Сергей Чернов - Рождение сверхновой

— Мансё! Мансё! Мансё! — гаркнул строй.

— Должен сказать вот что. Вдохновляющий призыв во время марша «Агдан! Агдан!» это хорошо, но не по правилам. Демаскирующий фактор. Мы должны передвигаться максимально скрытно. Учитесь кричать про себя, молча.

По строю солдат пробежал лёгкий смешок.

— Мы выполнили условие Агдан сдавать все нормативы не ниже, чем на «хорошо». Предполагается, что встретимся с ней 3 января. Но слишком близко мы подошли к отличному рубежу и у нас есть время пересечь его. И мы это сделаем!

— Мансё! Мансё! Мансё! — снова гаркнул строй.

После тактической и огневой подготовки рота приступает к обеду. Четвёрка друзей, как большинство старослужащих, на вид не торопясь, расправляется с обедом раньше остальных.

— Хён, а ты ведь можешь увидеть Агдан, когда захочешь?

— Когда ты успел забыть, что я в армии служу? Сейчас хочу увидеть, вчера хотел увидеть, — удивляется глупому вопросу ЧжуВон.

Солдаты смеются.

— Брось, предводитель! Ты понял, что я хочу сказать, — настаивает товарищ.

— Когда смогу, то есть, закончу службу, и она не на гастролях, то… вообще-то я не прочь совсем с ней не расставаться, — ЧжуВон вздохнул, — Но есть сложности.

— Ук, мы в курсе. И чем она твоим родителям не угодила?

— Всем. Твоим она тоже не угодила бы. Входить в другую семью на правах самой младшей, которая должна всех слушаться? Никогда она на такое не согласится. Мои родители заранее видят, что справиться с ней не смогут.

— А ты справишься? — друзья с хитринкой смотрят на ЧжуВона. Тот спокойно жуёт травинку.

— Зачем мне с ней справляться? Она меня и так устраивает… а ну, стоп! — ЧжуВон вдруг чем-то озаботился, — парни, я кое-что забыл сделать. Надо поговорить со всеми в роте и…

После бурного обсуждения предложенной ЧжуВоном темы, один спорым шагом обходит кучкующихся там и тут солдат и везде что-то говорит. Остальные наблюдают, один вдруг спрашивает:

— Хён, а трудно было уговорить Агдан к нам приехать?

— Нет, не трудно. Вот только ничего петь она не будет. Слабая ещё. Не прошло ей даром турне в Японию.

— Жаль.

— Да ерунда, — бодро не согласился самый неунывающий из четвёрки, — Увидеть её вблизи, поговорить и то здорово. А что, хён, совсем плохо выглядит?

— Выглядит она хорошо. Настроение тоже хорошее. Похудела только, тонкая стала, как тростинка.

— И что? — заинтересовываются все разом, — Такой и останется?

— Не знаю. Говорит, как получится. Если будет вредно для здоровья, восстановит вес.

После последних слов ЧжуВон берётся за телефон…

Примечание: Сергей уточнил, что по времени второе видение на самом деле происходило до видения № 1.

Во дворе многоэтажного дома, являющегося общим для трёх зданий, заботливые взрослые организовали две песочницы для маленьких детей. Витя вышел к ближайшей. Один. Родители дома, Кирюшка уморился длинными играми и выпал в глубокий сон. Как сладок краткий миг свободы! И ведь ещё отпускать родители не хотели, надо же! Имея в виду, что Кир может проснуться, а старшего брата под рукой нет. Не на того нарвались!

— Тогда я его разбужу, — решительно сказал Витя, — мне играть не с кем.

И с решительным видом направился к дивану, на котором раскинул свои ручонки Кир. Естественно, не дошёл. Мамочка совсем не ласково дёрнула его за руку и угрожающе зашипела:

— Только попробуй, ребёнок только заснул…

Витя подумал и решил:

— Тогда пойду песенку разучу, я там в книжке хорошую песню нашёл…

— Я тебе разучу, ну-ка марш на улицу.

И Витя послушно пошёл на улицу, всем видом демонстрируя грустную покорность злым ударам судьбы.

Когда Витя распахнул двери подъезда, у порога его радостно встретила свобода. Пахнуло зимней свежестью, во дворе заманчиво поблёскивали свеженаваленные сугробы, приветливо сияло солнце. Кто сказал, что в песочнице нельзя играть зимой? Ещё как можно, даже удобнее. Из снега всякие вещи получаются ещё лучше, чем из песка. Кошачьих какашек опять же нет.

Какая-то девочка его возраста лепит из снега сложное строение. На голове забавно качается помпончик, из-под шапки вырвались и дерзко торчат в стороны две косички. Витя подходит ближе, принимает свою любимую позу — руки за спину и наблюдает. Сначала с одной стороны, потом заходит с другой. Девочка поглядывает на его эволюции с подозрением и опаской. Наконец Виктор вспоминает, что обета молчания он не давал.

— Сударыня, не разрешите ли мне присоединиться к вашему милому обществу? — с детьми Юркин опасается разоблачения намного меньше.

«Сударыня» ошеломлённо хлопает голубыми глазками. Насладившись эффектом, Витя решает усилить впечатление.

— Мамзель, вы позволите побыть рядом? — Витя делает широкий жест рукой, расшифровывая слишком общее понятие «рядом».

Девочка, в мгновенье ока получившая звучный статус «сударыня» и тут же сменившая его на подозрительное, но такое заманчивое «мамзель», заторможено кивает головой.

— Только замок мой не трогай! — спохватывается она.

— О-о-о, сударыня, вы утверждаете, что это замок? — с сомнением спрашивает Виктор.

— Конечно! А что же ещё? — возмущённо отвечает девочка.

— А почему нет подъёмного моста? Где защитный ров? Почему башен всего две? Должно быть четыре или больше. А где донжон? Донжон где, я вас спрашиваю? И почему нет конт… контра… контрабасов, нет, контрафасов*?

Обескураженная девочка стоит и хлопает глазами, потрясённая длинным списком недостающих строений и бескомпромиссностью претензий. Мальчик смотрит строго и неподкупно.

— А что такое контрафасы? — осторожно интересуется «сударыня».

— Не помню, — пожимает плечами Витя, — но у тебя их точно нет.

— Как тогда ты можешь знать, что у меня их нет? — торжествующая девочка решает, что подловила противного эксперта. Но не тут-то было.

— А как ты можешь построить то, чего не знаешь? — резонно спрашивает «эксперт» по замкам.

— Как? Очень просто! — девочка решительно прилаживает какие-то откосины внутри стены, — Вот! Контрафасы!

Витя довольно долго с сомнением изучает свежеприлепленные конструкции.

— Ты уверена? — девочка незамедлительно и без малейших сомнений кивает, — Тогда ладно. Пусть это будет такой, девчачий замок.

Девочка слегка разочарованно вздыхает и соглашается «Пусть!». Чем подкупает Виктора, который решает, что пора бы и познакомиться с хорошенькой, рыженькой, молоденькой девушкой. К чему и приступает. Как только проясняется вопрос с именами и адресами, — девочку зовут Катей, и живёт она в том же подъезде этажом выше, — наступает время для светской беседы. Однако спокойное развитие их приятного знакомства резко прерывается.