Алексей Янов - Княжич [litres]

Неделю назад немцы доставили не только заказанные им весной материалы и руду, но и привезли сразу двоих штейгеров, или на русском – шахтных инженеров и геологов в одном лице. Это были отец с сыном чешской национальности, что частично снимало языковую проблему. Их пришлось разлучить. Отец отправился в Дорогобуж – организовывать там шахту. Людей, будущих шахтеров, обещался предоставить Ростислав Мстиславич. А сына, усилив свободными от производства учениками дворянской школы, отправил обследовать окрестности Смоленска.

Вечером в сопровождении десятка гридней въехали в окольный город. Пока ехали, я вспоминал, где в Смоленской области в будущем добывали формовочный песок (белые кварцевые пески) для литейных цехов. Вспомнился лишь Краснянский район, там формовочный песок в свое время добывали на небольшой глубине, в долине реки Березины – в двух километрах от станции Гусино. Этих запасов нам хватит на многие десятилетия. Поделился своими знаниями, что, где и как искать, с чехом. Все равно ему будет по пути, так как формовочные пески залегают относительно рядом со стекольными. В тех местах я успел побывать даже в своей новой ипостаси, во время вынужденной отсидки князя в Зарое. Также рассказал штейгеру о предположительных местах залежей вблизи Ростиславля кварцевого песка и мела. Думаю, чеху не составит труда найти описываемые мною месторождения, так как их запасы составляют сотни тысяч тонн. Как говорится, только слепой их может не обнаружить. Чех, внимательно слушая мои отнюдь не дилетантские рассуждения, лишь тихо про себя дивился столь необычным увлечениям княжича, но лишних вопросов не задавал.

Проезжая верхом на конях по узким улицам города, то и дело наталкивались на стада коров, коз и овец, бредущих после выпаса по центральной улице. Хозяева у ворот уже поджидали каждый свою скотинку.

Наконец показался обширный боярский двор Андрея Микулинича с возвышающимися из-за забора роскошными хоромами и слегка позеленевшим медным крестом дворовой церквушки.

Боярские холопы при моем появлении дружно повалились на колени, а свободные люди, во главе с боярским семейством, склонились в низком поклоне. Боярыня, приодетая по случаю в нарядные пышные платья, с поклоном преподнесла мне кубок с квасом, я, поблагодарив ее, осушил сосуд до дна. Андрей Микулинич тут же принялся меня знакомить со своими родственниками, стоявшими за его спиной полукругом. Старшая дочь была вместе с мужем, средняя дочь, судя по повязанному головному убору, тоже была замужней, но мужа не наблюдалось, а выяснять, где и кто он такой, я не стал. Младшая же дочь боярина, вместе с несколькими его внуками, еще ходила под стол пешком. Сыновья сгинули во время недавних бедствий – чумы и смуты. Боярин, еще раз склонившись, со всем почтением повел меня на второй этаж своих хором, где мы сразу наткнулись на стол, ломившийся от яств. Пришлось обжираться…

Стеклодельные мастерские находились прямо на боярском подворье. Они представляли собой несколько срубов, часть построек была вплотную присоединена друг к другу, некоторые объединялись с помощью сеней и переходов. В общем, по внешнему виду производственные помещения можно было отличить от жилых только по наличию у последних множества коптящих печных труб. Да уж! Что такое промышленная архитектура, здесь, похоже, даже не подозревают, все строят под одну гребенку.

По словам боярских мастеров-стеклоделов, для варки стекла они брали две части песка, одну часть сурика (окиси свинца) и одну часть поташа. Сначала эту смесь нагревали в печи, а полученную в результате нагревания массу варили в специальном горне при высокой температуре, превращая ее в прозрачный вязкий расплав, из которого изготовлялись стеклянные поделки (перстни, бусы, браслеты).

Насмотревшись на производство, я уединился с боярином и его главным мастером-стеклоделом, проговорив с ними до самого вечера.

– Во-первых, Андрей Микулинич, маломерные стеклянные изделия можно изготавливать путем прессования стекломассы в раскрывных формах. Некоторую посуду выдували.

Заикаться о том, что облегчить процесс выдувания может сжатый воздух от компрессора, подаваемый в выдувную трубку, я не стал. Сначала надо хотя бы самую простую паровую машину сконструировать, потом уже языком трепать. Потом подумал и предложил боярину сконструировать воздуходувку на конном приводе для выдувания механическим дутьем.

Сразу пришлось пояснять мастеру, что такое воздуходувка с прессом и с чем их едят. Более-менее разобравшись с конструкцией этих механизмов, продолжил далее делиться своими мыслями.

– Стеклянные изделия у вас получаются желто-коричневого оттенка, поэтому для разнообразия продукции ее следует делать и других цветов.

– Секретных добавок не знаем, а то бы с удовольствием, – развел руками боярин, хитро посматривая на меня, – может, ты, княжич, что слыхивал?

– Если добавить марганец, стекло должно стать фиолетовым, с добавлением окиси меди – цвет в зависимости от силы обжига – от зеленого до красного, соединение окиси меди и окиси марганца дадут синий цвет стекла.

Что такое окись меди, я смог объяснить быстро, а вот с окисью марганца пришлось туго, долго объяснял его свойства, одно из которых – характерное окрашивание кожных покровов. По всей видимости, боярин «закусил удила», византийским и киевским купцам (вспомнился запорожский Никополь с его когда-то общесоюзными залежами марганцевых руд) осталось только посочувствовать. В уме держал ту мысль, что если боярин добудет марганец, то его можно будет использовать в металлургии для легирования стали.

Появившийся у боярина меркантильный интерес к марганцу был понятен, ведь самым дорогим считалось византийское стекло именно фиолетового цвета. Мастер-стеклодельщик, еще не успев для себя толком уяснить, что такое окись меди, предпринял попытку побега с целью постановки производственного эксперимента. Удержать его на месте смогли лишь начатые мной описания постановки других, не менее важных опытов. А именно необходимости начать добавление в стекло соды (вернее, содового плава), сульфата натрия – для улучшения его качества, нитрата калия (селитры) – для придания стеклу оптических свойств. Обрисовал им перспективу использования кварцито-песчаника, который планируется добывать под Ростиславлем. Кварцевое стекло очень тугоплавко и кислотоупорно, а это очень хорошие свойства для химического оборудования, а также для термометров, измеряющих высокие температуры. Но без применения специальных плавильных печей, не допускающих при плавке воздух, стекло будет непрозрачным, но, как говорится, на безрыбье и рак – рыба. Поговорил о необходимости закупки для зеркального производства олова, не раскрывая пока, до составления паевых договоров, сам производственный процесс. С боярином договорились, что пока все расходы оплачивает их братчина, но с началом зеркального производства я вхожу в ее состав, бесплатно забирая себе половину паев всего предприятия.