Влад Тарханов - В августе сорок первого

А вот самый подготовленный отряд отборных диверсантов проводники вывели к военному аэродрому Хебуктен. Сняв тихо охрану, диверсанты должны были обеспечить блокирование зенитных установок. После чего оставили маяки для тихо подбирающихся к аэродрому планеров. Сложность планирования в горах — неимоверная, но большие десантные планеры приземлились все же без особых происшествий, повреждения двух из них были не критичными. Эта высадка планерного десанта была дебютом 1-го отдельного десантного батальона Северного флота. Командовал этим подразделением еще не легендарный, и еще не генерал Василий Филиппович Маргелов. Так получилось, что майор Маргелов набирал первых воздушных десантников… среди моряков Северного флота. Ему нужны были отчаянные и технически грамотные ребята. Тем более, что первые десанты планировались планерными. Времени на полноценную подготовку высадки с парашютами, как часто бывает, не хватило. После зачистки Хебуктена[6] на него стали прибывать транспорты с тяжелым вооружением (горные пушки и минометы). В тылу горнострелкового корпуса Вермахта образовывалась пробка, которая окончательно ставила крест на поставках для него из Норвегии. Плюс крест на поставках норвежского никеля. Плюс крест на поставках железа из этого района. Но это было только вишенкой на тортике, тортик оказался совсем в другом месте.

Большая Лида. Передовой командный пункт 14-й армии.

Генерал-лейтенант Фролов прибыл на передовой командный пункт еще ночью, накануне, как говорил один его знакомый командарм «грандиозного шухера». Сейчас это направление было для него главным. Сюда и примчался, оставив «хозяйство» на начштаба, Льва Соломоновича Сквирского. Валериан Александрович был человеком среднего роста, грузным, спокойным, отличался одутловатым лицом, с правильными, хоть и резкими чертами. Под довольно крупным носом — мягкая щеточка аккуратных усов, гладко выбритый череп и лицо с массивным подбородком. Это был немолодой уже военный (хотя какое там немолодой, всего сорок шесть!), точнее, это был очень опытный военный, за плечами которого была и Мировая, и Гражданская, и Польская, и подавление белогвардейских мятежей, а к ним еще прибавьте Испанию и Зимнюю! Чему удивляться, что в любой реальности он был на своем месте, сумел не растеряться, твердо понимал, что ему предстоит делать. С планом командарма тринадцать согласился не сразу. Долго (по меркам генерал-лейтенанта Виноградова) обдумывал, взвешивал, после чего согласился: в части действий его, 14-й, армии план выглядит вполне реализуемым. В основном его части были уже обстрелянными в Финскую, местность знали, а мелкие неприятности и неожиданности никто исключить не может, главное, чтобы выполнению плана не помешали.

На КП находился начарт Мурманской группы, полковник Дмитрий Дмитриевич Кубеев, который сумел организовать не только аккуратный и незаметный подход главных сил артусиления, доставку боеприпасов, но и надежную связь с наблюдателями на передовых позициях армии. Здесь же находились командир 14-й дивизии, генерал-майор Николай Николаевич Никишин, и командир 52-й дивизии, полковник Георгий Александрович Вещезерский (с такими делами недолго ему ходить в полковниках), а также командиры 2-х групп прорыва, полковники Сергей Николаевич Александров и Владимир Николаевич Соловьев. Каждая из групп имела по танковому батальону (рота Т-34, рота легких Т-70[7] и рота Т-26), батальону мотопехоты на автомашинах, а также по артиллерийскому и минометному полку, каждый на механической тяге.

Ровно в четыре тридцать утра заговорила артиллерия, которая била по заранее разведанным целям. Обрабатывалась передняя линия обороны обеих горнострелковых дивизий, которую немцы еще не успели как следует обустроить. Они собирались продолжать наступать, поэтому никаких долговременных укреплений там не было. Да и что можно наукреплять за сутки. А что страшнее всего при внезапном наступлении на врага? Внезапное контрнаступление того самого супостата, которого никто обычно не ждет!

