Сергей Чернов - Рождение сверхновой

Отговорку я привожу совсем другую. А то мало ли где меня подловит. Да и не отговорка это на самом деле.

— Конечно, останешься. Сразу и без разговоров. Как только брачный контракт подпишем.

— Брачный контракт? — его глаза близко и прекрасно могу разглядеть, как парень начинает что-то быстро высчитывать. Начинает засыпать меня вопросами. При этом замечаю, что старается не смотреть на совсем неглубокий вырез в блузке. Вроде и не видно особо ничего, но мужской мозг начинает сбоить.

— Имущественные права?

— Строго раздельные, каждый отвечает по своим обязательствам автономно.

Не очень долгий и несколько скучный, — и слава небесам, — разговор заканчивается дежурным вопросом. Но сначала с мученическим видом из-за обширности своих обязательств и скудости прав ЧжуВон заводит глаза вверх и вздыхает. Злорадно хихикаю.

— Что делаешь завтра?

— До обеда в агентстве буду, а дальше не знаю.

— Хорошо, — пацак на прощание снова впивается в мои губы. Сопротивляться нет ни сил, ни желания. Из голого принципа слабо упираюсь руками. Через минуту дверь за ним закрывается.

Возвращаюсь в гостиную несколько растрёпанная, меня слегка пошатывает.

— Чего ты так смотришь, мама? — мама улыбается, сестрицы нет, уже спать ушла, — Это вы виноваты! Он меня там всю измял!

Всё-таки, как же хорошо дома! Прыгаю маме под бочок, заглядываю снизу в лицо.

— Мам, а у тебя с папой как было?

И тут же жалею, что спросила. Вопрос на засыпку, на мамино лицо наползает печаль. Но как откажешь любимой дочке?

— Мы с ума сходили от любви. Оба, — признание заставляет нас замолчать на время.

— А у вас как? — маме тоже интересно.

— Кажется, он тоже с ума сходит. Разве человек в своём уме может отказаться от двух миллиардов долларов?

— Хороший он парень, — вздыхает мама, — чем-то твоего отца напоминает в молодости. А ты? Ты-то его любишь?

— Не знаю. Когда он близко, башню мне срывает…

— Что за выражения, дочка? — мама делает строгое лицо, я — виноватую моську.

— …и как-то привыкла к нему. Когда долго не вижу его рядом, какое-то неудобство ощущаю.

Мама смотрит на меня с сомнением. И почему-то с одобрением. Кажется, понимаю, в чём дело. Рассудочность, которая удержит от неосторожных шагов, невозможно не одобрить. И не нравится та же хладнокровность. Вот так вот.

— Ну, ты чего, мам? Думаешь, так просто всё? Я сама скоро миллиардером стану, как думаешь, за счёт чего? Ты понимаешь, кем становится твоя любимая дочка? Я превращаюсь в хищную бизнес-акулу с огромной пастью.

— Только нас не кусай, ладно? — смеётся мама, — А то уши надеру и в угол поставлю.

— Как ты можешь, мама? — я просто поражаюсь, — Я — мировая звезда, мультимиллионер, меня нельзя за уши драть!

Мама не спорит, она берёт меня пальцами за мочку и слегка тянет вниз. Мне не больно, но я тут же строю плаксивую обиженную мордочку.

— Иди-ка ты спать, мультизвезда.

29 марта, время 10:42.

Закончилась скучная и тягомотная часть совещания — отчётно-финансовая. Народ потянулся из кабинета: ЮСон, КиХо, моя ЁнЭ, человек Чо СуМана. Сверяли и уточняли приход и получение денег, мои доходы складывались из трёх частей: некоторые шли напрямую, часть через агентство, часть через «Sony Music».

ЁнЭ уходит в прекрасном настроении, сегодня утром я перечислила ей две тысячи долларов ещё за японский контракт с телевидением. Там выходило меньше, но я округлила. И общую зарплату подняла до двух миллионов вон. Как кончится обучение в агентстве, проверю её и подниму до трёх. От СанХёна мы так и не дождались повышения. Сначала он заболел, как выздоровел, я уходить собралась.

— Получено официальное извещение из американской академии звукозаписи, ЮнМи-ян, — радует меня СанХён интересными новостями, — Церемония награждения окончательно утверждена на 5 апреля, проходить будет в Майами, штат Флорида. На твоё имя пришло официальное приглашение.

Этот шум в своё время мимо меня прошёл. Готовилась к французскому турне, и меня старались не трогать. Насколько помню по случайным разговорам, в Бостоне, где планировалась церемония, на стадионе во время бейсбольного матча теракт случился. Шестеро погибших, пара десятков пострадавших, ФБР землю рыла. Кого-то даже нашли и вроде посадили на сколько-то там сотен лет.

— Пятого, так пятого, — особого энтузиазма не проявляю, приятный рабочий момент, не более.

— Дополнительно ко всем прочим тебя включили в номинацию «самый результативный автор». И эта награда у тебя, считай, уже в кармане. Нет у тебя конкурентов по числу композиций.

Слушаю его почти равнодушно, остыла я к этому Грэмми и ко всем прочим наградам. Ложка дорога к обеду, сейчас мне эти почётные грамоты от американского министерства культуры (условно говоря) ни на какое место не упали. Регистрация факта моего признания публикой, которое и так есть. Та медалька, которой меня лишил корейский минкульт из-за истории с кошельком, сыграла бы тогда гораздо большую роль для меня, нежели сейчас награда на мировом уровне. Да и не могу я радоваться несколько месяцев подряд. Когда в первый раз сказали, вот тогда я была счастлива. Сейчас — дежурная радость, вроде «О, сегодня на обед мои любимые отбивные!».

Сегодня меня намного острее волнует ситуация с ЧжуВоном. Машинально облизываю мгновенно пересохшие губы… так, все мысли о нём — вон! Ладно, я девица, судя по воспоминаниям Юркина, парням приходится намного хуже. Девушки обычно в любви горят спокойнее парней. И ночь я проспала спокойно. Почти.

— Что планируешь делать дальше, ЮнМи-ян?

— Есть предложения? — по интонации вопроса чувствую, что есть.

— Могу предложить стать акционером FAN. Акций много дать не могу, процента полтора-два, но зная тебя, предположу, что через год-два у тебя будет десять.

— Войти в совладельцы, получить возможность влиять на политику…

— И в каких-то направлениях определять, — поправляет СанХён.

Я его понимаю. Обязан он был такое предложение сделать. Догадывается, что не соглашусь, но догадываться и знать — разные вещи.

— Предлагаете мне надёжность, стабильность, уверенность в завтрашнем дне?

— Да, — не спорит СанХён.

— Саджанним, с благодарностью за внимание ко мне, тем не менее, предложение отклоняю. Мне сейчас скорость и мобильность намного важнее стабильности и надёжности. Соглашусь только на полное владение, но на это вы уже не пойдёте.

На последних словах улыбаюсь, СанХён поддерживает мою улыбку. Отказ его, по видимости, не огорчает.

— Не пойду, ЮнМи-ян. Здесь ты права. Что будем делать с «Короной»?

— С ними надо поговорить, я хотела бы, чтобы вы их отпустили, саджанним. Прямо сейчас, — не скрываю своих намерений. Ни к чему.