Галина Гончарова - 2. Зима гнева (СИ)

Как так жить? Когда знаешь, что не одна ты в душе у мужа? Что есть у него и для другой уголок?

И на помощь он поспешил, стоило торе только его позвать. И понимала Машка - был бы у них шанс, так и не женился б никогда на ней Савва. Дождался бы свою Наденьку.

Даже от себя он это знание прятал. Но от любящей женщины?

Не спрячешься. Не укроешься, не уйдешь... нет, нереально.

К торе Надежде Мария ревновала бешено, дико, до стиснутых зубов. И подозревала, случись торе уехать в город, поехал бы Савватей за ней! Как миленький бы поехал! За ней - мог!

Но хоть в чем-то повезло. Погибла разлучница, жаль, не помучилась перед смертью!

Савва отлично понял, что внучка его здесь видеть не захотят, и мальчишку увез. С ним-то в городе он не останется. Но может ли так случиться, что беда какая? А она и не узнает... ой, лышенько горькое...

Впрочем, горе и тоска не мешали Марии споро делать все дела по хозяйству. Скотина себя не накормит, не напоит, навоз не выгребет...

И не сразу она увидела, как к дому направляется женская фигурка. Одна.

Подошла, постучала в ворота.

- Хозяева! Есть кто дома?!

***

Перед собой Яна видела красивую женщину. Высокую, статную, русоволосую, с гладким лицом, почти что без морщин. Седина хоть ей виски и выбелила, но на русых волосах не беда это. Даже красиво смотрится. Перламутром...

Добротная одежда, а глаза красные, встревоженные глаза...

И сам собой у Яны вырвался вопрос.

- Он не вернулся из города?!

Мария охнула и схватилась за сердце.

Стоит перед ней... невесть что. Одето кое-как, в мужскую одежду, хоть и баба... срамота! Волосы под шапку убраны, шапка на глаза надвинута, а оружие за поясом. И пользоваться им явно умеют.

- Ты кто такая? - быстро опомнилась лесничиха. Но Яне хватило.

- Не вернулся. А кто я... мать Георгия. Поняла, о ком я говорю?

Мария испытала большое желание еще раз схватиться за сердце. Да вот беда - уже держалась. Разве что вторую руку для верности приложить?

- Т-тора...

- Спокойнее. Я не кусаюсь. Где мой сын?

Мария несколько секунд помолчала. Вот не хотелось ей говорить! Не хотелось!

А с другой стороны... Савва перед ней виноват! И его полюбовница - тоже! А эта девчонка в чем провинилась? Что не того полюбила? Так ведь пришла за своим ребенком...

Зимой пришла, в такую пору... и нет, это уже не о погоде. Заслуживает уважения.

- В Синедольске он.

- Это я знаю. А где именно? Дом, улица, хоть что-то? Не знаете?

Мария вздохнула.

Во двор гостью приглашать не хотелось. Но...

- Может, вам помощь какая нужна, тора?

- Благодарствую, все у меня есть, что надобно, - спокойно ответила Яна. - В Синедольск мне еще идти. Не вернулся Савватей?

- Нет.

- А когда должен был?

- Да уж дня три тому, как бы не больше...

Яна прикусила губу.

- Плохо.

Мария опустила глаза. Незнакомка подтверждала ее подозрения.

- Сердце у меня не на месте, тора.

У Яны оно тоже теперь было не на месте. Хорошо, если Савватей отвез внука, а потом уж, на обратном пути нарвался на неприятности. А если наоборот?

- У меня тоже. Сын ведь...

- И как вас, тора, угораздило?

- А вот так, - развела руками Яна. - в жизни б мои родители на мой брак с Ильей не согласились. А я и не подумала... сначала закружило, а потом выяснилось, что с того дети появляются. Дурой была. Но за сына все одно благодарна.

Мария кивнула с пониманием. На Яну у нее действительно зла не было. А за что? Семью она не разбивала, чужого мужчину не уводила, а что ее ребенок... так ведь не он всему причиной! Тора Надежда!

В своем доме Мария чужого внука видеть не хотела, но и источником зла его не считала. Не ошибался Савватей в своей жене - умная баба.

- Понимаю, тора. Синедольск. Сухая улица, двенадцать. Саввушка когда приехал, у него купчая и вывалилась...

Ага, вывалилась... ты скажи - сама полезла! Но Яна уточнять не стала.

- Жама, я сейчас в Синедольск поеду. Ежели что узнаю про вашего мужа - как знать дать?

Мария блеснула глазами.

- А и то... есть там трактир. 'Ржаной хлеб' называется. Саввушка там завсегда останавливался, случись в город ехать. Ежели что узнаете, оставьте хозяину записочку, или на словах передайте, мол, для Савватея...

Яна кивнула.

- Слово даю. Может, денег вам нужно, или еще чего?

Мария качнула головой.

- Все есть. Хоть реквизиция и была, да не у нас, у торов...

Яна не удержалась.

- Мария, понимаю, верить мне не стоит, но послушайте. Это - первая волна. И вторая пойдет, и третья... слово даю! Хватать будут, отбирать все, в ссылку угонять, куда Макар телят не гонял, казнить, расстреливать, бедноту и дурноту деревенскую пеной на волне вынесет, вас накроет. Что можете обращайте в золото, прячьте, и молчите. Железом каленым жечь будут - молчите. Страшные времена идут, темные... детей бы сберечь! Схроны делайте, зерно прячьте, припасы, что можете... поверьте, будет только хуже.

Яна знала, о чем говорит. И Мария это видела.

- Тора...

- Сыном клянусь. Даже если кто власть в стране и возьмет, все одно, несколько лет голода, страха, смертей будет. Вот попомните мои слова!

Мария кивнула.

- Благодарствую, тора.

Яна отвела глаза. Ни к чему... эта - поняла. Что может, сбережет, спрячет, схоронит так, что враги не найдут. Может, и предупредит кого, но не жалко. Такие с дурами не дружат.

- Сухая улица, двенадцать?

- Да, тора. Пусть Единый хранит вас и вашего сына.

- А я помолюсь ему за вас и ваших детей, - просто ответила Яна. - Прощайте.

- Прощайте, тора.

Две женщины обменялись понимающими взглядами. И разошлись, чтобы больше никогда не встретиться.

Каждая - на свою маленькую войну. Войну за жизнь.

Русина, Подольск.

- Илюшенька, непраздна я. Второй месяц уже пошел.

Илья смотрел, как баран, на новые ворота.

Непраздна?

Большие ясные глаза торы Маргариты начали наполняться слезами. Понятно, хрустальными.

- Ты не рад нашему ребеночку?

Э...

А вот что тут ответишь? Правду?

Илья выбрал более безопасный вариант и сгреб Маргариту в охапку.

- Милая, любимая, я так счастлив!

Тора растаяла, просияла и кинулась к нему на шею.

А Илье виделись отчаянные глаза Анны. И ее тоскливое лицо. И Жоржи... малыш, что же будет теперь? Как будет?

В Подольске рассыпалось - все. Просто - все.

Дезертировали солдаты, не было продовольствия, обмундирования, медикаментов, не было интендантов... как раньше Илья их крыл трехэтажным! А поди ж ты!

Нет, а как нужны!?

Не было - ничего.

Кое-как Илья держался на том, что удавалось реквизировать у населения. Кое-как, очень плохо...

Дети? В такой ситуации?

Илья понимал, что он сам виноват. Конечно, он предполагал, что Марго что-то такое пьет, или еще как... ну, бабы ж это умеют, верно? А вот то, что она оказалась неосторожна...

Сам, конечно, тоже должен был думать. Но - вот...