Михаил Поляков - Смутное время

— Кто такой, я тебя, пса, спрашиваю! И как ты сюда попал? — Никифор не унимается, все кричит, но ответа незваного гостя из моей кровати не слышно, надо на стену идти, тем более я уже слышу легкий топот ступней барчука, несется уже, ни минуты покоя!

— Вставай! Андрейка! Ногайцы! — если где-то там, за частоколом, и были ногайцы, то они точно услышали радостный крик Всевлада. И на месте ногайцев после этого крика я бы линял как можно быстрее, если богатырь так рад прибытию врагов, то нужно бежать и настегивать своего боевого велосипеда изо всех сил!

Несколько минут бега и мы уже рядом с Никифором и Катериной Наумовной, на путников заплутавших со стены смотрим. А под стеной старик и девица, но что та девица только по ее крику понять и можно, стрижена коротко да и вообще одета как парень.

— Не визжи! — девица воет на одной и очень высокой ноте не останавливать, вот Никифор и пытается ее заткнуть. И это у него практически получилось стоило прикрикнуть, как та уменьшила громкость, но выть не перестала. — Кто такие?

— Путники мы, по святым местам ходим, благодать божью ищем! Бога ради пустите набег переждать! — путник видно заметил как после слов о сыне божьем Никифор скривился и сразу же на лету переобулся: — Матерью — Землей заклинаю не дайте попусту погибнуть от стрел ногайских! Я то еще ладно, но вот внучку жалко, в полон же уведут!

Тут старик прав, турки с радостью скупают любой живой товар. И не важно какого пола и возраста, они даже совсем древними стариками не брезгуют при одном условии — наличие дара. И если рабы мужского пола обычно сразу отправляются в лагеря подготовки, а потом на границу, то вот с рабынями совсем другая история под названием занимательная евгеника! Да, турки пытаются вывести суперсолдат и по слухам у них это получается. Кровь не вода и чем сильнее родители, тем сильнее дети, это известно каждому на планете, вот турки и понастроили родильных домов, где рождаются их янычары. Что же до неодаренных рабынь, то для них все обычно заканчивается ролью наложницы или работницы борделя где-нибудь в Великой Греции.

— Веревку давай! — Никифор отправил одного из ратников за веревкой, ворота для двоих путников открывать никто не собирается.

Расслышав что никто их на погибель бросать не собирается девица сразу же перестала выть, а стоило ее первой поднять на стену, так сразу же упала в ноги Никифору и стала причитать что-то неразборчиво да слезы на настил лить. Подняли и старика, который при ближайшем рассмотрении совсем и не старик, он конечно старый, но выглядит крепким и так сразу не сказать сколько ему лет, у одаренных с определением возраста лет после пятидесяти трудно, они до самой смерти остаются примерно в одной поре, лишь близкое присутствие костлявой заставляет их состариться буквально за считанные дни. А то, что старик одаренный и как минимум в ранге воин — нет никаких сомнений.

А вот и сами ногайцы, на границе пажи из-за деревьев выехали четверо, издалека похожи на степняков, да и лошади у них мелкие, как и сами всадники. Выехали, постояли, посмотрели и опять в листву, видимо не врал случайный путник, и в правду какие-то всадники появились в наших краях! Но колокола Соловьевки молчат, значит деревню штурмовать они еще не начали, ждут чего-то, ну и мы подождем! Поместью в осаде сидеть не привыкать. Жаль воевода рано уехал, он бы сейчас пригодился, как и два десятка его служивых ратников, что сопровождали сначала пустые подводы, а потом и охраняли уже груженые. Много ценного барахла Игнат Всевладович из сокровищницы забрал, целых три воза груженных всяким разным, уж не знаю осталось ли что в подвале…

— Ну рассказывайте кто такие и откуда здесь ногайцы!? — Никифор продолжает допрос, да вот только прерывает его девица, что кричит даже громче прежнего:

— Ногайцы! — визжит девица, я поворачиваюсь в сторону пажи и в этот же момент ощущаю острое лезвие, приставленное к моей шее.

— Открывайте ворота! А то барчуку хана! — не один я попался в эту нехитрою ловушку, все повернулись посмотреть на ногайцев, выезжающих теперь уже всей толпой из — за деревьев. Но если меня с ножом у глотки держит девица, то Всевлада ее дед, случайный путник, так и не успевший представиться. И как они только успели так быстро сориентироваться? Да и мы с барчуком хороши, выперлись посмотреть на ногайцев!

А ногайцы за стеной радостно улюлюкают, да стрелы пускают, много стрел, не прицельно, а так, больше для устрашения, Катерина Наумовна их прямо в воздухе перехватывает и в стороны отводит.

— Всевлад, ты только постарайся не убивать, он нам живой нужен! — Катерина Наумовна даже не повернулась посмотреть на своего сына, неожиданно ставшего заложником. А я в ужасе, никогда еще так близко не был к смерти, у моего горла нож и одно движение может лишить меня уже второй жизни! И если Всевладу от перерезанной глотки ничего не будет, то вот я могу умереть! Руки то у девицы очень сильно дрожат, и нож собака хороший, стальной, не грубая железная поделка, тонкий и длинный, больших денег стоит! А самое главное — нож очень острый, от нескольких прикосновений у меня уже кровь по шее бежит!

— Дружка его тоже прирежу! — кричит прямо над ухом девица.

— Холопа? — на этот раз Катерина Наумовна соизволила повернуться. Повернулась то она повернулась, но стрелы как продолжали отклоняться в сторону, так и продолжают — Режь, холопов у нас много! Найдем еще одного! Всевлад давай, не тяни, поиграли и хватит! Разрешаю в полную силу и не сдерживать себя!

Вот же Катерина Наумовна, вот прямо сейчас мне стало очень обидно, «Найдем еще одного!» значит? Но сильно расстроиться я не успел, Всевлад дал, да еще как дал, с воткнутым в горло ножом тот сначала сломал пленителю одну руку, а потов и вторую! «Случайный» путник от двух открытых переломов сразу в обморок рухнул, а вот внучка его в ступор впала и замерла, что дало мне немного времени прийти в себя и понять наконец что вторая моя жизнь сейчас может и закончится!

Пока мы все смотрели на это представление Всевлад успел еще пару раз прыгнуть по ногам путника, ломая их ниже колена.

— Аххх ты же песья гниль! Не подходи! — девица уже сменила приоритеты и теперь боится не Катерину Наумовну, а Всевлада. — Стой где стоишь, сученышь! Всем стоять! Или я его прирежу! Открывайте ворота и выпустите меня, тогда мальчишка останется жив, а мы уйдем!

На такое заявление Катерина Наумовна лишь громче рассмеялась:

— И куда же ты собралась? — интересуется ворожея. — Посмотри за стену, там никого из твоих уже не осталось!

— Врешь демонова подстилка! — девица хоть и не верит, но понемногу пятиться в сторону пажи, меня за собой тянет! А за частоколом очень интересная картина, большинство ногайцев мертвыми лежат, своими же стрелами пораженные, а остальные по паже ползают и куски своих сварившихся легких отхаркивают. Катерина Наумовна не мелочилась и моментально раскалила воздух за стеной, досталось всем, как людям так и их маленьким коням.