Сергей Васильев - Император из стали Книга 5я: Стальная империя

15.04.1902. Виндзорский замок.

— Ваше Величество, — министр иностранных дел Великобритании, пятый маркиз Лансдаун, коротко поклонился, — информирую Вас, что посол при дворе короля Кристиана успешно выполнил Ваше поручение.

— Роберт, напомните мне имена тех джентльменов, что оповестили мир о сумасшествии Николая, — обратился король к своему премьер-министру. — Сколько бы мой несчастный племянник ни опровергал эти… слухи, но даже его собственный дед настолько боится русского медведя, что пошел против воли собственной дочери. Итак, Борнхольм наш?

— Да, сир. Аренда на сорок девять лет, с возможным продлением таковой в случае, если за десять лет до окончания срока аренды Россия или иные балтийские державы все еще будут угрожать Дании.

— Иные державы?

— Признаться, решающим аргументом были запущенные нами слухи о том, что на Борнхольм точит зубы Вильгельм. У Глюксбургов с Гогенцоллернами даже более старые счеты, чем у Франции. Поэтому столь удобная для нас оговорка стала инициативой датского парламента, сир.

— Вот как… Ну что ж, логично. И Борнхольм, действительно, тяготеет скорее к Пруссии, чем к России. Поэтому не стесняйтесь обустраивать остров самым серьезным образом, маркиз Солсбери. Думаю, Первый Лорд Адмиралтейства будет рад поддержать вас в этой благородной миссии.

— Корабли с королевскими инженерами и строительными материалами уже в пути, сир, — поклонился Солсбери. — И Адмиралтейство проявляет огромную заинтересованность в этом проекте. Но финансы….

— Если Вам, маркиз, нужна поддержка оппозиции по вопросу выделения экстренных сумм, я готов провести несколько встреч и убедить этих джентльменов в крайней выгодности совершенной нами сделки для всей Британии. Мы желали бы видеть на Борнхольме балтийский Гибралтар, не меньше. Ведь и через тридцать девять лет кто-то обязательно будет угрожать этому столь удачно расположенному острову. Если не Россия, которую мы намерены все же призвать к… более скромному поведению, то Германия или даже Швеция.

— Я как раз хотел поговорить с Вами о Швеции, сир, — склонил голову маркиз Лансдаун. — Сама по себе аренда Борнхольма уже вызывает определенное беспокойство в шведских политических кругах, особенно в сочетании с аннексией нами Шпицбергена…

— При чем тут Шпицберген? — удивился король. — Он есть, точнее, был до сегодняшнего дня Терра Нуллис, Земля Незанятая. У шведов, как впрочем и у русских, было достаточно времени, чтобы заявить и подкрепить свои права на этот архипелаг. Если же они не в состоянии освоить эти земли, им не следует мешать сделать это тому, кто может и готов использовать острова на благо цивилизации. К тому же, шведы, как мне кажется, будут не прочь вернуть другие, ранее принадлежавшие им земли.

— Петербург, сир?

— Думаю, Петербург вполне может стать международным сеттльментом наподобие Шанхая. Вряд ли Швеция сможет в одиночку контролировать миллионный город, населенный многочисленными туземцами, даже если их поголовье уменьшится в два-три раза. Балтийские ворота в Евразию — слишком большая ответственность для королевства, испытывающего немалые проблемы с единством территорий. А вот Финляндия, Выборг, Нарва — почему бы и нет? Я не тешу себя надеждой, что шведы поддержат наши военные усилия, хотя это было бы крайне желательным, но снять с наших плеч бремя управления освобожденными от варварства территориями они, полагаю, не откажутся. И это будет вполне приемлемая компенсация за несколько обледенелых скал.

— Ваша аргументация вполне резонна, сир, — согласился маркиз. — Однако, следовало бы донести ее и до шведских правящих кругов. А Ваш посол в Стокгольме…

— Хорошо, я приму этого джентльмена сегодня же вечером с тем, чтобы уже завтра он отправился к месту службы. Но Вы уверены в его способностях?

— В настоящее время нам нужны не способности, а просто присутствие. Но я, разумеется, обдумаю Ваши слова, сир. Возможно, послу Гошену следует проявить свои несомненные таланты чуть севернее…

— Хорошо. Итак, мы получили Борнхольм для базирования наших сил. Что дальше? Мы идем к Либаве? Кстати, как развиваются наши операции на других театрах? Мы уже вошли в Черное Море? Бендер-Аббас копенгагирован?(*) Японцы уже высадились во Владивостоке?

— Граф Селбурн и генерал Сеймур уже ждут Вас в приемной, сэр. Мне бы не хотелось отнимать у них хлеб, — потупился маркиз Солсбери.

Его Величество Король Англии Эдуард Седьмой подумал, что вряд ли совместный доклад Флота и Армии будет радужным, иначе премьер-министр не преминул бы заработать пару очков престижа. Что ж, когда приходится реагировать на действия готовящих вторжение врагов в такой спешке, ошибки и накладки неизбежны.

— Благодарю вас за добрые вести, джентльмены. Но теперь я вынужден уделить внимание моим морякам и солдатам…. И всё же что-то меня гложет… Вот прямо сейчас, когда мы занимаем Борнхольм и Шпицберген, не совершают ли аналогичную операцию полномочные представители русского престола?

— Не извольте беспокоиться, Ваше Величество! Мы контролируем ситуацию! Любое подобное действие русских превратится для них в последний парад!..

--

(*) В начале 19 века Дании не повезло, причем дважды по одному и тому же сценарию. Оба раза с моря появлялись англичане и требовали отдать им флот, иначе применят силу. И применяли! Так и появился термин — копенгагирование.

В это же время Бонин. Остров Иводзима.

Весь серо-голубой, адмиральский катер ткнулся в кранец у борта посаженного на грунт японского пароходика. Даже блестящие в обыкновенное время медяшки, гордость и отрада боцмана, были выкрашены в сливающийся с волнами цвет. Адмирал Макаров первым поднялся по сброшенному штормтрапу. Парадного адмиральского на старом трампе не было и в помине. Не очень-то и надо. Он потряс головой: огни газорезок и грохот сносимых кувалдами и такой-то матерью надстроек ошеломляли.

— Господин адмирал, инженерная команда Первого батальона морской пехоты заканчивает оборудование временного пирса! — отрапортовал одетый в черную форменку офицер с тонкими, мягкими чертами лица и пронзительным умным взглядом голубых глаз под козырьком флотской фуражки. — Окончание работ ожидается через семнадцать часов!