Гарри Тертлдав - Конец начала

"Каталина", если это была она, плюхнулась на воду и подкатила к ним. Открылся люк - Оскар затруднялся вспомнить правильное название - появился человек и крикнул:

- Это ещё кто? Местный что ли?

- Это мой братан, - крикнул Тверски в ответ, затем тихо спросил: - Как тебя там?

- Оскар, - ответил тот.

- Оскар, приносящий удачу, - продолжил пилот. - Сначала появился он, затем вы.

- И какой мудак назвал гавайца Оскаром? - поинтересовался парень с "Каталины".

- Я из Калифорнии, - сухо ответил Оскар. - Здесь уже лет восемь живу.

- Нихуя себе, - отозвался лётчик.

Тверски затащили на борт. Зарычали ожившие двигатели. Большой неуклюжий с виду самолёт развернулся на воде, грациозно, подобно утке, разогнался по воде и взлетел. Оказавшись в воздухе, он уже вёл себя не так изящно, как утка. Но всё же, он летел. Самолёт вернулся на тот же курс, которым шёл до того, как заметить сбитого пилота.

Оскар остался наедине с пустым плотом.

- Один - ноль в нашу пользу, - сказал он.

Он увидел Тверски впервые всего полчаса назад, и вот, он улетел. Через день, или, скорее, через несколько часов, он вернется на войну. А Оскар... "Надо рыбу ловить", - подумал он, отошел чуть подальше и закинул удочку.

Он надеялся, что встреча с Тверски принесёт ему удачу, но нет. Улов оказался, мягко говоря, средним. Но приходится брать то, что есть. "Может, это ненадолго. Может, скоро всё вернется на круги своя". Оставалось только надеяться.

На пляж Ваикики он вернулся, управляя доской автоматически, чего нельзя было сказать, когда он вышел в море таким образом впервые. Практика решает всё. Чарли Каапу обладал такими же навыками, как и сам Оскар. Что, блин, с ним стряслось? Качаясь на волнах, Оскар поморщился. В любом случае, исправить он ничего не может. Он и сам чуть не подставился. Слабое утешение.

Когда он появился на берегу, некоторые япошки принялись аплодировать. Если бы Оскар в этот момент не думал о Чарли, ему бы это даже понравилось. Ему бы это понравилось, если бы в мешке было нечто большее, чем пара скумбрий, которыми придётся расплачиваться за хорошее отношение. "Так здесь дела и делаются", - подумал он. Эта мысль успокаивала его чуть лучше.

Когда Оскар вернулся домой, то обнаружил там Сьюзи. Судя по всему, пришла она давно. Она была пьяна, а в квартире стоял терпкий запах фруктового пойла, которое здесь звали джином. Сколько он её знал, Сьюзи никогда так не поступала.

- Что случилось? - спросил он.

Она взглянула на него, лёжа на старом разбитом диване. Взгляд её скользил по сторонам.

- Оскар! - воскликнула она. - Слава богу!

Затем, икнув, она добавила:

- Это могла быть я!

- Что могла? Что случилось, малыш?

Оскар пожалел, что у него не было кофе, нынче достать его крайне трудно. Поэтому он от него отвык.

- Я шла на работу. На работу, - повторила Сьюзи, словно забыла, о чём говорила. - Там на баррикадах сидели яшки... япошки.

Она трижды повторила это слово, пока не получилось правильно.

- Япошки уложили девчонку посреди улицы... А потом... Они...

Она не закончила. По щекам потекли слёзы.

- Это могла быть я!

- Эй, - тихо произнес Оскар. - Эй.

Он, наверное, был нежен, как медведь. На языке вертелось "Я же говорил", но оно там и осталось, к счастью. Он слышал, что эти солдаты-матросы иногда так поступали, поэтому и не был в восторге, когда утром Сьюзи собралась на работу. Он подошёл к ней и осторожно положил ладонь ей на плечо. Она слегка дёрнулась.

- Рад, что с тобой всё хорошо, - сказал Оскар.

Она имела полное право напиться.