По наведению разведки, 1-й полк гвардейских реактивных минометов отработал по обнаруженной пробке: приданные горным стрелкам два танковых батальона застряли на дороге Тарнет-Петсамо, которая была для немецких танков не слишком уж проходимой (батальоны были вооружены трофейными французскими танками, которые немцы по странной причуде, загнали в самую неподходящую для этого местность). Там же, буквально в пяти-шести километров от пункта их назначения (Петсамо) скопились и несколько дивизионов горных орудий, которых ждали на передовых позициях, чтобы начать ковырять оборону большевиков, но те же танки не дали им возможности пройти. Полк отстрелялся двумя залпами, превратив большой кусок тундры в пылающую пустыню. И не говорите, что танку ракета не страшна! Фугасные боевые части ракет повреждали и переворачивали немецкие бронированные машины, от близких разрывов в некоторых из них крошилась изнутри броня, и соколки резали на смерть хорошо подготовленные экипажи[8]. По позициям 3-ей горнострелковой дивизии била вся артиллерия 23-го укрепрайона вместе с приданным артполком и двумя батареями береговой обороны (кроме 221-й батареи 130-мм орудий в веселье принимала участие и четырехорудийная батарея 100-мм дальнобойных морских орудий, которая спокойно доставало почти до Петсамо)[9]. На передовые позиции 2-й горнострелковой дивизии обрушили огонь два минометных, гаубичный и пушечный полки 14-й армии. Почти полчаса на позициях немецких горных стрелков творился ад! Связи у немцев не было — работали постановщики помех, по всей линии фронта, авиации на этом участке тоже практически не было: кроме того, что был выключен из игры Хебуктен (лучшее ПВО — десантники на вражеском аэродроме), почти все полевые аэродромы были выявлены разведкой, и по ним с утра прошлась и артиллерия, и советские штурмовики. Тут, на Севере, еще во время Финской (Зимней) войны очень хорошо зарекомендовали в качестве штурмовиков И-15бис, бипланы с не очень высокой скоростью могли нести подвешенные РС, а 1 крупнокалиберный и два пулемета винтовочного калибра позволяли обрушивать массу свинца на позиции пехоты, для чего он и предназначались, в первую очередь. «Чаек» было в РККА с избытком. Для этой операции командующий 1-й авиационной армией, генерал-лейтенант Павел Федорович Жигарев выделил три бригады И-15 (по 75 самолетов), две из которых отрабатывали на Керкенесском направлении, там же действовал полк бомбардировщиков СБ и приданная группа бомбардировщиков Северного флота. Вылет штурмовиков и бомберов обязательно прикрывался истребителями. И после штурмовки горной пехоты врага последовал еще один короткий, но мощный артналет, под прикрытием которого в атаку пошли части 14-й армии. 1-я ударная группа Александрова действовала на крайнем левом фланге, действуя вдоль дороги на Луостари и еще немного левее ее, в обход позиций 2-й дивизии на этом направлении, ударная группа Соловьева ударила в стык между 2-й и 3-ей горнострелковых дивизий врага вдоль по Русской дороге, с фронта обе немецкие дивизии были атакованы массой советской пехоты, которая действовала осторожно, иногда даже слишком осторожно. К середине дня были заняты Луостари и Петсамо, ударные группы соединились, а в прорыв были введены бригады морской пехоты, которые стали закрепляться на позициях у захваченных городков. К вечеру ситуация стала для немецкой армии очень тревожной: почти вся 2-я горнострелковая дивизия оказалась в мешке у Петсамо, пытаясь отбить этот город и вырваться из окружения, ночью один из сильно поредевших батальонов сумел на подручных средствах переправиться через Печенгскую бухту, но на утро они вновь оказались в окружении: поздно вечером четвертого августа был занят Тарнет, а дорога Печенга-Тарнет полностью контролировалась частями 14-й армии. Командир 3-ей горнопехотной дивизии Ганс Крейзинг сориентировался лучше своего коллеги, сумел организовать прорыв окруженных батальонов, вырвался, начал отводить свою дивизию на позиции у озер вдоль Арктического шоссе. 13-я бригада морской пехоты, занявшая Киркенес, к концу дня вышла к Тарнету, заняла позиции у Бухольмена и Бьёрневанна. К утру 5 августа на позиции 3-ей горнопехотной дивизии Вермахта отошли остатки (два батальона) 2-й дивизии, не оказавшиеся в окружении, несколько (14) чудом уцелевших танков и 6 горных орудий. Фролову понадобилась еще неделя, чтобы выбить остатки немецких войск и подошедшие им на помощь отряды финского шюцкора и норвежского легиона с территории Норвегии и перенести войну уже на земли Финского государства. Стрелков Дитля, привыкших воевать в окружении, добивали почти десять дней: горные стрелки сражались фанатично и упорно, но без снабжения (ни по морю, ни по воздуху оно оказалось невозможным) много не навоюешь. Совершили свой подвиг и советские железнодорожные войска, протянувшие линию на Петсамо, обеспечив поступление важнейшей никелевой руды в Советский Союз.