Игорь Валериев - Контртеррор [litres]

Командовать этими силами должны были командир Второй бригады Первой гвардейской пехотной дивизии генерал-майор Павловский и командир лейб-гвардии Преображенского полка генерал-майор Свиты Озеров. Сергей Сергеевич был ставленником великого князя. Да и вообще среди преображенцев было много офицеров, лично преданных Владимиру Александровичу.

В столице порядок должны были поддерживать лейб-гвардии Семёновский полк под командованием барона Карла Фёдоровича Лангофа и лейб-гвардии Егерский полк под командованием барона Константина Оскаровича Розена. Оба барона были знакомы с великим князем еще с русско-турецкой войны.

Получив приказ императора, который был им отдан перед строем ударной группы, начали подготовку к операции. Молодые казаки давно были разбиты на десять троек. Плюс к этому у меня были два офицера – Лис и Дан, два снайпера – Леший и Шило, плюс две сработавшиеся тройки братов. Из этих сил и начали планировать атаку дворца великого князя и отрабатывать ее на полигоне.

Сначала хотели одновременно начать зачистку и дворца, и запасного дома, но я побоялся, что сил не хватит. Слишком большие площади, где могли находиться заговорщики, надо был проверить. Поэтому вчерне план был следующим. Проникновение во дворец Владимира Александровича с черного входа через открытую арку дворца с Большой Миллионной улицы. По дороге во внутреннем дворе зачищаем подсобное строение, где разместился караульный взвод преображенцев. В нем располагалась дежурная смена и отдыхающие после караула, который солдаты несли внутри дворца.

После захвата парадного входа и центральной лестницы четыре тройки, вооруженные дополнительно четырьмя пулеметами Мадсена, при поддержке снайперов обороняют оба входа во дворец, а восемь троек, разделившись на две группы, чистят оба крыла дворца. Как сказал император: «Невиновных там нет».

Хорошо хоть, великая княгиня Мария Павловна с дочерью Еленой уехали в гости к племяннику княгини Фридриху Францу IV Мекленбург-Шверинскому. Видимо, у Владимира Александровича хватило ума не впутывать в переворот жену и дочь. Только теперь придется бывшей герцогине и великой княгине жить у себя на родине. Вряд ли Николай захочет ее видеть в России.

Эти мысли были фоном для снятия напряжения, пока я прошелся вдоль первой шеренги, проверяя снаряжение. Дойдя до конца строя, скомандовал:

– Первая шеренга, два шага вперед, шагом марш!

Дальше осмотр второй шеренги, затем третьей и четвертой. Парочка найденных недочетов, устраняемых на месте, и смотр завершился.

– Первая, вторая, третья шеренги, кругом! На свои места шагом марш! Кругом! Вольно!

Я оглядел строй, который продолжал стоять по стойке смирно.

– Готовы, браты?! – тихо спросил я.

Молчание и серьезные лица бойцов были мне ответом. Не принято в центре было дружно и громко отвечать на вопросы, не требующие ответа.

– Тогда по местам!

Отряд, не торопясь, но в то же время быстро и слаженно разместился в пяти дилижансах, уже давно закупленных для центра. Места в них для каждого были распределены заранее. Это была последняя остановка перед Петербургом, где сменили лошадей, передохнули после дороги из Гатчины и закусили сухпайком. В столицу надо было попасть незаметно. Дальше еще около часа или чуть больше пути по городу и бой. Подъехать на улицу Большую Миллионную должны будем в сумерках около двадцати ноль-ноль.

Прибыли на место, как и планировали. Я вышел из головного дилижанса. На улице со скучающим видом и букетом в руке меня дожидался Буров.

– Караул во дворце усилен, Тимофей Васильевич. Там три отделения от караульного взвода. Через арку и черный вход до девятнадцати часов прошло тридцать два офицера. Назад никто еще не выходил. Сколько вошло с парадного входа – не знаю. Будьте готовы к тому, что во дворце под сотню человек. Плюс пятьдесят солдат и офицеров минимум в запасном доме.

– Спасибо, Пётр Фёдорович. Примерно на такие силы и рассчитывали. Дальше мы сами, а вы отойдите подальше от арки и наблюдайте. Ни во что не ввязывайтесь, – я повернулся к дилижансам и махнул рукой. Под удивленными взглядами немногочисленных прохожих из них начали выпрыгивать бойцы, разбиваясь на тройки и выстраиваясь в атакующий клин, который тут же направился в арку. На его острие шла тройка братов: Шах, Чуб и Ус. Около меня остались Савва и Сыч.

Дилижансы двинулись дальше по улице, на которой начала собираться толпа, привлеченная необычными событиями. После участия бойцов центра в их необычном снаряжении в захвате революционеров-террористов в зубном кабинете госпожи Езерской по столице поползли слухи о каком-то суперсекретном подразделении полиции. Даже прозвище уже появилось – «черные ангелы». И вдруг прохожие стали свидетелями, когда эти «ангелы», вооруженные черт знает чем, в огромном количестве направились во дворец великого князя Владимира Александровича.

Еще раз оглядев улицу, я направился в арку, из которой уже звучали очереди и раздалась парочка взрывов гранат.

«Жалко солдат. Они, вернее всего, даже и не знают, что участвуют в перевороте, – подумал я. – Но, как говорится, лес рубят, щепки летят. Только почему-то этими щепками, как правило, становятся невиновные люди».

Я вошел в кабинет для совещаний на первом этаже Арсенального каре. Раньше здесь был Большой военный кабинет Николая Первого, а сегодня собрались его сын, внуки и правнуки. Собрание было внушительное. Оглядевшись, я мысленно присвистнул от удивления.

Во главе стола сидел император. По правую руку от него генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, дальше московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович. За ним следовал последний из родных братьев Александра Третьего великий князь Павел Александрович – командующий Гвардейским корпусом, Первая гвардейская пехотная дивизия которого должна была участвовать в перевороте. Выглядел Павел Александрович по сравнению с другими братьями откровенно бледным. В смысле, лицом был бледен.

Дальше сидели Константиновичи. Великий князь Константин Константинович, который только в прошлом году сдал Озерову Преображенский полк и получил должность главного начальника военно-учебных заведений. Дмитрий Константинович – командир лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, как самый молодой, замыкал эту сторону стола. Самый старший из Константиновичей – Николай – за кражу брюликов с иконы, которой его дед Николай Первый благословил на брак его родителей, находился в ссылке в Туркестане.

По левую руку от Николая сидел его брат – Михаил Александрович. После гибели родителей и Георгия с Ольгой тот постоянно находился рядом со старшим братом, формально приписанный к Собственному его императорскому величеству конвою. Ранее весёлый, компанейский, юморной и несколько наивный молодой человек замкнулся в себе. Оживал только на полигоне центра. Оказался таким же маньяком стрелковым, как и Николай. С бойцами центра и конвоя был прост в общении, и те его обожали так же, как и императора, если не больше.