Сергей Чернов - Лицей. Венценосный дуэт

– За воротами особняка хоть под забор падай, – заявляет Вика.

Я названиваю девчонкам.

– Юляш, кроме парадного наряда возьми домашнее. Мы же с ночёвкой будем.

Юля соглашается присоединиться, хотя опасения у неё есть.

– А вы там про меня ничего не рассказывали?

– Рассказывали, конечно, – я даже удивляюсь, – я всем рассказала, что ты – сногсшибательная блондинка. Ой, я не подумала… ты может со своим мальчиком хочешь отпраздновать?

– Нет, он куда-то с родителями в гости уходит, – в голосе подружки испаряющееся разочарование. Понятно, почему оно испаряется. Компания лицеистов считается элитной, попасть туда не всякий может.

– Слушай, никак не могу до девчонок дозвониться. Куда они делись?

– А кто тебе нужен? – на её вопрос перечисляю волейбольную команду за исключением Маринки, она не впишется, и с добавлением Алёнки.

Юля берётся за переговоры с ними. Гора с плеч.

– Только предупреди меня заранее, кто будет. И ещё одно, мы складываемся, но вы – нет, вы приглашённые.

– Девочки будут, – кладу телефон в сумку под заинтересованными взглядами, – Юлька за себя обещала. Поговорит ещё с четырьмя одноклассницами. Там не знаю, должны согласиться.

– Симпатичные? – спрашивает Паша.

– Очень хорошенькие и даже красивые, – опровергаю я.

После этого мы с Викой уходим, а мальчишки остаются. Что-то им обсудить надо. А на мне кулинария. Но у меня Эльвира есть, так что не вижу трудностей.

29 декабря, суббота, время 16:05.

С папочкой в магазине.

– Вот эти духи чуточку лучше, – папочка строит из себя эксперта.

– Нет, эти возьмём, – показываю на конкурирующий пузырёк.

– Почему?

– Флакончик намного красивее…

– Это важно?

Даю понять взглядом, насколько неуместен его вопрос. Мужчина, что с него возьмёшь. Но покупает безропотно, хоть меня за авторитет в таких делах держит и то хорошо.

– Уходим?

– Вот эти еще купи, – показываю на махонькую сапфирового цвета бутылочку с аристократически скромной надписью «Ив-Делинь».

– Не слишком ли для одного раза? Ох, ничего себе! – это он цену увидел. А что такого? Только что триста двадцать рублей отстегнул, а меньше на сорок рублей уже чересчур? Догадываюсь, в чём дело.

– Папулечка, это мне. Ты же не откажешь своей любимой дочулечке? – умильная улыбка не нужна, он всё равно купит, но это так забавно.

– Не откажу, – папахен смеётся и снова уходит к кассе. Подозреваю, с чувством облегчения. Подарки выбирать труд тяжкий и часто неблагодарный. Пока он ходил туда-сюда, я ему одеколон купила. За двадцать рублей с хвостиком. Нравится мне такой расклад, хи-хи-хи…

29 декабря, суббота, время 18:35.

Квартира Молчановых.

Ужинаем. Лёгкую тень озабоченности вижу на челе любимой мачехи.

– Не морщи лоб, Эльвира, – одёргиваю её, – всё нормально. Я подарок папочке купила. За целых двадцать два рубля, так что успокойся.

– Он нам за шестьсот рублей духи, а мы ему за двадцать одеколон? – скептически кривится мачеха. Папахен молча улыбается.

– Ты не понимаешь, мамочка. Хоть за рубль, это же всё равно его деньги. Он наоборот похвалит нас за экономию. Правда, папочка?

– Правда, Даночка.

– И тебе никто не мешает вознаградить его ночью дополнительно. Правда, папочка? – папахен ржёт, Эльвира неожиданно краснеет. Чего это она? А, точно. Я давно так не шутила, отвыкла.

Конец главы 10.

4 января, пятница, время 13:40

Загородная усадьба Франзони

– Ганнибал! Вперёд! – Ледяная энергично, но аккуратно ударяет жеребца шенкелями и с нарастающей скоростью мчится к барьеру.

Я свою Милку придерживаю, жду. Как только Ганнибал перепрыгивает барьер, делаю то же самое. Несусь к барьеру и легко его беру. Я почти не уступаю в умениях Вике, но конным фанатизмом, как она, не страдаю. Вот и сейчас, Ледяная не собирается успокаиваться и делает заход на высокий барьер. Я пробовать не собираюсь. Скорее всего, преодолею и я, но есть небольшой шанс споткнуться. Оно мне надо? Моя сегодняшная кобылка не такая мощная, как Ганнибал, так что ну его!

Артём и Миша объезжают барьер, присоединяются ко мне. Порысим немного по кругу, пока Ледяная даёт Ганнибалу возможность проявить удаль на глазах изящных подруг.

– Вы, мальчишки, такие же задаваки, как Ганнибал. Видите, как он форсит перед нашими девчонками, – глажу согласно пофыркивающую Милку по шее.

Артём с Мишей переглядываются слегка смущённо. Только что пришлось их прессинговать, чтобы они не рвались брать барьеры. Рано им ещё.

– Риск – благородное дело, – мальчик Артём пытается спорить?

– Только ради дела. На войне или ради спасения кого-то. А просто так… – жму плечами, – фиг бы с вами, но если лошадь ногу сломает, как будете в глаза Юльке смотреть? Её же потом забить придётся.

– Кого? – удивляется Артём, – Юльку?

– Почему? – когда все прохохотались, удивляется Миша. Вот невежда!

– По кочану. Сломанную ногу у лошади вылечить невозможно. Она не может неподвижно лежать несколько недель, как человек.

– Но вам же, девочкам, это нравится, – всё-таки срезает меня Миша, – когда мальчики форсят.

Артём поддерживает его ухмылочкой.

– Нравится, – вынуждена согласиться, – и тем больше, чем глупее девочки.

Снова воссоединяемся с Ледяной.

Только с сегодняшнего дня я начинаю восстанавливать свой полностью порушенный режим. Первый раз я его так круто исковеркала. Цена удавшейся новогодней ночи. На полную катушку оторвались.

Новогодний бал в Лицее в субботу 29-го мы проигнорировали. Не только наш класс. Пистимеев меня спрашивал, хочу ли я, чтобы его и другие классы нас поддержали.

– Нет. Просто скажи, что мы не идём. Объяснять надо, почему?

От объяснений Саша отказался. А в понедельник…

31 декабря, Лицей.

– Класс, что за обструкцию вы устроили Лицею? – возмущённо спрашивает англичанка. Мы все недоумеваем. И что выясняется? А то, что на празднике было удручающе мало народу. Кроме юристов, в полном составе, кстати, там к своему собственному удивлению оказалось пара десятков математиков и научников. Всегда есть люди, мимо которых проходят все новости. Пришлось им рассасываться уже в процессе. Оставили юристов в гордом одиночестве.

– Мы, преподаватели, тоже чувствуем себя оплёванными, – нагнетает англичанка. Это она совершенно зря. На такие праздники учителя в полном составе никогда не ходят. Отряжается дежурная бригада из четырёх-пяти человек и всё. Остальные по желанию, которое редко в себе обнаруживают. Для них это работа, от которой любой нормальный человек всегда рад избавиться. На чём я её и ловлю.

– Праздник, небось, быстро закончился?

Людмилка, – так мы её промеж себя кличем, – подтверждает.