Сергей Чернов - Лицей. Венценосный дуэт

– Чтобы от цивилизации не оторваться, – поясняет Гоша, – там даже туалет на улице, сами знаете, какой системы. Но красота вокруг неимоверная и жизнь такая неспешная, я натурально медитирую.

Пока ждали автобус, рассматриваем фотографии, которые он принёс. Напечатал, наконец-то, не прошло и полгода. Это когда мы на водохранилище выезжали с ночёвкой. Приятно вспомнить… все хохочем над снимками, где запечатлены наши еврейские скакуны в последнем броске к финишу на исходе всех сил. Да и остальные посмотреть приятно. Особенно там, где мы с Ледяной и остальными девчонками. Особенно мальчишкам, ишь, как пристально нас разглядывают. Мы ведь, когда фотографировались, накидки снимали, а купальники у нас мини-формата.

С этим надо что-то делать, мои попытки разбавить наше мужское королевство девчонками не сильно изменило аховое положение. Юлька, да Алёнка, вот весь мой резерв. Нам нужно хотя бы с десяток, и никто кроме меня, мышей, то есть, девчонок, не ловит. Безобразие!

Выходим из автобуса и начинаем неторопливое шествие по парку.

– Они немного странные, – рассказывает про своих экзаменаторов Пистимеев, – вот физики более лояльные, а математики иногда корчат из себя прокуроров…

– Математика – наука строгая, – замечает Гена, его одноклассник, поступивший на мехмат.

– Это понятно. Но если письменная работа не блещет, на тройку или с трудом на четвёрку вытянута, то с ними вели себя осторожно. Я заметил.

– А с тобой – нет?

– Сам посуди. Задал мне вывести формулу объёма пирамиды, я её вывожу, как в учебнике, причём более широко, свожу к простому криволинейному определённому интегралу. Такого подробного вывода в учебнике нет.

– А он что?

– А он говорит: докажи, что последовательность объёмов призм, на которые я разбиваю пирамиду, всё мельче и мельче, сходится.

Парни задумываются. И надолго. Пистимеев им не мешает, видать сам до сих пор обмозговывает подкинутую проблему. Лично я в этих хитросплетениях ориентируюсь, но хозяйкой положения пока не чувствую. Серьёзно интегралами пока не занималась. Интегрирование – операция обратная к дифференцированию, и как всякая обратная операция намного более неприятная, чем прямая. Умножать и возводить в степень легче, чем делить и корень извлекать.

– Теоретически это возможно, – говорят Пистимееву одноклассники и начинают ему втолковывать. Долго топтаться на предмете у них не получается. Я против. Против того, чтобы тема выходила за пределы общих, мои-то одноклассники принять участие в беседе не могут. Не проходили мы этого ещё. Это как разговаривать на языке, который понимают не все присутствующие. Грубое нарушение этикета. Поэтому в приказном порядке вопрос закрываю.

– Да ладно, – утешает одноклассников Пистимеев, – в общих чертах я сразу понял…

– В общих чертах и мы поняли, – подтверждает Гоша.

– Только дело в том, что если раскручивать эту формулу на полную катушку, то учебник станет толще страниц на пять, – резюмирует Саша. – Правда, я экзаменатору по-другому возразил. Рядов подробно мы не изучали, все эти критерии и признаки сходимости Коши будем учить уже у них. А сходимость определённого интеграла непрерывной функции, к которому я и свёл вывод формулы, подаётся во всём матанализе, как аксиома.

– Тоже неплохо, – соглашаются все.

– Всё равно четвёрку поставил, вреднюга, – вздыхает Пистимеев, – правда, я там в другом месте немного споткнулся.

– Математики! – взываю я, – сейчас перед вами другая задача! Умных у нас через край, у нас красивых мало! Девчонок дефицит жуткий!

Мы идём по широкой аллее, приближаемся к ступенчатому, красиво изгибающемуся спуску к воде. Красиво вокруг, ровный зелёный ковёр разбавляется небольшими группами деревьев и кустов. Есть и лесная зона, нарезанная на кусочки дорожками и аллеями. Она рядом, кстати. Удобно. Если жарко, можно там от солнца спрятаться. Прохладно, можно на солнышко выйти и даже искупаться. Хотя сейчас мы в зоне, где купаться запрещено. Погода сегодня тёплая, но не жаркая. Можно и поплавать, но не тянет так властно, как в сильную жару.

– Вы же математики, – доношу до парней жутко оригинальную мысль, – и подход у вас должен быть соответствующий. Перед нами стоит задача, которую надо решить. Что надо делать?

Молчат. Школярский рефлекс работает, мой вопрос воспринимается, как риторический вопрос учителя, объясняющего новую тему. Не возражаю.

– Первым делом определиться с тем, что мы имеем. С тем, что записывается в графу «Дано». А имеем мы самое интеллигентное и образованное в Москве сообщество молодых людей. Фактически, вы интеллектуальная элита среди молодёжи нашего возраста. Над вами можно поставить только студентов МИУ…

– Что не имеет никакого смысла, – кивает Паша, – мы переходим в МИУ, как в следующий класс.

– Что это значит? – продолжаю я, – вы – самая привлекательная и перспективная во всех смыслах часть московской молодёжи. Именно для девушек привлекательная.

Пауза. Парням требуется несколько секунд для осознания, что они – самые-самые.

– Плавно переходим к другой, противоположной части. Исходя из сказанного, девушки сами ждут, не дождутся, когда вы начнёте активно входить с ними в контакт. Вам надо только выбрать и подойти. Успех гарантирую процентов на девяносто.

– Вся трудность именно в первом шаге, – всегда удивлялась нерешительности в этом деле у многих сильных парней. Вот и Артём туда же.

– Никаких трудностей. Минимума остроумия хватит. Даже полное отсутствие простят.

– А чего не простят? – это Кирилл.

– Не простят равнодушия, отсутствия в глазах восхищения и заинтересованности, – объясняю я, – девочки зачем красивые? Чтобы ваше внимание привлечь. И вы в первом ряду тех, чьего внимания им хочется больше всего. Поэтому пугаться красивых девушек не надо. Наоборот, их сногсшибательную внешность надо воспринимать, как приглашение к знакомству. В первую очередь, приглашение именно вас. Вы поступаете просто гнусно и некрасиво, игнорируя эти приглашения.

Опять думают и переваривают.

– Вам другого бояться надо.

– Чего?

– Того, что прилипнут и не отстанут, – смеюсь я.

Мы начинаем сходить по длинному спуску, и я вглядываюсь в скамейку справа от конца лестницы. Метров за сто по прямой. Там сидят две фемины, подходящие по фактуре и возрасту. Но только издалека и со спины подходящие, надо ближе подойти. Если они старше восемнадцати, то сразу нет. Идеально лет пятнадцать и даже четырнадцать. Как раз ветер в голове достигает максимальной силы, – мы за этим приглядим, лично прослежу, – зато никаких женских расчётливых планов оседлать и накинуть на шею хомут Гименея.