Влад Тарханов - Самый длинный день в году (СИ)

— Зачем ты здесь?

— Чтобы встретить тебя! — отвечаю, не задумываясь, потом замечаю, как Марго вспыхивает, решила, что я шучу, лицо вытянулось, уголки рта поджаты, вот-вот клыки вылезут, ну точно славянская Мара, а не Марго…

— Стоп! Ты думаешь, что я шучу… только это неправда. Не до шуток, поверь. Меня послали с заданием — оттянуть начало неизбежной войны с нацистской Германией. Самой страшной войны этого века. Только… Это ОНИ меня сюда послали с этой целью. Но ведь кто-то пропустил меня сюда? Я точно знаю, что из сотен запусков единицы заканчивались хоть каким-то успехом. Может быть, я уникум, единственный, которому хоть удалось пробиться и хоть что-то сделать. Вот… я не был счастливым человеком, умаю, что в своем времени я уже умер, так и не узнав настоящей любви и женской ласки. Судьба! Я не знаю, за что мне досталась такая доля, как-то так. Но вот моя личная цель — это было найти тебя. Если ты понимаешь разницу… Это как получить от Времени какую-то компенсацию за всё, за мою жизнь и страдания, вот…

— Леша… ой, извини, Андрей…

— Алексей. Андрея уже нет. Я — Алексей Виноградов. Для всех. В том числе для тебя. Два раза в одну реку не войти, даже если вернуться в прошлое.

Ее вопрос оказывается неожиданным:

— Леша, скажи, ты в Бога веришь?

— Я знаю, что у человека есть душа. Я знаю, что этот мир кто-то создал. Да, я знаю, что Бог существует. Я только не знаю, что это такое: Бог.

— А твое время, оно какое? Что нас ждет в будущем?

Я посмотрел на часы. У меня еще было немного времени. Не очень много, но было.

— В будущем нас ждет война. Самая страшная война, я уже говорил об этом. Вот только теперь она не будет такой, какой была. Понимаешь, все уже изменилось. Насколько изменилось — я не знаю. Но меня с тобой не должно было быть — ни в каком варианте. В нашем времени мою дивизию разбили, а меня расстреляли перед строем бойцов по решению военного трибунала. Меня фактически тут нет, ни в каком варианте. А я есть. Вот такие пироги. Извини, что я так сбивчиво, как могу… но война теперь будет другой. Лучше или хуже — я не знаю. Меня послали, чтобы было лучше.

У меня закончился запал, я растерялся, жена почувствовала это и предложила:

— Я сделаю чай?

— Если не сложно.

— Не сложно.

Маргарита исчезает на кухне, а я чувствую, как мне внезапно становится плохо, очень плохо: перед глазами начинают кружиться стены комнаты, вот оно, головушка-то вот-вот расколется от сильной боли. Понимаю, что разговоры пора заканчивать. Пора себя, любимого, как-то спасать.

— Марго! — еле шепчу. Удивительно, но она услыхала. Вот, примчалась.

— Что с тобой?

— Всё, всё, извини… Не могу говорить. Не могу.

Голова врывается еще большей болью. Сердце начинает стучать отбойным молотком по грудной клетке. Что это? Время приказывает мне заткнуться? Я не понимаю. Но вид у меня такой, что Марго пугается. Она не знает, что делать, а я вспоминаю, что может помочь.

— Там. Коньяк. Неси.

Еле цежу слово за словом. Марго схватывается, приносит открытую бутылку коньяка, к которой я так и не прикоснулся. Черт, не из горла же!

— Ложку!

Наливаю столовую ложку коньяка, держу ее во рту. Сосуды начинают расширяться. Голова чуть-чуть становится легче, сердце отпускает. Выплевываю. Наливаю еще ложку. Повторяю процедуру. Ну вот и все. Теперь можно и передохнуть. Понимаю, что стало легче. Вот только рановато пока что расслабляться. Рановато.

