Александр Михайловский - Аллегро на Балканах [СИ litres]

– Вряд ли это будет революция в прямом смысле этого слова, – покачала головой его супруга. – Большая часть венгров тяжко работает ради пропитания, и этим людям безразлично ограничение привилегий политической верхушки. Как венгерский король, после подавления мятежа ты будешь иметь право на все необходимые реформы. Кроме того, если поведение Венгрии, на время отделившейся от Австрии, Богемии и Хорватии, будет слишком неблагоразумным, ты сможешь отойти в сторону и позволить русским сделать все необходимые дела. Не думаю, что венгры продержатся против русского князя-консорта дольше румын.

– В Румынии действовал не сам князь-консорт, а один из его учеников, – буркнул Франц Фердинанд. – Но тем не менее перья из вспоротой перины полетели во все стороны веером. Но тут есть еще один вопрос, душа моя. Не получится ли так, что подавив мятеж, госпожа Ольга решит забрать Венгрию себе? У этой особы бульдожья хватка и аппетит как у акулы. Свидетельством тому – судьба Румынии, которая просто попалась ей на дороге и была проглочена за один укус.

Немного подумав, эрцгерцогиня сказала:

– А ты во время своего завтрашнего визита в Зимний дворец посоветуйся на эту тему с господином Одинцовым. Еще никто не мог сказать, что русский канцлер его обманул или подвел. Он – человек из будущего и знает то, о чем сейчас никто и не догадывается. Поэтому будь с ним откровенен как со своим врачом. Если кто-то и способен вылечить венгерскую болезнь, то это он, господин Одинцов.

– Хорошо, душа моя, – кивнул Франц Фердинанд, – я так и сделаю. А теперь давай посидим молча и насладимся тишиной – боюсь, что в скором времени это станет для нас недостижимой роскошью…

9 августа 1907 года. Заголовки ряда европейских газет:

Германская либеральная « Берлинер тагенблат»: «Русская царица все продумала и подготовилась: еще несколько таких ударов – и Турция обречена. Кто будет следующей жертвой разбушевавшегося медведя?»

Германская радикально-социалистическая « Die Einigkeit (Единство)»: «Германские инструкторы покидают турецкую армию: наши солдаты и офицеры не должны гибнуть за интересы кровожадных османов».

Французская право-националистическая « Эко де Пари»: «Перед тем как взяться за Германию, русские солдаты тренируются на турецких дикарях. Пух и прах, прах и пепел».

Французская социал-демократическая « Юманите»: «Русские в полушаге от Черноморских Проливов. Тысячи турок убиты, десятки тысяч ранены. Если Константинополь падет, европейская цивилизация окажется в опасности».

Британская консервативная « Таймс»: «Русские подошли к делу серьезно, могучий удар их армий разорвал турок на куски. Князь-консорт со своим морским корпусом пока не в деле, но Османская империя уже терпит впечатляющие поражения. Над Константинополем багровое зарево, будто вернулись времена древних русских героев Румянцева, Суворова и Кутузова».

Британская либеральная « Манчестер Гардиан»: «Страшные потери османских войск. Русское оружие не знает пощады. Снова вернулись ужасные времена Тюренчена. Русские армии торжествуют, а их враги разгромлены. Русская кавалерия – это будто всадники апокалипсиса. Конные эскадроны сопровождают подрессоренные повозки с пулеметами, готовыми смести любого построившегося к бою врага».

Российская « Русские ведомости»: «Решительное наступление двумя клиньями-армиями на Константинопольском направлении. Враг не выдержал и одного дня штурма, его части сбиты с позиций и отступают. Неудержимая кавалерия генерала Келлера вошла в прорыв и наотмашь рубит спасающихся османских аскеров. Как говорил генералиссимус Суворов: Мы русские – какой восторг!».

Болгарская « Державен Вестник»: «Софийская дивизия атакует на нож, и враг бежит. Первые освобожденные болгарские селения. Начисто сожженный турками Свиленград, который еще вчера назывался Мустафа-Пашой, трупы мирных жителей, убитых турками при отступлении, и замешкавшиеся аскеры, застигнутые при совершении злодеяний и повешенные за это на древе, как дети иуды».

Сербская « Политика»: «Сербы, болгары и русские вместе ставят точку в полутысячелетнем османском господстве. Ожесточенные сражения в Косовском крае. Албанские и сербские села горят одинаковым черным дымом, турецкая солдатня оставляет за собой лишь выжженную землю».

9 августа 1907 года, 13:15. Санкт-Петербург, Зимний дворец, рабочий кабинет Канцлера Российской Империи.

Визит австро-венгерского наследника престола к канцлеру Российской империи протекал в тихой и спокойной рабочей обстановке. Впрочем, если бы дядя этого человека узнал, о чем сговариваются эти двое, то схватился бы за голову. Однако все зашло настолько далеко, что в любом случае отделаться шуточками не получилось бы. С проторенной дороги по направлению к общеевропейской бойне мир сворачивал на непроезжую обочину, и его вот-вот должно было изрядно затрясти на кочках и ухабах.

– Первым делом я хотел бы знать обстоятельства своей смерти в вашем мире, – сказал эрцгерцог после того, как поздоровался.

– Не только вашей, но и госпожи Софии, – поправил его канцлер, – в июне четырнадцатого года вас обоих застрелили сербские террористы во время визита в Сараево…

– Так, значит, это было чисто политическое убийство?! – полувопросительно, полуутвердительно произнес Франц Фердинанд. – И главными его виновниками, как я понимаю, были поддерживаемые вами сербы?

– Нет, это не так, – отрицательно покачал головой Одинцов. – Сербии это убийство не принесло никаких бонусов. Она была поставлена на грань существования, и если бы не заступничество держав Антанты, была бы уничтожена полностью. Приказ на эту акцию к боснийским четникам пришел не из Белграда. Как раз за год до того убийства Франция изменила срок срочной армейской службы с двух до трех лет и призвала сразу два возраста, фактически увеличив армию мирного времени в полтора раза. Чтобы на штыках русских солдат вернуть себе Эльзас и Лотарингию, Третья республика отчаянно нуждалась в поводе для развязывания масштабной общеевропейской войны, а жизнь наследника австро-венгерского престола и миллионов солдат по всему континенту оказались разменной монетой. А еще смерть вашего дяди, которая могла предположительно наступить в любой момент, ужасно нервировала все тех же французов и, возможно англичан, желающих ограничить увеличение германской мощи на море. Новый император, то есть вы, грозил так радикально изменить политику Двуединой монархии, что поводы для войны на европейском континенте если не исчезли бы совсем, то изрядно бы поблекли.