Андрей Шопперт - Колхозное строительство 8 [СИ]

— Чёртовы южные павианы, грёбаные жёлтые макаки! — в сердцах кинул грузный обладатель учёного звания, подвизающийся в качестве старшего доверенного аналитика немаловажной персоны, вхожей в высокие кабинеты Вашингтона. Работёнка была непыльная и даже интересная, сопряжённая с допусками очень высоких степеней. Один нюанс: в случае провала шефа его присным могло прилететь очень неслабо, а потому, учёный муж ответственный за столь важную умственную работу, и распалялся так, как будто на шило присел ненароком.

Его товарищ по несчастью, уже которые сутки покидающий аналитический центр, чтобы только упасть на кровать и отправить естественные надобности, криво усмехнулся.

Инцидент на Каракорумском шоссе ничуть не охладил решимости пакистанцев, ну а про китайцев, закусивших удила и прущих напролом к своей цели, и говорить нечего. Впрочем, какого бы невысокого мнения ни был аналитик об индийских военных, но уж в способности тех тормознуть китайский прорыв в горных теснинах он не сомневался. Действия китайцев скорее походили на жест отчаяния — но решимости им было не занимать.

Не спрашивая старшего товарища, младший аналитик нацедил себе в стакан холодной шипучки и, развязав галстук, откинулся в кресле. Жара! В отличие от старшего товарища — политического назначенца, он был кадровым работником отдела, гораздо глубже погруженным в тему, и прекрасно понимал: если пакистанские военные дали шенкелей своему верблюду, то остановить их будет не так просто. Индия для них — непримиримый враг, укусить которого, а ещё лучше — не просто укусить, а вырвать хороший кусок мяса — дело святое и богоугодное. Чёртовы фанатики!

Но делать что-то было нужно. Политическое руководство регулярно требовало отчётов и вариантов разрешения множащихся проблем — а они росли неудержимо, как снежный ком. Точечные атомные бомбардировки Китая были ошибкой, втянувшей страну в ещё одно ненужное противостояние — и это тогда, когда они по уши увязли во Вьетнаме, где конца и края так по сей день и не видно. Надо было позволить Советам продолжить их вялотекущую грызню с жёлтыми — а что теперь? Чёртовы амбиции тупых политиканов! И даже более-менее вменяемый Генри Киссинджер, бывший его профессор в Гарварде, что теперь стал Советником по Национальной Безопасности, лишился мозгов — ратует за продолжение «воспитания» Китая.

— Слушай, а что, если попросить Иран побряцать оружием у границ с Пакистаном? — наконец пришла ему дельная мысль.

— А под каким соусом? И зачем это персам? — поморщился и махнул рукой старший.

— А что? Проблемы с контрабандой, наркотиками, трансграничные банды кочевников зверствуют! — тут же, на ходу, выдал младший, поставив пустой стакан на ворох бумаг. — А если Паки не послушают, и дойдёт до горячего — намекнуть на возможность занять Белуджистан, или, как минимум, уточнить границу в свою пользу. Невелика услуга, но велик возможный выигрыш! И военным полезно, пусть разомнутся!

— Та-ак, принимается… — оживился толстяк, — но маловато! Что ещё?

— Захир-Шах пусть снова поднимет вопрос передачи спорных территорий племён и перебросит войска к границе. Тоже ведь невелика услуга, но с хорошим выигрышем в потенциале! Ну и наш посол в Исламабаде тоже пусть отрабатывает хлеб: надавит, где надо, пригрозит, посулит какие-нибудь плюшки, лишь бы паки не рыпались и не мешали индусам рубиться с китайцами.

— Хм… и это принимается. Что-то ещё?

Младший в тандеме немного возмущённо пожал плечами, всем своим видом выражая — да сколько ещё-то надо?!

— По данному направлению — всё! — Снова потянулся к сифону.

— Хорошо! Во всяком случае, хоть что-то. Теперь надо всё это красиво оформить — и я побежал к шефу!

Игорь Васильевич Бенсен сидел перед своей мечтой и никак не мог заставить правую руку с гаечным ключом открутить стопорную гайку. Нужно разобрать. Нужно зарисовать детали, нужно сделать чертежи — и подетальный, и сборочный. Не самому — выделили целую группу конструкторов на Павлодарском тракторном. Точнее, группы две — ещё одну перебросили из Смоленска, и они будут заниматься автожиром. А вот вторая была сборной: большая часть — местные с Тракторного, но прислали двух человек и из Коврова. Аньку-пулемётчицу и Егора Кузьмича. Вот стоят, пыхтят за спиной. Анька, получившая прозвище за разговорчивость, молчит. Не просто молчит — сочувствующе молчит… что гораздо больше раздражает. Так-то она до тысячи слов в минуту выдаёт, не остановить — да ещё голос бог дал! Какое-то низкое контральто (ми малой октавы?), чуть не бас, и это при не сильно высоком тельце худощавом. Эдакий басящий подросток, но с косичками и огромными зелёными глазами под пушистыми, чёрными без всякой туши ресницами.

Разбирать нужно скутер. Тот самый, из детства, американский Autoped 1916 года. Тот, который и дал названию классу машин — «скутер». Рядом и второй стоял — этот Игорь Васильевич сам усовершенствовал, как бы не сто лет назад. Приладил к переднему колесу более мощный, и в то же время совсем маленький двигатель. Старый же, чихающий и коптящий, как паровоз, пошёл на запчасти для оригинала. Пётр Тишков обозвал их мотосамокатами.

Подняв руку в очередной попытке, конструктор даже коснулся ключом гайки — но рука сама опустилась. Опять духу не хватает! Бенсен встал с колен, отряхнул рабочие штаны и зло сунул ключ открывшей рот Аньке.

— Разбирай.

Отошёл, плюхнулся на стоящую рядом в курилке скамейку. Вспомнил очередной крутой поворот в своей жизни. Позавчера, можно сказать, был авиаконструктором, а сегодня вот уже сменил оперение — стал конструктором самокатов. Опустился с небес на землю.

Послышалось кряхтенье за спиной, но Игорь Васильевич поворачиваться не стал. Нужно разобрать? Пусть разбирают. Он уж проследит, чтобы ни одна гаечка пятидесятилетняя не потерялась! Их осталось на весь мир с десяток. Не гаек — «Автопедов». Музейная ценность. Усмехнулся, вспомнив, с чего всё началось. Как всегда, Джин Минго. Куда без этого собирателя несчастий! Дак и чего с него взять — джин же.

Конструктор на второй день приехал к нему в больницу. Джин был без сознания, и Игорь Васильевич вышел на улицу. Стоял, смотрел на редкие перистые облака на горизонте — и тут эта шкодная машина Тишкова подъезжает. Плотненькие ребята из сопровождения оглядели территорию и принялись выковыривать Первого Секретаря из машины. Пётр Миронович оттеснённого с крыльца Игоря Васильевича узнал и к нему направился. Оказалось, Тишков приехал проведать спасителя Алма-Аты.