Через несколько минут раздается звонок телефона. Поднимаю трубку. Молчание. Что же, прослушка опять включена. Я уверен, что во время разговора прослушка не работала. Почему? Да потому что незачем плодить сущностей, которые что-то знают. Круг посвященных в тайну ограничен. Ну и всё. И я уверен в том, что приказ Сталина Лаврентий Павлович Берия выполнил. Особенно такой приказ. Берия не дурак. Опасный, умный, работоспособный. Он мстителен, как все люди гор, где понятие чести соседствует с понятием кровной мести. Но он и политик, который не позволяет личным интересам взять перевес над государственными. Скажите, опять я кровавую гебню оправдываю? Ерунда. Некого оправдывать. Очень легко морализаторствовать, сидя в Интернете и опасаясь только дизлайка под очередным постом в одной из социальных сетей. И очень сложно брать ответственность на себя и делать дело. В тридцать первом году Сталин произнес фразу о том, что за десять лет надо преодолеть отставание в промышленности от всего мира, иначе нас уничтожат. И что стало в сорок первом? Он что, был великим прогнозистом или ему Мессинг на ухо такой вывод нашептал? Ничего подобного. Угадал. Точно угадал, потому что чувствовал. Такое бывает. Гениальное озарение. Скажешь фразу, а она потом становится реальностью. Вот так это и происходит.

Глава 2

Глава вторая

Ничто не забыто, никто не забыт.

Рим. 19 марта 1941 года.

Это был плохой знак. Человек в военной форме. У Дарьи Васильевны сжалось сердце. Она не любила приходов этих военных, она вообще любила только одного военного, князя, которому родила уже троих детей, и кто знает, может быть, они не будут на этом останавливаться. Вот. Ему открывают. Кто же это? Не узнает. Нет, нет… И только когда военный вошел, она узнала его и тяжело осела в кресло, оказавшееся под рукой.

— Витторио! Что случилось? Что с Юнио? Что с ним? Ради Бога, нет молчите!

Капитан 2-го ранга Витторио Моккагата не был частым гостем в доме Боргезе. Он смущался. Капитан прибыл в Рим, чтобы получить назначение в 1-ю флотилию МАС вместо капитана 2-го ранга Марио Джордже, попавшего недавно в плен англичанам. И тут необходимость этой скорбной миссии.

— Княгиня! Мужайтесь. Ваш муж, князь Юнио Валерио Шипионе Боргезе, погиб в результате несчастного случая в Специи. Во время тренировочного выхода в его катере неудачно детонировал один из учебных зарядов. Князь Боргезе погиб вместе с двумя боевыми товарищами. Приношу вам свои соболезнования!

Витторио поклонился, и быстрым шагом направился прочь из гостиной, в которой установилась тягучая, напряженная тишина. Дарья-Васильевна Олсуфьева-Боргезе вышла замуж за итальянского красавца-князя в далеком тридцать первом году… Боже мой, как это было давно! Она принадлежала к старинному аристократическому роду Олсуфьевых. Ее мама принадлежала к не менее известному роду графов Шуваловых, там, среди ее предков был даже бастард Александра I, Николай Лукаш, так что она приходилась праправнучкой Александра I Бесплодного[1]. Дарье не было и десяти лет, когда мама вывезла ее из Батума в Турцию, оттуда уже в Европу, где семья соединилась с отцом, безуспешно сражавшимся с большевиками. В Италии русскую красавицу полюбил итальянский князь. Княгиня немного поправилась после рождения третьего ребенка, но былой красоты не растеряла, теперь же Елена, Паоло и Ливио-Джузеппе останутся сиротами[2]. Она так и просидела, с ровной спиной, безмолвная, застывшая, как статуя в классе Елены Железны-Шольц, у которой училась в годы своей беспечной юности. Слезы пришли уже ночью, тогда, когда никто их увидеть не мог.