Алексей Янов - Крест на Крест

Те же самые доводы можно привести и в пользу захвата Немецкой Прибалтики, по крайней мере, Орден Меченосцев мало того, что даннические чухонские племена оторвал от Новгорода, но и занял пограничные Полоцкие и Новгородские земли с городами. Немаловажно и то, что немецкие купцы хорошо обжились в Швеции, они пользуются там многими льготами, им покровительствуют шведские короли. Партнерство между немецкими имперскими городами и шведской короной способствует невероятному подъёму шведской экономической и военной мощи, что не есть хорошо для Руси.

Решено! Шведов из Финляндии выкинем, а с немцами — посмотрим, что там в Пскове творится, среди пленников ходят упорные слухи, что псковитяне могли в помощь призвать к себе немцев в союзе с датчанами. У датчан, кстати говоря, тоже рыльце в пушку. Они занимают северную Эстляндию, с русскими городами Ругодивом (Нарва) и Колыванью (Ревель).

— Взять всех немцев под стражу! Если миром не сдадутся — взять их подворья приступом. А сдадутся мирно, то в плену у нас пробудут до начала летней навигации, а потом мы их всех отпустим с миром. Передай мои слова воеводе.

— Так точно! — козырнул вестовой и ускакал.

— Государь, — обратился ко мне с задумчивым видом Перемога, начавший потихоньку принимать старые и выстраивать новые нити управления обширным хозяйством Новгородской области. — Что будет с Грамотой заключённым Новгородом с Готским берегом и немецкими городами?

Задумчиво окинул невидящим взглядом новгородского губернатора. Дело в том, что этот Договор устанавливал взаимное право свободной торговли, регулировал порядок разрешения споров, в общем, по многим параметрам совпадал со Смоленской Торговой Правдой. Вопрос в том, нужны ли мне, здесь и сейчас, немцы ведущие торговлю с Новгородом напрямую, в обход Смоленска?

— Грамоту эту разорвём! — подбоченившись, решительно заявил с самым суровым видом. — Хотят новгородцы с немцами торговать — милости просим в Смоленск, или пускай у себя в городе дожидаются немецких купцов, но ходить в Новгород отныне все иноземные гости будут только через Смоленск!

— Слушаюсь! — Перемога осклабился в кривой усмешке.

Немецкое и готское подворья благоразумно предпочли сдаться в плен без боя. Немецких купцов оставили до лета в прежних подворьях, но полностью их разоружили и заменили охрану на русскую. Старшинам — олдерманам разъяснили, что поскольку независимого Новгорода отныне не существует, то и соответственно прежние договора и грамоты заключённые Новгородом аннулируются. И теперь новгородские товары можно будет закупать в Смоленске или же в Новгороде, но сплавляясь туда через Смоленск. Подворья эти я разрешил полностью расконсервировать с началом летней навигации и сохранить за немцами, но при условии, что подворья новгородских купцов на Готланде и северо — германских городах не будут конфискованы местными властями.

Многочисленная дворня и прочие слуги князя Александра, оставшиеся одни на Ярославовом Дворе, встретили меня очень настороженно. Они явно не знали, чего от меня ожидать, а потому их всех слегка потряхивало от напряжения, особенно многочисленных молодых симпатичных служанок. Всему этому контингенту я прямо с порога объявил, о том, что они являются моим военным трофеем, а потому все они теперь, в полном составе, переходят ко мне на службу. Лично мне вся эта дворня была до фонаря, поэтому передал её в руки Новгородского губернатора. Княжеский терем, моим волевым решением, отныне тоже превращался в резиденцию новгородского губернатора.

На Ярославов Двор, через некоторое время, на запланированное здесь совещание, стали стекаться, помимо многочисленного чиновничества, торговые люди, а также выборные представители от ремесленников и простого народа.

От боярского сословия прибыло всего семь человек, остальные, видать от страха забились по углам. К прибывшим смельчакам я выделил по десятку ратьеров и поручил им вместе с местными добровольцами разыскать всех схоронившихся в городе и не принимавших участие в боях вельмож, пообещав в ответ на их слёзные просьбы, сохранить им их «живот» и нажитое добро. К воодушевлённым моим обещаниям боярам я добавил их коллег — бояр — перебежчиков, присоединившихся ко мне ещё до битвы под городскими стенами и сейчас рядом со мной вполне вольготно себя чувствующих. И вот вся эта компания бодро поскакала разыскивать страдающих «медвежьей болезнью» заныкавшихся бояр.

Пока дожидался запозднившихся бояр я решил посетить местный, располагавшейся прямо внутри Городища, высокий пятиглавый Никольский собор. Надо, хоть время от времени, поддерживать марку набожного православного человека, хотя у меня лично, вся эта пустая обрядовая сторона православия, вызывала стойкое отторжение. Рядом с собором возвышалась вечевая колокольня, и обширное открытое пространство с помостом для выступающих, то была знаменитая вечевая площадь. На ней кучками толпился народ, что — то активно обсуждая между собой.

— Я даже знаю о чём, вернее о ком, народ шепчется, — самоуверенно заявил я Мечеславу.

— Да, — хихикнул воевода, поддержав меня, — тут и дурню распоследнему все ясно будет.

От Никольского собора вечевую площадь окружали еще три церкви. Это были построенная купцами церковь Параскевы Пятницы, которая, как считалась, покровительствовала торговли, аналогичная, кстати говоря, церковь, была и на Смоленском Торгу. На некотором отдалении от неё вечевую площадь окантовывали церковь Успенья на торгу и Иоанна на Опоках.

Тут вдруг до моего слуха донеслось громкое:

— Слава нашему государю! — исполненная явно подвыпившим голосом, а в ответ многочисленные голоса грянули — Слава!!!

Я с удивлением на лице обернулся к Перемоге. Заметив на моём лице немой вопрос, краснея попытался оправдаться.

— Тут в опустевших усадьбах Славенского конца мы сразу после парада разместили батальоны 2–го Смоленского, вот они видать отмечать победу принялись.

— Государь, — вклинился в разговор Клоч, тут же нажаловавшись — на Софийской стороне тоже пьянка началась! Я только что оттуда, так там пир горой стоит, да ещё и новгородцы сами к нашим войскам подкатывают бочонки с хмельным, многим новгородцам Твоя Правда по вкусу пришлась, вот они на радостях и подливают масла в огонь.

Я неодобрительно покачал головой:

— Нам скоро, не сегодня — завтра в поход выступать. Если полки выступить не смогут по причинам опьянения, то кто — то за это ответит! Намёк ясен, Клоч?

— Не беспокойся государь! К завтрешнему дню они проспятся, я сам прослежу. Можно мне отъехать?

— Езжай, да не забудь, что с вечера будем устраивать казнь, а затем приводить новгородцев к присяге. Позаботься чтобы бойцы, которые в этих делах будут участвовать хотя бы хоть как то на ногах держались.