Алексей Янов - Княжич [litres]

– Да я к слову…

– Кому сказано молчать? – Изяслав Мстиславич за словом в карман не полез и влепил мне увесистого леща. – По княжескому уговору, какие б злодеяния князь ни совершал, но он не может быть умышленно лишен жизни. Если кто умыслит князя убить, то весь род того выродка уничтожат. В бою, на поединке – другое дело, но не по-воровски исподтишка. Уяснил, дурная голова?

– Да, батюшка. Предок всех смоленских князей Ростислав Мстиславич, я так понял, приходится тебе дедом?

– Не дедом, а прадедом! – вздохнул с грустью Изяслав Мстиславич. – Моим дедом является его сын Роман Ростиславич, а мой отец – Мстислав Романович, звавшийся Старым, был великим князем Киевским, пока не погиб в битве на Калке от басурман татарских.

Только теперь я смог полностью выстроить свое генеалогическое древо. Про Мстислава Старого, который оказался моим дедом, и о битве с монголами на Калке я ранее многое читал, осталось лишь восстановить прочитанное в памяти.

– Ладно, – разочарованно махнул рукой Изяслав Мстиславич, – иди, гуляй по своим делам.

Приглаживая взъерошенные волосы на затылке, я скоро удалился из палаты.

Покинув новоявленного «политрука» в лице Изяслава Мстиславича, я быстрым шагом вышел на дворню, хотел было прогуляться по Зарою, но был тут же завернут домой появившимся откуда ни возьмись Перемогой. Свои действия пестун мотивировал тем, что никак не мочно княжичу по городку передвигаться пешкодралом, да еще и в столь простецком домашнем платье.

– Если хошь, княжич, прогуляться, то пожалуйста, но верхом на коне и в добром наряде, иначе никак, ты уж прости.

– Да я хотел только за ворота хором выйти, постоять, посмотреть…

– Так что, – продолжал настаивать Перемога, – прикажешь переодеться и коня седлать?

– К батюшкиным гридням сходить можно?

– Они вчера что-то всю ночь праздновали, сейчас, наверное, только просыпаться начали, нехай тебе у них делать.

Мне осталось лишь обреченно махнуть рукой:

– Ну, тогда я к себе пойду, подремлю! – И направился в выделенную мне комнатенку, из-за плохого освещения больше похожую на чулан.

– Правильно, княжич, а как проснешься, перед ужином опять с тобой поупражняемся, – довольно щурясь, заключил Перемога.

«А сам, как пить дать, сейчас же к дружинникам попрется, байки с ними травить и пивком их запивать!» – подумал я, растягиваясь на своем топчане.

Ну и черт с ней, с этой дружиной, я на этих бандитского вида бухающих субъектов и так уж насмотрелся. Нет, они все, конечно, люди преданные «трону», если можно так сказать, но уж больно, мягко говоря, лихие. Кроме как о насыщении чрева, рубки и половых сношениях больше ни о чем не думают, во всяком случае, большая их часть. Из интеллектуально-возвышенных мыслей присутствует лишь желание «срубить бабла», получить от князя в кормление или в вотчину деревеньку и, как следствие, превратиться из гридня в боярина, то есть перейти из Младшей дружины в Старшую.

А вот у меня, в отличие от дружинников Изяслава Мстиславича, в мыслях крутились вещи совсем иного порядка. В своей прошлой ипостаси я длительное время занимался строительным бизнесом, правда в Тульской области, и буквально наизусть знал местонахождения и глубины залегания тульских полезных ископаемых, причем далеко не только строительных материалов. Тульская область по размерам и разнообразию природных ресурсов по праву была самой богатой областью Центральной России. Смоленская область по сравнению с ней и рядом не стояла. Те же самые столь необходимые железные руды в Смоленской области, в отличие от Тульской, представлены только низкокачественными болотно-озёрными и луговыми рудами. Столь богатые тульские земли сейчас целиком входят в состав Черниговского княжества, а значит, смоленскому князю будут недоступны, по крайней мере, водораздел рек Ока и Упа черниговцы без боя точно не отдадут. Для моих стратегических планов ресурсный голод наследуемого мною княжества – это очень существенный минус.

Из плюсов можно назвать выгодное экономико-географическое положение Смоленского княжества. Это обстоятельство способствовало развитию транзитной торговли, а следовательно, и высоким доходам от нее княжьей казны (с транзитных купцов взимали «поминки»). По княжеству протекал не только Днепр (местные называли его «Непррека») – главная водная артерия пути «из варяг в греки», но, что не менее важно, Смоленщина сосредоточила на своей территории множество волоков, соединявших Днепр с Ильмень-озером, Западной Двиной, Волгой и Окой (через реку Угра). Земли в среднем течении Москвы-реки были утеряны еще в начале этого века, они вошли в состав Владимирского княжества.

Неспешный поток мыслей княжича прервал стук в дверь.

– Входи! – крикнул я. В проходе тут же нарисовался Вертак. Хоть он и был на пару лет младше, но тем не менее занимал при княжиче должность меченоши. Вслед за ним в комнату проскользнул спальник – пятнадцатилетний Тырий.

Как я уже успел для себя выяснить, княжья дружина состояла из трех частей: бояр, гридей, или старшая дружина, и дворян (другие названия «отроки», «детские», «кмети»), или младшая дружина.

Дворяне в данный исторический период на Смоленщине – это собственная прислуга князя, состоящая по большей части из воинов. Детские (производное от слова детинец) – это слуги вольнонаемные, а отроки – холопы. Младшая дружина, дворня и прочая челядь – вроде тиунов – постоянно были при князе, в его доме, дворце, сопровождали его в походах. Они несли дворцовую службу, воевали, судили, скакали гонцами в чужие земли, сопровождали посольства, объезжали далекие погосты за податями, закалывали из-за угла княжеских соперников, заковывали их в цепи, присутствовали на поединках, организовывали псовую и соколиную охоту, вели учет княжескому хозяйству и многое другое. В мирное время им всем находилось дело в обширном княжестве, где государственное переплеталось с лично княжеским, домениальным, а во время войны они уже могли составить основное ядро княжеской рати, конницу «молоди».

Дворяне разделялись на «старших» и «младших». «Старшие дворяне» – это взрослая прислуга князя. А «младшие дворяне» – это несовершеннолетние, прислуживающие княжичу-наследнику. «Младшие дворяне», занимающие должности при княжиче, были лицами вольными, и они являлись либо официальными, либо внебрачными детьми дружинников (гридей и бояр) князя Изяслава Мстиславича.

Кроме меченошей и спальников, название которых указывает на их факультативный род занятий (главное – это воины), к Владимиру были приставлены и другие недоросли вроде «конюших» и «стольников». Причем на каждой из этих должностей – меченош, конюших и так далее – состояло на службе при княжиче сразу несколько подростков.