Юрий Иванович - Сила Воли

Тьма вокруг сгустилась и стала в виде беспросветного сгустка космической материи. И мысли исчезли напрочь.

Поэтому Киллайд, когда почувствовал сильную боль в затылке, немало удивился:

«Чем это меня так укололи? Сволочи! И как смогли?! — ведь всё его прежнее тело одномоментно развоплотилось на атомы, когда вал свирепствующей плазмы добрался до его родной планеты. — Или это остаточные боли? Фантомные?..»

Опять кольнуло, но уже сильней. Из-за этого Паркс дёрнулся и с изумлением осознал, прочувствовал своё остальное тело. Шевельнул пальцами рук, затем — ног. Затем дёрнулась щека и чуть сдвинулась челюсть. И напоследок лёгкие выдавили из себя протяжный стон.

«Бешенные созвездия! — мысленно возопил Киллайд. — Моё сознание не погибло?! Я в чьём-то теле?! И тело вполне нормальное?.. А-а-а-а! Легенда оказалась правдой!..»

Но, не смотря на бурные потоки радости, которые словно разгоняли застывшую кровь, управление членами и конечностями налаживалось с огромным трудом. То ли плоть оказалась замёрзшей, то ли слишком долго отлежалась в неудобной позе, то ли оказалось сильно повреждена ранами, голодом, или недостатком кислорода. Ну и глаза никак не удавалось открыть, словно они чем-то плотно заклеены. Или завязаны?

Тем не менее, пусть медленно, с огромными усилиями, но удалось ощутить всё тело целиком. Оно лежало на животе, уткнувшись лбом в нечто мягкое, слегка тёплое, но при этом страшно вонючее. Веки тоже упирались в это нечто, ещё и приклеившись к нему чем-то ссохшимся и застывшим. Хорошо хоть вокруг рта оставалось свободное пространство, дающее доступ воздуху. Иначе тело давно задохнулось бы.

Боль в затылке значительно уменьшилась, словно там дохнули облачком специальной заморозки. Неужели стала действовать регенерация?

И самое важное — возродился слух. С его помощью пришла дельная подсказка: лучше пока вообще не шевелиться, а попытаться вначале разобраться в окружающей обстановке. Уж слишком она, если судить по звукам, вырисовывалась непростая. Где-то недалеко стреляли время от времени. Слышались крики и стоны, словно кого-то пытали. Звучали удары и громкие ругательства. Гудели моторы нескольких устройств. Долетали некие странные резкие сигналы. Кто-то многочисленный громко топал, пыхтел, пробегая недалеко в разные стороны.

«Явно не на курорт попал! — озадачился последний представитель цивилизации пьетри. — Зато не к дикарям, раз гудят моторы и слышатся выстрелы. Что, как бы и радует, но…»

Постепенно обстановка вокруг нормализовалась и упорядочивалась. Перестали стрелять, стали ходить, а не бегать, да и стоны с криками стали стихать. Чётче стали звучать команды, голоса разборчивее и понятнее. Именно они (голоса) позволили открыть некий пласт знаний в захваченном теле, который соответствовал знаниям местного языка. Появилась возможность оценить и разобраться в творящихся вокруг действиях. Некий командир отдавал команды, да порой отвечал на вопросы своих подчинённых:

— …ничего не пропустите! Тотальный обыск! Эти ублюдки могли спрятать важные документы даже в буханке хлеба! И малейший, найденный компромат — сразу мне на просмотр!

— Допрос продолжать, товарищ майор?

— Хватит! Толку с них… Всех арестованных грузить в автозак!

— А с трупами что?

— Проверить все карманы и сносить на двор. Потом приберёт похоронная команда.

— И куда складывать?

— Вон туда, на кучу, где сопляк с собакой.

Тут и вся память прежнего носителя местного разума стала приоткрываться. По крайней мере, оперативная, самая последняя память позволила в целом понять творящиеся безобразия. Некий сопляк — это он сам, молодой парень пятнадцати лет отроду. Собака — это животное-охранник, стерегущая подворье солидного по величине поместья. И конкретно в тело этой собаки, пристреленной раньше, парень и уткнулся лбом после удара прикладом по затылку. И умер. Как бы.

А нарвался предыдущий носитель на неприятности, когда бросился на защиту своей избиваемой матери. Порвал голыми руками лицо одного из группы захвата, но в ответку его кто-то ударил сзади. Он и упал прямо на собаку. Судя по страшной ране на затылке, его посчитали покойником.

«Если вместе с моим сознанием сюда перенеслась хотя бы капелька присущей мне регенерации, то захваченное мною тело не так-то просто убить, — размышлял мемохарб. — А вот как оно сложится с остальными умениями, надо пробовать, экспериментировать… Хм! Желательно в спокойной обстановке…»

Но самое важное своё умение, он попытался испытать немедленно. Потому что захваченное тело ему крайне не понравилось. И не только своей слабостью или смертельным ранением. А и тем, что вскоре его собрались отправить на утилизацию. Или как в здешней цивилизации обращаются с трупами? Память прежнего владельца тут же дала подсказку: зарывают в землю. Причём: если всё нормально — то хоронят с почестями, делают на том месте могилу, а то и памятник ставят. А в данном случае, скорей всего зароют бульдозером в какой-нибудь яме.

«Только этого мне не хватало! После такого сам не откопаешься, — соображал Паркс, готовясь к перемещению сознания и пытаясь развернуть поисковую сеть. — Оп-па! Как тут местные ругаются?.. Чёрт побери? — следом память подбросила такую кучу обсценной лексики, что оставалось только поражаться фантазии проживающего здесь народа. — Однако!.. Есть на все случаи жизни, по поводу и без повода… Но толку мне с них сейчас?..»

Потому что поисковая сеть не образовывалась. Раньше её появлению мешали вживлённые в тело мемохарба ограничители, но сейчас-то их нет! Следовательно?.. Способности все не восстановились!

В таком случае придётся переноситься спонтанно, в любое иное тело, которое окажется в пределах досягаемости. В теории. А как оно получится на практике? Да в новом мире? Да из нового, крайне ослабленного тела? То есть сомнения имелись огромные. Можно ведь попасть в такое тело, которое сейчас стонет от пыток. Или в тело конвоира. Или в того же майора. Хоть он здесь и командует, но именно в него попадать не захотелось категорически.

Тем не менее, Киллайд попробовал. Потом …ещё раз. И ещё… И только после пятой попытки с унынием признал, что у него ничего не получается. Почему так? По каким причинам?.. Понять невозможно. Да и как-то стало не до размышлений: рядом со стуком и хрустом костей безжалостно скидывали трупы. Причём конечности некоторых тел, оказались заброшены на тело, захваченное мемохарбом. Вроде и вес не большой, но появились трудности с дыханием. Пришлось напрячь все застывшие члены и чуть-чуть сместить положение головы. При этом освободился прежде зажатый нос, доступ кислорода к лёгким улучшился. Да и глаза удалось как-то очистить о шерсть собаки, а потом и аккуратно приоткрыть, получая возможность хоть как-то осмотреться.