- Это могла быть я, - вновь повторила она.

Затем она прижалась к нему и заревела изо всех сил. Таких слёз он от неё прежде не видел.

- Что мне теперь делать? - спросила Сьюзи, когда буря стихла.

- Думаю, тебе следует остаться дома, чтобы эти твари тебя не заметили, - ответил Оскар.

- Я тут рехнусь. И загар весь сойдёт.

Видимо, это для неё было очень важно. Затем, вспомнив увиденное, она вздрогнула.

- Я справлюсь.

- Хорошо. А теперь, успокойся. Тебе нужно поспать. Боюсь, когда проснёшься, тебе будет несладко.

- Я не пьяная! - зло воскликнула Сьюзи.

- Конечно, малыш, конечно, - не раздумывая, соврал Оскар. "Чего не сделаешь ради любви", - грустно улыбнувшись, подумал он и замер. Как обычно, слова едва не сорвались с языка. Однако он кивнул своим мыслям. Заставляли ли они его нервничать или нет, но думал он верно. Оскар поцеловал Сьюзи.

- Это ещё зачем? - спросила она.

- Просто так, - ответил он. - Просто так.

Охранники гнали пленных на юг, прочь от американских солдат, явившихся вернуть Оаху под тень звёздно-полосатого флага. Как и большинство своих товарищей, Флетч Армитидж, скорее бы побежал в сторону американцев, а не от них, невзирая ни на какие отряды смертников. Охранники, конечно, те ещё твари, но они не идиоты. Сами до всего додумались. Едва кто-то выбивался из строя, они открывали огонь. Всю дорогу до Гонолулу устилали мёртвые военнопленные.

Люди всё равно засыпали, особенно, по ночам. Флетч не спал. В любой момент мог прозвучать выстрел из винтовки или очередь из пулемета. Промежутки между выстрелами заполняли крики раненых. Иногда япошки могли позволить раненым страдать. Но, чаще всего, их добивали прикладами или штыками. Флетч так и не решил, какой звук хуже.

Но начеку его держали не звуки, а холодный подсчёт шансов. Можно ли убежать от охранников? Возможно, но маловероятно. Если он сбежит, сможет ли он прокрасться через линию фронта и не погибнуть под огнём обычных вражеских солдат? Тоже возможно, но ещё менее вероятно. Сложить два этих момента вместе, и шансов у него окажется меньше, чем вытащить короля пик, чтобы собрать "ройял-флеш".

Когда взошло солнце, стало видно, сколько американцев погибло, пытаясь сбежать, и сколько ещё пока не умерло. Если бы в животе у Флетча что-то было, оно сейчас оказалось бы на земле. Впрочем, кормить пленных япошки не собирались. Да и не было заметно, что их покормят сейчас.

Руганью и пинками пленных подняли на ноги. Один возмущался, и его закололи штыками. После этого более сильные пленные помогали встать слабым.

- Исоги! - кричали охранники.

Как пленные в таком состоянии могут идти ещё быстрее, было выше понимания Флетча, но они шли.

- Твари, - сказал кто-то.

Флетч кивнул. Япошки - это твари, которые едят. Рис они несли с собой.

Вскоре над колонной шагающих, а точнее, едва волочащихся пленных собрались тучи. Пошёл дождь. Мгновенно все задрали головы и максимально широко раскрыли рты. То и дело люди падали, потому что не видели, куда шли. Всем было плевать. До того как вновь вышло солнце, Флетч и сам успел сделать несколько глотков.

К полудню второго дня марша они дошли до окраин Гонолулу. В этот раз сбежать решилось меньше народу, чем днём ранее. Они всё дальше отходили от фронта, к тому же в памяти ещё были свежи примеры расправ. Гонолулу выглядел отлично укрепленным. Американцы не стали сражаться в городе. Они сдались, чтобы не подвергать опасности пару сотен тысяч гражданских. Судя по всему, о гражданских япошки пеклись ещё меньше, чем о пленных. Флетч не знал, что могло вынудить их сдаться. Он даже придумать ничего не смог.