словно какое-то ругательство, - имел какое-то отношение к оккупационным властям?

- Ага, - признал Оскар, ещё более печально, чем до этого мотал головой.

- Назовите его имя.

- Чарли Каапу.

Оскар подумал, что сейчас Чои нажмёт потайную кнопку и в комнату ворвётся десяток сотрудников кэмпэйтай с пистолетами и самурайскими мечами наперевес. Ничего подобного не произошло. Клерк поднялся, подошёл к четырёхстворчатому шкафу, стоявшему метрах в трёх от него, и около минуты изучал содержимое третьей створки.

Когда он вернулся, его лицо было мрачным.

- Вы ничем ему не поможете, - сказал он. - Я ничем ему не помогу. Никто не поможет. Им занимаются оккупационные власти.

- Он, что, мёртв?

Оскар не хотел даже думать об этом, не то, что произносить вслух.

Альфред Чои помотал головой.

- Пока нет, - ответил он и его слова не сулили ничего хорошего.

Возможно, он пытался на что-то намекнуть. Оскар на это надеялся - всяко лучше альтернативы. С осторожностью подбирая слова, он сказал:

- Я ловлю много рыбы, больше, чем нужно мне самому.

- Благодарю, мне хватает еды, - ответил на это Чои. - Я мог бы взять вашу рыбу и наколоть вас, - сленговое словцо он подобрал сознательно. - Однако еды мне хватает, и я вам прямо скажу: я ничем не могу помочь вашему другу. Никто не может. Его дело пау.

Гавайское слово, означавшее "решено", было в ходу среди местных, но ещё никогда оно не звучало столь фатально.

- Могу я переговорить с кем-то ещё? - спросил Оскар.

- Хотите, чтобы с вами начала говорить кэмпэйтай? - в голосе Альфреда Чои звучало искреннее любопытство, как будто ему было совершенно наплевать, что будет дальше. Скорее всего, так и было. Его этот вопрос вообще не касался.

- Наверное, нет, - быстро ответил Оскар.

- Вот и мне кажется, что нет. Это разумно.

Клерк указал на дверь.

- Выйдите через ту же дверь, через которую вошли.

Оскар вышел. Несколько человек, стоявших в коридоре, с удивлением смотрели, как из двери "ОСОБЫЕ СЛУЧАИ" кто-то выходил. Оскар решил, что сделал для Чарли Каапу всё возможное. Ему очень хотелось узнать, что же такое натворил Чарли, или в чём его обвиняли япошки. Ещё ему очень хотелось знать, что его ждёт дальше.

Последние несколько дней воспоминание о полусырой-полугорелой кабанятине оставалось для Джима Петерсона лишь воспоминанием. Он снова вернулся к скудному пайку долины Калихи, работая каждый день до упаду.

Он стоял под дождём на утренней перекличке. Разумеется, япошки, которые вели пересчёт, стояли под зонтами. А пленные? Смешно даже думать. Петерсон надеялся, что перекличка пройдёт гладко. Если нет, япошки, скорее всего, погонят их на работу без завтрака. Пленные дохнут? И что? Работа стоит? Катастрофа!

Всё шло вроде бы гладко, когда на юго-западе началось какое-то движение. Япошки надёжно оградили периметр. И всё равно, так или иначе, кто-нибудь из вконец отчаявшихся пленных пытался его прорвать. Тех, кто сбегал, ловили. На их примере остальным преподавали урок. Демонстрация кровавых пыток лишь добавляла к ночным кошмарам Джима Петерсона ещё один.

В этот раз вели не беглеца. На этот раз в этот ад привели новых проклятых. Вместе с остальными страдальцами, Петерсон смотрел на новичков.

- Это не солдаты, - сказал кто-то позади, за пеленой дождя.

Этот парень оказался прав. Одеты они были не в изодранный хаки или синюю флотскую форму, а в изодранные джинсы и цветастые футболки. Несмотря на то, что это гражданские, обходились с ними точно так же. Они были побиты, измучены, уставшие. Несколько человек хромали. У большинства рты были в крови. Во рту у них зияли дыры от недавно выдранных или выбитых зубов.

Один из конвоировавших их япошек, по неведомой причине ударил прикладом по голове какого-то полугавайца. Парень споткнулся, застонал, но остался на ногах. Петерсон решил, что таким ударом можно было свалить и слона. Если бы он упал, япошки забили бы его до смерти. В этом месте собрались самые невезучие заключённые.

Кто-то неподалёку пробормотал:

- Какие же они все жирные.

Эти люди были не совсем толстыми. Даже японская охрана, за исключением парочки типов, не была толстой. Однако на них было больше мяса, чем на грязных заросших скелетах, что трудились в долине Калихи.

Пока новоприбывших передавали в руки охраны лагеря, повсюду стояла оживленная японская речь. Охранники были так же рады новеньким, как домохозяйка радуется марширующим по кухне мышам.

Петерсон мог понять, как минимум, одну причину, почему.

- Вот теперь перекличка пойдёт по пизде... - мрачно произнес он. Несколько человек, стоявших рядом, застонали. На них посмотрел охранник. Предполагалось, что они не должны издавать ни звука. После продолжительного, достойного фильма про бандитов, взгляда, япошка отвернулся.