Михаил Поляков - Смутное время

Чего только стоили сразу два витражных окна в половину внешней стены! А на стене, куда и падает разноцветный свет из окон, карта Руси, на огромном спиле бревна искусно вырезаны очертания рек и городов, пунктиром нанесены дороги. Да что там, вон между Муромом и Москвой детинец соловьевский стоит, прямо копия настоящего! И Владимирский Кремль с казанским есть, но московский самый большой, сразу видно столица! Муромский тоже есть, но на фоне всех остальных сильно теряется. Волга глубокой бороздой течет с севера на юг, Уральские горы топорщатся ввысь десятками неровных и сразу видно что декоративных пиков, а за ними на восток ничего и нет, пустота, одно большое белое пятно годовых колец и спил заканчивается! А вот в сторону Европы есть много чего, даже край Англии видать, вон он, на сучке, перепиленном пополам, примостился! И хитро так получилось, будто специально сучек так вырос, что между ним и стволом изгиб идет, точно как между Англией и Францией Ла-Манш течет!

Но так далеко меня пока не интересует! Я, забыв про вопрос Катерины Наумовны, смотрю соседей Руси. Может хорошо читать на старославянском, а это точно он, я и не умею, но названия понятные! На севере Лифляндия, которую я перевел как Финляндию, хорошо знакомая мне Финляндия где-то там и находилась в моем родном мире. Самая длинная граница у нас конечно же с Польшей, Речь Посполитая тут прямо как в сладких и влажных мечтах всех поляков, практически от моря до моря, но с юга ей путь к морю преграждают Крымское Ханство и Османская империя, а на севере — Лифляндия с Данией! И на самом верху кругляка, под самым потолком комнаты, должна быть Швеция, да вот нет ее там, везде Дания!

— Красиво, не правда ли? — вывел меня из созерцания карты тихий и очень горячий голос барыни прямо у меня над ухом. — Мы сейчас вот здесь. — она показывает пальцем на поместье, которое я и так уже узнал. — Ближайший большой город — Владимир, вот он! На север от нас, кажется что по прямой совсем недалеко, но все не так и просто, не пройти ни пешему там, ни проехать конному, топи там и водится всякое нехорошее, так что пообещай, Андрейка, если Всевлад когда-нибудь хоть заикнется срезать путь и поехать во Владимир напрямик, то ты живот свой положишь, но отговоришь его!

— Обещаю! — шепчу я как загипнотизированный.

— Вот и хорошо, там и десять богатырей не пройдут и исчезнут! До Владимира проще всего добраться если ехать сначала на восток, до реки Гусевки. — Катерина Наумовна ведет пальцем по карте. — Дальше по реке на лодках вниз, сюда — до Оки, река тут не подписана, но это Ока, по ней тоже вверх по течению до места впадения в нее речки Головы и вот уже по ней вверх, против течения. Прибудете вы вот сюда, — она показывает пальцем чуть ниже Владимира. — в городе Голова просто ручей, еще не набравший силу, поэтому и нельзя добраться по воде до него, последний участок уже пешком или конно. Места там уже спокойные, твари текущую воду не любят!

— А если! — и я показываю пальцем путь на запад, сразу от поместья до реки Голова.

— Можно, — барыня смеется. — но если с тобой все те же десять богатырей, тогда может и дойдешь! Не зря же к нам все через Переяславль и Коломну едут! А вот Москва — столица Руси, столица это место, где царь живет!

— Я знаю что такое столица! — случайно вырывается у меня.

— Да? — голос барыни звучит удивленно, а сам я боюсь поворачиваться, вот же! Влип на ровном месте! — И откуда ты знаешь?

— Всевлад сказал!

— Да? — уже спокойнее спрашивает она. — А что он тебе еще рассказал?

— Ну… Папка его в Москве сидит, каждый день царя видит, а Игнат… — делаю паузу, так как до сих пор и не знаю отчество своего благодетеля, а просто его Игнатом назвать — плетей отхвачу!

— Всевладович, Игнат Всевладович. — приходит мне на помощь Катерина Наумовна. О как! Значит барчука в честь деда по отцовской линии назвали!

— Игнат Всевладович войско царское в походы водит, и в войске том все богатыри, а он самый главный над ними! — ну тут Всевлад точно загнул, когда мне про своего тату рассказывал, из богатырей в войске только его отец, богатыри штука редкая, все остальные — витязи да ратники, первых немного, вторых побольше. Но конечно же больше всего в царском войске простых воинов, набираемых в ополчение!

Барыня рассмеялась, видать не только мне Всевлад про своего героического папку невероятные истории рассказывал.

— Андрейка, ты же дружок Всевладу? — вдруг серьезно спросила меня Катерина Наумовна, как-будто и не смеялась секунду назад.

— Дружок!

— А знаешь кто такие дружки?

— Нет!

— А для чего они нужны знаешь?

В ответ я начинаю сбивчиво рассказывать для чего по моему мнению нужны дружки, играть там вместе, безобразничать, еду на яды проверять, да наказания вместо барина на себя принимать. Барыня слушает внимательно, как — будто я что-то действительно серьезное рассказываю, и одобрительно кивает в самых смешных местах моего повествования.

— Все верно, но это только часть правды, дружок для Всевлада не просто партнер для игр, дружок — первый помощник и опора для будущего барина. Дружок — человек, который не предаст и всегда выполнит приказ, даже если это будет стоить ему жизни! Сейчас, с приходом жрецов распятого бога, все изменилось, молодое поколение воспитывается в среде себе подобных, но раньше было не так! Совсем недавно, когда еще и не было такого понятия как Царство Русское или Русь, а было множество самостоятельных княжеств, объединенных только общей верой в настоящих богов, у каждого князя был свой дружок, преданный ему до безобразия и мало отличающийся по знаниям и силе от своего благодетеля. Дружок князю во всем помогал, да иногда и правил княжеством, когда князь в походы ходил, или сам рать княжескую водил ворогов бить! Вот для чего дружок нужен!

— Я, это, не тяну я на настоящего дружка, слаб я слишком, да и грамоты в отличии от Всевлада не знаю! — стал я оправдываться, а в глазах уже слезы стоят, и чувство у меня на душе такое, поганое, что скоро моя новая жизнь закончиться, за предыдущем Андрейкой последую, как не оправдавший надежды!

— Ну не реви, не реви! Если бы дружка Всевладу по силе искали, то и за век бы не нашли, нет ему по силе равных детей сейчас ни на Руси, ни во всем мире, а с грамотой тоже не все так страшно, Всевлад ее и сам еще плохо знает, так что научишься еще! Не реви, кому говорю!

«Я бы и сам рад не реветь, но что-то не выходит! Слезы так и текут ручьем! Чертово детское тело!»

Легкий замах кисти барыни и горячий поток воздуха высушивает мои слезы, сразу до рези в глазах, но как ни странно это сработало и мой тихий рев прекратился.

— Ты же уже заметил за собой изменения, произошедшие с момента твоего верстания в дружки?