Валерий Шмаев - Лето надежд [litres]

Дробный стук пистолетных выстрелов из «Пумы» и крики и предсмертные хрипы умирающих в «Ганомаге» ошеломленных эсэсовцев – это все, что оторопевший Байков видел собственными глазами в течение полутора десятков секунд. Может, времени прошло немного больше, но когда Байков вышел из этого позорного ступора, первый гестаповец уже вытаскивал из «Кюбельвагена» мешком висевшего в его руках подполковника СС, а второй вышвырнул из «Ганомага» еще одного эсэсовца и тут же выпрыгнул следом.

Монолог, который произнес высокий гестаповец, утвердившийся на ногах рядом с немецким бронетранспортером, позднее переписали все без исключения бойцы отряда Байкова. Сразу его запомнить не удалось, но через несколько часов майор «Рейнджер» смилостивился и по слогам надиктовал благодарным слушателям просто-таки филигранную ругань.

В этой необычной речи присутствовали практически все успевшие проштрафиться бойцы отряда Байкова: и родители нерадивого пулеметчика, выставившего свои лопоухие уши вслед за стволом пулемета.

И бабушка левого снайпера, открывшего слуховое оконце в башенке чуть ли не настежь.

И тети, и дяди гранатометчика с его вторым номером, сбившие весь снег с невысокой елочки, за которой они укрывали свои толстые задницы.

И оборзевшие прадедушки дозорных, куривших самосад на посту на дороге. (Сразу стало понятно, что майор «Рейнджер» знаком с «Багги» и «Лето» – так только они выражаются.) И как только он умудрился унюхать запах табака сквозь вонь выхлопа двух бронемашин?

И дальние, и ближние родственники, друзья и сослуживцы самого Байкова, которого новый командир отряда умудрился обнаружить даже под маскировочным пологом. (Байков даже не подозревал, что всех в одну кучу можно собрать одной-единственной фразой.)

И самое главное – то, что майор «Рейнджер» и капитан «Леший» сделают со своими нерадивыми подчиненными, не сумевшими торжественно встретить собственных командиров.

Надо сказать, что последнюю часть этого монолога капитан Байков слушал, катаясь от неудержимого хохота по ноздреватому весеннему снегу. Ибо о подобных физиологических подробностях им не рассказывали даже на занятиях по медицинской подготовке, а о таких словесных вывертах ни он сам, ни его бойцы и вообще никто из его сослуживцев или друзей даже подумать никогда бы не смогли.

Упрекнуть Байкова никто не имел права. Всего за несколько минут капитан испытал такое количество самых разнообразных эмоций – от дикого напряжения до жгучей ненависти и мгновенной разрядки, что энергия, скопившаяся в его организме, требовала немедленного выхода, но расслабиться он себе не позволил. Кое-как подавив смех, Байков поднялся и, махнув снайперам и пулеметчику, направился к бронемашинам. За ним потянулись и все остальные разведчики, прятавшиеся в строениях вокруг усадьбы.

В то же время, упаковав своего немца, высокий гестаповец тут же открыл правую дверь «Ганомага» и потащил из кабины находящегося без сознания гауптштурмфюрера СС. Споро связав ему руки сзади, он тут же достал из кармана перевязочный пакет и принялся бинтовать немцу разбитую голову.

Первым к этим необычным гестаповцам подскочил Байков. От греха подальше. Вроде все были предупреждены, что немцы придут на встречу, но именно гестаповцев никто не ждал, а об их «подвигах» все были наслышаны. Дрогнет у того же снайпера – старшего лейтенанта Фирсова с позывным «Глаз» палец, и вся разведгруппа будет иметь бледный вид.

Так Байкову «Багги» и сказал: «Если те, кто к вам на встречу придет, погибнут, да еще и по вашей вине, сразу вешайтесь – не так больно будет, но лучше обратно не возвращайтесь. Не знаю, с кем вы встречаетесь, этого Малышев даже мне не сказал, но ты, Байков, теперь за них собственной головой отвечаешь».

Оказалось, что «Рейнджер» с «Лешим» взяли живыми аж пятерых эсэсовцев: оберштурмбаннфюрера, гауптштурмфюрера, двух шарфюреров и унтершарфюрера. Правда, гауптштурмфюреру «Рейнджер» разбил голову, а унтершарфюреру сломал правую руку. «Леший» в то же самое время одному шарфюреру – радисту в «Пуме» прострелил левое предплечье и правое бедро. Как он умудрился так отличиться в темной и тесной бронемашине, никто из отряда Байкова так и не понял, но на «Лешего» поглядывали с уважением – скоростной стрельбе в управлении обучали, но далеко не всем она удавалась.

Тем временем пленных немцев раздели, связали, стреножили и завязали им рты их же ремнями, затянув импровизированные уздечки у них на затылках. После чего развели эсэсовцев по разным комнатам в усадьбе и оставили под присмотром двух часовых.

Через полчаса Байков построил отряд перед новым командиром. Несмотря на косые взгляды бойцов, на его щегольской гестаповский мундир, майор «Рейнджер» так и ходил в нем. Правда, гестаповская одежка давно потеряла свой лоск – заляпан этот мундир был кровью, грязью и даже машинным маслом во многих местах, но майору это неудобств совсем не доставляло.

– Долго знакомиться нам некогда, но представляюсь по поводу прибытия: майор «Рейнджер», с сегодняшнего дня командир вашего отряда, и капитан «Леший», мой заместитель. Капитан Байков становится моим вторым заместителем.

Что теперь делаем? Те ухари, что курили на посту у дороги, – отмывают от крови «Ганомаг», гранатометчики – занимаются тем же самым в «Пуме». Накосорезили – отвечайте. Не научились к четвертому году войны маскироваться – учить буду, как новобранцев. Жестко и часто. Пока не научитесь дорожить своей жизнью и жизнью своих боевых товарищей, из нарядов вылезать не будете.

Все остальные раздевают убитых, отстирывают форму эсэсовцев и чинят хотя бы маскхалаты. Часть бойцов поедут со мной в захваченной униформе, поэтому дырок на видимых местах быть не должно. Ваша форма Ваффен СС не подойдет – эти эсэсовцы из подразделения отряда СС «Мертвая голова».

Байков! Выделишь мне троих сносно говорящих по-немецки и еще четверых им на подхват. Пока я буду развлекать оберштурмбаннфюрера, они будут пытать пленных, создавая звуковой фон, – быстрее расколятся. Заодно послушают, что они напоют. Руководит ими капитан «Леший».

– Как пытать пленных? Мы же советские люди, – раздался голос из нестройной шеренги разведчиков.

Байков сразу узнал его – это старший лейтенант Аксенов. Теперь старший лейтенант, а полгода назад был капитаном и замполитом батальона.

– Кто спросил? Два шага вперед. Представиться. – Голос командира был сух и бесстрастен. Аксенов сделал два шага вперед и произнес:

– Старший лейтенант Аксенов. Позывной «Зануда». Замполит батальона 264-го стрелкового полка.

– Вы забыли добавить: бывший замполит батальона. Судя по позывному, вы проходили учебу у «Багги» – только у него настолько «горячая» любовь к политрукам, что он не считает необходимым сдерживать свои эмоции. Остальные инструкторы много сдержаннее.